Странница (СИ) - Воронина Тамара (книги бесплатно полные версии .txt) 📗

– Откуда этот шрам? – спросила Лена потом, глядя на незнакомую линию на груди, но поглаживая кончиком пальца длинный рубец от кинжала Милита. Так, чтоб море крови, чтоб кинжал по рукоятку… Шрам, кстати, стерся, стал просто тонкой белой линией. – Подрался?

– Подрался. Не хотел деньги отдавать. Выиграл в кости довольно много, думал, надолго хватит…

– Чем тебя так – ножом?

– Ну да. Очнулся – весь в крови и без кошелька. Но ты знаешь, десяток серебряных монет оставили. Такие честные бандиты попались. Дней десять болело, потом прошло. А шрам вот остался.

– Врешь. Точнее, недоговариваешь. И не надо. Рош, я тебе сто раз говорила, не хочешь что-то рассказывать – не рассказывай. Быть честным вовсе не означает вслух признаваться во всем на свете. Хочешь иметь свои секреты – имей. Поверь, это вовсе меня не обижает.

– Я тебя люблю, – сообщил шут. – В том числе и за это. Мне так повезло, что тебя занесло в Сайбию именно там, где я мог тебя увидеть. Плевать мне на Зеркало, на Отражение и вообще на все. Кроме тебя. И Маркуса.

– Опять врешь, потому что тебе не плевать ни на Сайбию, ни на Родага, ни на эльфов, ни на сестру.

Он улыбнулся.

– Лини не изменилась ничуть. Сварливой она была всегда, но ненавидела только меня. И эльфов. Попади она в Трехмирье… была бы вдохновительницей казней.

– Ее можно понять.

– Нельзя, – возразил шут. – Как раз нельзя. Виана так не ненавидит людей… она просто мужчин боится, всех, и меня, и Кайла, и Кариса, и Далина. Только Гарвина и Паира не боится. И Владыку, конечно. А Ариана разве возненавидела людей? У нее еще ведь и мужа любимого убили… Лини… как бы сказать? Мелкая. Мелочная. Готовая мстить тому, кто не виноват. Она вечно старалась меня толкнуть, шлепнуть… из чайника кипятком плеснуть или полено на меня уронить. Это вообще мои первые воспоминания.

– Но разве ты ее не простил?

– Я? – удивился шут. – Я-то простил, конечно. Дело не в этом. Это счастье, что она мелкая и всего лишь меня метлой гоняла. Будь она поярче, она бы организовала такой… отряд мстителей и жгла бы эльфийские поселения. Ты ей хорошо сказала: ненависть непродуктивна. Только она не поймет. Пусть себе продолжает меня ненавидеть. Я б и слова не сказал, но это такая плохая примета – говорить о живом, что он умер. Это не для меня плохо, Лена, а для нее. Я не суеверный почему-то, но…

– Почему-то, – хихикнула Лена, – потому что образованный. Потому что столько прочитал, сколько мало кто.

– Может быть. Вот почти везде и пишут, что нельзя хоронить живого, навлекаешь проклятие на свой дом. Лини этим могла навлечь беду на своих приемышей. А меня пусть проклинает сколько угодно.

– Проклятия могут реализоваться, – напомнила Лена.

– А ты на что? – радостно засмеялся шут. – Ты разве не понимаешь, что рассеиваешь тьму? Ты Светлая, Лена. И твой Свет падает на нас с Маркусом.

– Вы – два дурака.

– Может быть. Только это правда. Вернемся, спросишь Владыку. Мы ведь вернемся?

– Ты хочешь?

– Там хорошо. Там жизнь. Там надежда. Я это чувствую. В Сайбе иначе. Это и понятно, Сайба – благополучный город в благополучной стране. Я там, как мог, поддерживал это благополучие, помогал, как мог, Родагу… А в Тауларме надо не поддерживать, а создавать. Может, это и есть надежда – создавать что-то вместе с эльфами. Страна людей и эльфов! Как одного народа… Не знаю, возможно ли это, но попробовать-то стоит.

– Мы обязательно вернемся, – пообещала Лена, прижимаясь к нему. – Обязательно. А потом опять побродим, но возьмем с собой Гарвина… и Милита. Пусть они там свои дела закончат.

