Магия Отшельничьего острова - Модезитт Лиланд Экстон (е книги txt) 📗
– Все назад! – командует она. – Наверх – и за тот бугор!
Даже не проследив, выполнен ли ее приказ, черноволосая женщина снова окидывает взглядом долину.
«Может быть, выждать еще? – мысленно спрашивает она себя. – Воздействие было бы сильнее. Но что, если...» Командир качает головой и снимает с пояса кресало.
За щелчком следует шипение: запальный шнур занимается, и струйка огня бежит к мешку с порохом.
«...дьявольщина! Она таскала это при себе всю дорогу!»
«...один завалящий Белый чародей... и мы все улетели бы в ад...»
«...демоны защищают своих...»
Вскочив в седло, черноволосая галопом мчится прочь от шлюза. Ее подчиненные никогда не видели, чтобы она так погоняла коня.
Оказавшись позади каменистого уступа, где укрылись остальные, командир останавливается и ждет. Ждет.
Ничего не происходит.
Выругавшись, черноволосая бочком направляет коня обратно к дамбе.
В этот миг раздается приглушенный грохот, и темно-зеленая вода вспучивается примерно на три локтя над затвором.
– И это всех – звучит чей-то голос, но он тонет в шуме и грохоте водопада. Сорвав ворота, неистовый водный поток, клокоча и бурля, несется по теснине, устремясь в долину.
«...милосердные боги!»
«...невероятно!»
«...теперь дошло, почему ей никогда не перечат!»
Черноглазая женщина, чьи очи, как кажется, стали еще темнее, направляет коня на гребень дамбы, откуда наблюдает за тем, как навстречу мятежникам неотвратимо катится свирепый водяной вал.
А над юго-западным перевалом, там, где пролегает единственная дорога, единственный путь к спасению, реет знамя Кифриена.
Оливковые рощи, увы, пострадают. Но обученные солдаты нужны самодержцу больше, чем маслины.
L
Чертеж был достаточно прост – деревянное кресло со спинкой о пяти спицах. Инструменты Дормана, хотя некоторые из них были очень старыми, для такого рода работы вполне годились. Выискав в выцветшей книге соответствующие рисунки, я решил, что мы с Бостриком можем делать кресла не хуже Джирла и за меньшую цену. Заняться столовыми гарнитурами означало составить конкуренцию Пэрлоту.
– Это нам по силам, – спокойно заявил я.
Золотистый отблеск в глубине мастерской подсказал мне, что Дейрдре наблюдает за нами из темноты у подножия лестницы.
– За восемь золотых или меньше? – спросил Дестрин, по-прежнему кутавшийся в поношенную фуфайку. Окошко, правда, было на сей раз приоткрыто, но только чуть-чуть.
– Запросим десять, – сказал я, утерев лоб. – Четыре золотых уйдет только на материал, даже с учетом имеющегося у меня в конюшне. И работа займет пять-шесть дней.
– Если ты берешься это изготовить, я объявлю цену, – медленно произнес Дестрин. Лицо его, несмотря на все мои усилия, оставалось сероватым.
Меня не слишком вдохновляла перспектива делать работу для кого-нибудь вроде субпрефекта, но, несмотря на устойчивый доход от продажи лавок и неплохие приработки, денег едва хватало на уплату ежесезонных сборов. Стало быть, у нас оставался не слишком широкий выбор.
Дейрдре могла заключить соглашение и поступить на содержание к кому-нибудь из местной знати. Либо же сам Дестрин мог заключить соглашение о поставке всей своей продукции префекту или кому-либо из крупных купцов. Однако без меня Дестрин не смог бы выполнить условия такого контракта, а разрыв его оставил бы Дейрдре без гроша.
Правда, у нас имелась возможность выиграть предстоящие торги – они были открытыми, и Джирлу не удалось бы добиться успеха, используя интриги и связи.
Конечно, самый благоприятный результат означал бы для Дестрина и Бострика лишь выигрыш времени, в лучшем случае около года. Если налог не снизят, мастерскую все равно придется закрыть. Однако за год многое может измениться.
– Ты и впрямь думаешь, что мы с этим сладим? – снова спросил Бострик, пытаясь смахнуть с потного лба прилипшие опилки. На сей раз в его тоне не слышалось привычной насмешливой почтительности, из чего я заключил, что парнишка и вправду озабочен.
