Дар. Золото. Часть 3 (СИ) - Хмелевская Ольга (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗
- Всё-всё - фыркнул мелкий барс, - Ты как Слим. Хорошо еще, что бадиком не кидаешься.
- Иди, оденься нормально, - смутился Машка. - Сопли еще не прошли.
И снова повернулся к брату с сестрой.
- Ну, так что? Намерены вы бросить воровское ремесло и пойти по более безопасной дорого добропорядочных граждан?
- Еще разобраться надо, что безопаснее, - вдруг выдал мальчишка, внимательно следивший как Ирби с любопытством оглядывается, поднимаясь по лестнице.
- Да ты философ, как я погляжу. Зачем тогда пришел?
- Мне не в оттяг по чужим карманам дырки искать.
- Зачем тогда вообще начал?
Малец только засопел, и ответила девочка:
- Маме хуже. Мы лекарю всё отдаем. Но не помогает.
- Лекарю? Лекарю, это хорошо…- задумался лэр Рас, а дети переглянулись. - Есть другой лекарь. Ему вам платить не нужно. Но это если вы здесь работать будете. Как вам такая ситуация?
- Будем, - тут же согласился пацан, но спросил, - не соврешь?
Машка ответил совершенно серьезно.
- Я тебя на базаре обманул? То-то! Значит так. Сестра твоя в зале подавальщицей будет, а ты на подхвате, потому как мал еще. Дарек вам всё расскажет и покажет. Он теперь для вас и туз, и столовальник. Ваша кормежка тоже на нем. Да, предупреждаю, с этого момента, весь блатняк забыли. И всех приятелей по базару тоже. Если какие терки возникнут, это ко мне. Уяснил? - мальчишка кивнул, и оборотень попросил, - Дарек, накорми их. А то кожа да кости, насквозь просвечиваются?
Снова дзенькнул колокольчик. Теперь это был полноценный посетитель, и трактирщик тут же сорвался к нему.
- Ну? - Машка тихонько подтолкнул девочку, - Чего стоишь? Марш на кухню. Смотрите, что делает Дарек и учитесь.
Дважды повторять не пришлось.
3
И дождливый день покатился своим чередом.
Дарек с двумя, пока неумелыми, помощниками и Ирби, не упустившим возможности познакомится с детьми, мотался из обеденного зала на кухню, обслуживая клиентов. Достойно старался не обращать внимания на нагловатые ухмылки и едкие насмешки в свой адрес, чем вызывал откровенное недоумение и интерес. На выпавший из рук Керы поднос лишь неодобрительно покосился, но увидев широкомордую причину разбитой посуды, вежливо поинтересовался у хама, давно ли тот страдал несварением. Хам оказался сообразительным, и Дарек как должное принял полновесную серебруху в качестве извинения – свой желудок неотесанному обормоту был дороже.
На улице нескончаемо моросил нудный, сырой дождь, и с того момента, когда в зале, посвежевший и счастливый после купальни, Алабар разжег камин и уселся рядом в широкое кресло, барственно заходившие в трактир визитеры почему-то теряли весь свой гонор. При одном взгляде на скромно сидевшего у огня парня, желание выставить на всеобщее обозрение собственное чванство у них резко пропадало.
Машка с Саней наводили порядок в будущем кабинете «великого лекаря всех времен и рас», как ехидно высказался оборотень. Выкидывали «ненужное», сортировали «пригодиться», переставляли «без этого никуда», а вот здесь нужны занавески «поплотнее и потяжелее», чтоб из окна не было видно, что тут твориться. В конце концов, коту надоело, и он сообщил лекарю, что первый клиент его ждет, а на круглые Санины глаза он ответил в своей неподражаемой манере: «Тебе не все ли равно, на ком навыки отрабатывать?».
Задумка у оборотня была простая. Попробовать поставить на ноги матушку Керы и Михася. Не по доброте душевной, конечно. Как можно подумать такое? Исключительно из меркантильных соображений: если у детей после смерти матери отожмут дом, их придется селить в трактире – не бросать же! – чего не хотелось бы. Лишние глазки Саниным экспериментам ни к чему. Значит, надо, чтоб не отжали. Заодно и Саню раскрутить на популярность и востребованность среди местного населения.
4
К небольшому, но крепенькому дому приехали на бричке. Вчетвером. Михась по-хозяйски распахнул заботливо смазанные в петлях воротины, подхватил под уздцы ослика и завел в крохотный дворик, крытый навесом. Отметив эту особенность, Машка спросил:
- У вас что, раньше лошади были?