– Лена, меня нисколько не возмутит и не смутит соседство Милита. Поверь. Его чувства к тебе – его дело, а знаю, как ты относишься ко мне, и это главное. Я благодарен Милиту за то, что он помог тебе в этот проклятый год. Больше, чем за то, что он отдал мне свою искру… А интересно, магию он вместе с искрой мне не дал? – Он засмеялся. – Забавно было бы…

– Вернемся – спросим Лиасса…

* * *

Нанимать барк им не пришлось: через пару вечеров, в которые Лена отрабатывала все свои льготы, в зале ресторана (называть это трактиром не поворачивался язык) обнаружился странноватого вида мужчина, который вдруг попросил Лену о личной беседе, и она, конечно, не отказала. Она боялась, что мужчина запросит советов, а как можно что-то советовать незнакомому человеку, но он хотел просто выговориться, рассказать о своих бедах и своей вине. Вина была вроде Милитовой: он не уследил за своим ребенком и тот упал за борт корабля. Его бросила жена, прокляла родная мать, но еще яростнее проклинал себя он сам и носил в себе это уже несколько десятилетий. Лена, в общем, только сочувственно молчала, а он ничего другого и не ждал. Его все судили. А Лена не стала – не смогла, то сделано, то сделано, и он себе был самым строгим судьей, жил с этой виной и умрет с этой виной, и ничего не изменить. Это было единственное, что она ему сказала, но то ли он уловил ее сочувствие или жалость, то ли просто выговорился как перед психоаналитиком или случайным попутчиком в поезде (с Леной попутчики всегда делились своими проблемами), и ему полегчало. Он очень хотел за это временное облегчение рассчитаться хоть как-то и сам предложил просто отвезти Светлую и ее спутников на остров с развалинами древнего храма – прикоснуться к благости прежних богов. День пути туда, день обратно, какое-то время там…

Ему самому туда страшно хотелось, но один – боялся, то ли гнева богов, то ли появления каких-то призраков, вот и понадеялся, что присутствие Светлой его от призраков и гнева оградит. Дурак. Призраки были не на острове, а в его собственной душе. Но она согласилась: и на развалины было интересно посмотреть, и шуту море показать, и мужчину было жалко… Ведь если что она прямо оттуда сможет увести всех в другой мир…

Вот так и появилась уверенность: сможет. То-то Лиасс порадуется.

И еще одна уверенность: Владыка за нее порадуется. Ленка Карелина начинает быть уверенной? Это вряд ли. Разве что в чем-то…

У мужчины был собственный корабль, огромный по местным параметрам, трехмачтовый, красивый настолько, что дух захватывало. Они прихватили с собой все вещи и даже лошадей, чтобы не возвращаться в этот город, а отправиться в другой порт, куда, собственно, и направлялся капитан. Четыре-пять дней Лена была готова помучиться.

Качка оказалась не настолько страшной: море было спокойно, а корабль достаточно велик и устойчив. Лену подташнивало, конечно, кружилась голова, не было аппетита, но в целом она чувствовала себя вполне прилично. Капитан дал ей коробочку с пастилками, которые неплохо помогали от морской болезни.

Почти весь путь до острова они провели на палубе. Гару жался к ногам и категорически отказывался подойти к борту. Шут восторженно смотрел на море, да и не только шут, Лена тоже, да и Маркус не отворачивался. Солнце начало садиться, когда они увидели играющих дельфинов. Шут радовался, как ребенок, а капитан сказал, что это замечательная примета, когда дельфины провожают корабль. До полуночи они проторчали на палубе, пока Лена окончательно не замерзла и не утащила шута в каюту. Капитан отдал им свою каюту – и она была роскошна. Они долго еще рассматривали всякие морские диковинки, прежде чем улеглись спать: Лена на узкую кровать, мужчины – на пол. Встали они еще до рассвета, чтобы посмотреть, как встает над морем солнце, но шут признался, что ночью было красивее, потому что звезды отражались в воде.

Остров был довольно велик и пуст, развалины храма напомнили Лене виденный на картинках Парфенон, только существенно больше и величественнее. Мраморные статуи богов стояли или валялись, целые или разбитые, стены поросли вьюнками и плющом, дикие розы лезли из-под камней, и никакого присутствия высшей силы Лена не ощущала. А капитан, похоже, ощущал. Возможно, он верил в этих древних богов и привел им Лену, чтоб они убедились, что хоть кто-то в этом мире его жалеет.