Я вздохнул – мне бы его заботы. Работа по дереву, даже самая сложная, представляла наименьшее из моих затруднений.
– Кто-нибудь хочет холодного сока? – послышался голос Дейрдре. – Осталось немного льда.
Я кивнул и снова утер лоб.
– Соку выпью, но безо льда, – промямлил Дестрин.
– А я со льдом, – заявил Бострик. – Сейчас-то мне точно не помешает охладиться.
В мастерской стояла такая жарища, что, получив сок из рук Дейрдре, я осушил кружку чуть ли не одним глотком. Дестрина все время знобило, а мне, при всех моих гармонизирующих способностях, гораздо лучше удавалось справляться с холодом, чем с жарой.
– Пойду прогуляюсь, – промолвил наконец я.
Ни Дестрин, ни Бострик не произнесли ни слова.
– К обеду вернешься? – спросила Дейрдре.
– Да. Мне нужно проветриться и пораскинуть мозгами.
Она кивнула и легкими шажками взлетела вверх по ступенькам.
Я вышел на улицу, еще не вполне представляя, куда же мне двинуться.
Справа находилась площадь, и я, набрав полную грудь свежего воздуха, обогнул оставшуюся после ночного дождя лужу и зашагал в том направлении. Всю последнюю восьмидневку солнце затягивали тучи. Весна не желала уступать место лету, точно так же, как ранее не желала уходить зима.
Печатая шаг по камням, я не спеша прошелся по Ювелирной и свернул на чуть более широкую улицу, где практиковали целители.
Отнюдь не все мое свободное время посвящалось чистке конюшни и поездкам к Бреттелю за древесиной. Помимо моих ночных штудий и попыток применить полученные знания на практике, я также бродил по улицам Фенарда, пытаясь уразуметь, что же именно создает в нем такую странную атмосферу.
Согласно моей настольной книге, ощущения предшествуют пониманию. Мне хотелось надеяться, что в моем случае временной разрыв будет не слишком долгим, потому как я ощущал тревогу. Особливо после того, как увидел Антонина и Сефию въезжающими во дворец префекта.
Стоило мне вспомнить о ней, как меня пробирало холодом. Почему-то даже сильней, чем при воспоминании о мысленном соприкосновении с Антонином. И уж всяко больше, чем случалось во время прогулок по улице Целителей.
У каждого лекаря имелась своя вывеска, и ближайшая ко мне, сделанная белыми буквами на красном фоне, излучала красноватую белизну.
Лишь усилием воли мне удалось сдержать порыв и не перебежать на другую сторону улицы.
Послышался стук копыт. Черный экипаж, запряженный вороным конем, отъехал от прикрытого козырьком входа и прокатил мимо меня.
«ЛЕЧЕНИЕ». Эти буквы были вырезаны на доске из белого дуба и окрашены зеленым цветом. Ни дверь, ни вывеску не окружала никакая аура. Возможно, там практиковал не маг, а обычный травник, а то и просто шарлатан.
Вывеску над другой дверью вместо надписи украшало изображение змеи, обвившейся вокруг посоха. О том, что это значит, я не имел ни малейшего представления.
Женщина в тяжелом плаще и широкополой шляпе из черной кожи с черной вуалью выскользнула из двери почти перед моим носом и поспешила в направлении улицы Ювелиров.
Запах роз не мог скрыть от меня укоренившегося в ней недуга – и не просто недуга, а глубочайшей порчи, подобной той, с которой я впервые столкнулся на улице Шлюх. После того я заприметил ту же хворь у торговки гребнями на площади и даже у спутницы одного жреца.
Наверное, знающий Мастер хаоса мог бы устранить эту порчу, однако, по слухам, они заламывали цену куда большую, чем могло бы заплатить большинство женщин.
Покачав головой, я продолжил путь.
– Приворотные зелья... Приворотные зелья... – прошелестел из теней еле слышный голос. Уличная торговля за пределами площади категорически запрещалась, и то, что разносчик любовных напитков таился, удивления не вызывало.
«Тентерра – Природное Исцеление». Над этой вывеской покачивался тусклый красный фонарь, а опоясанная холодным железом дверь была закрыта на засов – не выраженное словами объявление, означавшее, что хаосу путь к Тентерре заказан. Впрочем, не исключено, что и гармонии тоже.
