Кукушка - Скирюк Дмитрий Игоревич (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Его слова прервал упругий, тонкий металлический щелчок. Голландец замер, повернулся и увидел направленный в его сторону взведённый арбалет.
— Он-то, может, и пойдёт, — сказала Зерги, глядя нанимателю в глаза поверх болта, — только вы, милсдарь, за ним не пойдёте. Болт был белым — из старых запасов. Взгляд Андерсона сделался жестоким и холодным.
— Вот как! — выговорил он. — Забавно… Значит, бунт? — Он оглядел по очереди Зерги, Рутгера и Матиаса Румпеля (последний ничего не понимал, только вертел головой и настороженно прислушивался). Взгляд Андерсона был таким, что Рутгер профессионально подобрался, не без оснований полагая, что последует за этим.
— Зовите как хотите. — Зерги поудобней ухватила арбалет, отбросила на спину скрывающий обзор капюшон, скривила губы и дунула на чёлку — мокрые волосы едва шевельнулись. — Только вам за ним сейчас идти не след. Я много повидала, господин хороший, айе, много всякого. Но что вы вытворяли в амбаре с этой девкой, это и чертям в аду не снилось. Я не знаю, для чего вам нужен Лис, но задницей чую — не для хорошего. Расседлайте лошадь.
— Зерги, Зерги… — Андерсон скривился, будто это прозвище отдавало кислым. — Белая Стрела, продажная убийца… Не надо было брать тебя с собой — терпеть не могу, когда баба лезет в мужские дела. С каких это пор тебя стали волновать такие мелочи, как чужая боль и собственная совесть? Обычно у таких, как ты, всё наоборот. — Он задумчиво потёр распухший подбородок и опять поморщился. — Хотя… я слышал, что тебя и этого, как его там — Жугу? — когда-то связывало нечто большее…
Зерги вспыхнула.
— А вот это — не ваше дело, господин хороший, — процедила она. — Не ваше дело.
— Понимаю, — рассудительно кивнул голландец. — Понимаю. И молчу. Может, всё-таки опустишь арбалет?
— И не подумаю!
— Раз ты не убила меня сразу, значит, не хотела.
— Я в спину не стреляю.
— Но теперь-то я к тебе лицом стою.
Девушка не ответила.
— Так, — сказал толстяк. — Так. И чего ж ты хочешь?
Арбалетчица переступила в поисках лучшей опоры — было сыро, сыпал дождь, ноги разъезжались. Мокрая, неровно подстриженная чёлка липла ей ко лбу, спадала на глаза.
— Я к вам нанималась, чтобы охранять, а не пытать, — наконец сказала она. — Вы выманили Лиса из норы, айе. Зачем, не важно, но плевать: я даже рада, что он жив. Но коль хотите говорить с ним, говорите на равных, а не загоняйте в угол. Я не хочу, чтоб вы травили его, как зверя.
— Так-таки не хочешь?
— Не хочу, — отрезала она, — айе.
Тут Рутгер не выдержал и решил вмешаться: сделал шаг вперёд и поднял руку, прося слова.
— Погодите! Стойте! Хватит. Хватит, Зерги. Опусти арбалет.
— Кто ты такой, чтоб командовать? — огрызнулась та.
— Я пока прошу. Господин Андерсон…
— Я не понял, — осадил его толстяк, — ты на чьей стороне?
— На своей, — угрюмо отозвался Рутгер. — Она права. И вы, наверное, правы. Я могу убить, могу ограбить, припугнуть… но не играться в кошки-мышки! Не могу взять в толк, что вы затеяли, но это дурно пахнет. Я вам не мальчик. Баста! Когда хотят поймать рыбу, не хватают её за хвост. Говорите, для чего вам это, прямо здесь, сейчас. А там решим, по-прежнему мы с вами или разбегаемся… Святые угодники, Зерги, да опусти ты арбалет!
— Ещё чего! — ответила она.
— Понятно, — сказал Андерсон. — Понятно… Ну, с тобой я после разберусь. А теперь послушайте меня, вы, оба, а то вы слишком много стали себе позволять. Зачем ищу? — Он ухмыльнулся. — Глупцы! Да мне пришлось бы год вам объяснять… Ладно, скажу коротко: затем, что близится развязка. Тот, кто будет рядом, и пожнёт плоды. Надо только знать, что делать, вот и всё. Кто знает, тот и делает. Остальное не имеет значения. Да это и сам травник понимает… О, кстати: вот и он!