- И лошадка и две козочки, и куры… - ответила за поджавшего губы брата Кара, - как отец не вернулся, всё продали. Только пустой хлев и остался. И огород соседи забрали. Сказали, что мы всё равно ничего на нем не посадили, так чтоб земля не пропадала.
- Добрые у вас соседи, - хмыкнул оборотень, - заботливые.
Девочка отвернулась.
В доме стоял странный, приторно-прогорклый запах, и во всех трех комнатах царила пустота. И чистота, как правило, соседствующая со стремительно наступающей нищетой.
Одна комната была абсолютно пуста. В другой, прямо на полу, пристроилась пара матрацев, аккуратно застеленных старенькими одеялами. В третьей на довольно широкой кровати, среди застиранных и скомканных простыней, лежало что-то очень отдаленно напоминавшее человека, и догадаться что это женщина, стоило больших усилий.
Со стороны входа послышался звук открываемой двери, раздались уверенные шаги, и девочка прошептала одними губами: «Это господин лекарь, они всегда в этот час приходят». Вскоре и он сам появился в комнате.
Пожилой мужчина, в элегантном неброском сюртуке, кюлотах, заправленных в высокие коричневые сапоги и с объемным саквояжем висевшем на плече, пробежался внимательным взглядом по четверым, стоявшим у кровати, без особого интереса всмотрелся в безжизненное лицо больной женщины, и очень спокойно поинтересовался:
- Вы кто?
- Мы по соседки зашли, - опередил Машка уже открывшую было рот Кару, - детишки вот хотят кровать продать. Так мы с подводой и приехали. Прицениться.
Все-таки брат с сестрой не зря околачивались среди ворья на базаре. Они не выказали удивления, и быстро сообразили, что лучше не распространяться о взрослых, стоявших рядом с ними. Интенсивно закивали, соглашаясь с Машкиным объяснением, а Саня чуть качнулся в сторону: повернулся так, чтобы представительный господин не заметил торбы за спиной.
- Понятно, - мужчина глянул на детей неприязненно, поставил саквояж на стул у кровати, раскрыл и достал докторскую трубку. Вынутое из кармана золотое пенсне оседлало крупный нос, и его обладатель размашистым движением откинул простынь с тела женщины. Его не интересовали чувства стоявших рядом людей – мужчин и детей - и как они отнесутся к подобным манипуляциям, его тоже не волновало.
Истощение, не то слово, которым нужно описывать существо, лежавшее на кровати, едва дышавшее и, кажется, не видевшее ничего вокруг.
Приложив ухо к трубке, шлепнутой на выпирающие ребра, пару раз переставив прибор, раскрыв пальцами рот больной, и для чего-то помяв ей горло, медик достал белоснежную салфетку, обтер пальцы и повернулся к детям.
- Продолжайте давать лекарство. Не знаю, сколько она протянет, но давать надо. Поняли?
Мокрые глаза Михась даже не прятал. Он впервые видел болезнь матери вот так, без одеял и простыней, и, не удержавшись, сорвался на пронзительный крик.
- Почему она не поправляется?!! Вы же деньги брали!!!
Кара не стала останавливать брата, раздула ноздри и зверенышем глянула на господина. Но эскулап лишь удивленно вскинул брови:
- А вы что же хотели, чтобы я лечил ее бесплатно? - он снял пенсне, отвернулся от детей, и основательно защелкнув саквояж, закинул его ремень на плечо. - Вы мне должны за сегодня четверть. Но так и быть, за этот визит я денег не возьму. Потому что следующий не понадобиться. Всего хорошего.
И не спеша прошествовал на выход.
5
Когда эхо его шагов затихло в пустых комнатах, Кара опустилась прямо на пол и бессильно сложила ладони на коленях.
- Лекарство покажите, - попросил Саня. Михась тут же куда-то рванул, и лекарь с недоумением поинтересовался, - куда это он?
- В колодец. Как сказал господин Ланарий, капли должны храниться в холоде.
Пока мальчишка бегал во двор, Саня так же как и «господин Ланарий» достал докторскую трубку. Но прослушал он лежавшую женщину куда более внимательно, и так же как предыдущий лекарь заглянул в рот. Но в отличие от «господина», он еще и медленно, прикрыв глаза, провел ладонями над телом больной от макушки до пят.