Приём был старый, но Зерги купилась. Даже Рутгер попался — повернулся вслед за жестом толстого и упустил момент, когда Ян Андерсон на них набросился. Только и почувствовал, как под ребром плеснула боль, затем удар в скулу швырнул его на землю. Девушка успела спохватиться, арбалет в её руках хлопнул, но мокрые волосы от резкого движения опять предательски упали на глаза. Болт свистнул белым росчерком и угодил в гнедую. Перебил трахею. Лошадь вскинулась, по-прежнему привязанная к яблоне, и повалилась как подкошенная. Повисла на узде, забилась, захрипела. В это же мгновение Зерги вскрикнула, схватилась за живот и медленно осела в грязь, уронив арбалет. Посмотрела снизу вверх на Андерсона, преспокойно вытиравшего кинжал, и опустила взгляд.
— Сука, — выдохнула она. — Гадина, мразь дворянская…
Она закашлялась. Из-под пальцев начала сочиться кровь.
— Лежать! — сквозь зубы бросил Андерсон, глядя на Рутгера, который пытался подняться. — Лежать, собака! Схватишься за нож — убью на месте. Понял?
Даже сейчас Рутгера поразило, как переменился Андерсон: движения, осанка и манера речи — всё стало другим. «Двоедушник» — вспомнились наёмнику слова Жуги. Он стиснул зубы. Боль обжигала и ворочалась в боку, будто чёрт его бодал. Рутгер видел всё как сквозь пелену. Стёганый подклад его куртки набух от крови, красные капли падали и растворялись в луже. Он кивнул.
— Что ж, хорошо, — продолжил Андерсон. — Сейчас я заберусь на лошадь, а ты будешь лежать. Тихо-тихо. Как младенец. А как уеду — встанешь и начнёшь ходить. Понял?
Рутгер снова кивнул. Его мутило.
— Твари, — выругался Андерсон, натягивая перчатки. Выругался безразлично и брезгливо, словно говорил о пауках или опарышах. — Если бы не вы… Нет, на кого хайло раззявили! Всё, — он решительно взмахнул рукой, — расстались! Я в твоих услугах больше не нуждаюсь, Рутгер Ольсон. Вот… — Он залез в кошелёк и бросил в грязь пригоршню монет. — Здесь больше, чем я тебе задолжал. Устрой ей, — он кивнул на Зерги, — достойные похороны.
Рутгер против воли опустил глаза. Там были три дуката, итальянские флорины, турский грош и два тяжёлых, очень старых «ангела» британской чеканки. Хватило бы, чтоб закопать целую роту. Андерсон тем временем уже залез в седло и тронул повод, разворачивая лошадь; перед взглядом Рутгера замаячила его широкая серая спина. Наёмник посмотрел на Зерги: та согнулась и уткнулась головою в землю — капюшон слетел, соломенные волосы рассыпались в грязи. Она никак не реагировала на происходящее, лишь держалась за живот и тихо раскачивалась. Арбалет валялся в грязи — ни натянуть его, ни вставить новую стрелу у девушки сил не было. Рутгер сглотнул, чуть повернулся в луже и нащупал в рукаве свой «коготь» — бронзовый клинок с кольцом. «Der Letzte Wunsch, — подумалось ему. — Последнее желание…» Он закусил губу, сжал пальцы, потянул…
И замер, встретив взгляд голландца.
— Даже не думай, Рутгер, — сказал Ян Андерсон. — Даже не думай.
И дал кобыле шпоры.
Матиас ничего не видел. То есть не сказать, чтоб абсолютно ничего — какие-то частички света прорывались до заплывших глаз, особенно если раздвигать веки пальцами, но прикосновения причиняли боль. Лицо распухло, руки жгло, а правый бок, бедро и задница, убитые копытами, сначала ныли и болели, а теперь и вовсе отнялись. Досталось ему крепко, что и говорить, поэтому, когда случилась свара, он предпочёл не двигаться и только слушал. Брань очень скоро перешла из слов в резню и потасовку. Кончилось всё скверно — Матиас слышал, как убили лошадь. Вскрикнула деваха. После всё утихло. Не иначе, толстый Андерсон расправился с обоими. Оставалось только гадать, на чьей стороне был Рутгер. Впрочем, вскорости и это выяснилось.
— Всё, расстались! — услышал Матиас резкий голос Яна Андерсона. — Я в твоих услугах больше не нуждаюсь, Рутгер Ольсон. Вот: здесь больше, чем я тебе задолжал. Устрой ей достойные похороны.
Разговор закончился, зазвякала сбруя, в сырой грязи затопали копыта: кто-то, с шумом, грузно, влез в седло. Было холодно, сыпал дождь, капли текли по лицу, от навозной кучи несло, но Матиас этого не замечал — он сжался и сидел как мышь, моля Всевышнего, чтобы о нём забыли. Пока что так и было, но как знать…
