Печать на сердце твоем - Валентинов Андрей (читать книги без регистрации полные txt) 📗
Венет что-то пробурчал, шевельнул костистыми плечами и нехотя подчинился. Згур вновь выглянул из-за камня. Идут, уже возле озера! Он ощутил знакомое нетерпение. Приказы отданы, противник впереди. Теперь бы поскорее! Жаль, он румские слова подзабыл. Ничего, поймут!
Внезапно вспомнилось: меч у перекрестка. Не хватайся за меч! Мысль показалась нелепой. Ну ее, эту Костяную Девку! Напридумывала!
«Катакиты» неторопливо поднимались на холм. Теперь уже стало ясно – не отряд, не войско – ватага. Шли без строя, толпой, даже не шли – брели. Усталые, мокрые, в заляпанных грязью доспехах. Оружие – короткие копья, широкие румские мечи – не несли, тащили. Многие сняли шлемы, и почти ни у кого не было видно красных перьев – неизменного отличия румских вояк.
Згур понял, что не ошибся – не «тыща», но и не сотня. Две сотни с излишком, да еще несколько телег, запряженных волами. А это и вовсе глупо – с волами быстро не уйдешь, да еще по раскисшей дороге. Тоже мне, войско! Странная мысль внезапно пришла на ум. Ни один командир, ни один воевода, даже самый бестолковый, не допустит такого беспорядка. Когда отступаешь, порядок особенно требуется, это и первогодок знает. Значит…
Теперь можно было разглядеть и лица. Молодые и старые, бородатые и безбородые. Румы? Наверно, не они одни. Под рукой Кея-Сара живут многие племена. Но это и не важно. Сейчас! Пусть подойдут немного ближе…
Слева послышалось бурчание Ярчука. Згур нетерпеливо махнул рукой: вижу, не мешай! Впереди ватаги трое – одноглазый без шлема, худой в шлеме без перьев и… черный. Черный?
Удивляться не было времени. Трое передовых уже совсем рядом, тот, что в шлеме, обернулся, махнул рукой. Заметил?
Полушубок упал не снег. Згур глубоко вздохнул, помянул Мать Болот… Ну, вперед!
– Аригэ!
От волнения собственный голос показался слабым, каким-то детским. Но его услышали. Услышали – и увидели. Згур стоял прямо посреди перекрестка, рука на рукояти меча, другая поднята вверх…
– Стойте! Ни с места!
Румские слова звучали коряво. Может, так и лучше, пусть удивятся! Лишь бы не стали стрелять – сразу, не подумав.
Тот, что махнул рукой – худощавый, с разрубленной, плохо зашитой щекой, что-то крикнул. Згур не расслышал, но тут же стало ясно. Ватага останавливалась, неохотно, с глухим ворчанием. Згур облегченно вздохнул – получилось!
– Кто такие? Куда идете?
Он думал, что ответит худощавый, но заговорил другой, с одним глазом. Згур успел заметить порванную кольчугу на крепком плече…
– Катакитой полемо! Этой ну?
«Войско Катакита. А ты кто?» А кто он?
– Спрашиваю я! Куда идете?
– Уйди, парень! – одноглазый устало вздохнул. – По-хорошему уйди!
– Да о чем с ним болтать, уродом? – кто-то, в синем порванном плаще выбежал вперед, взмахнул копьем…
– Вж-ж-жиг!
Стрела ткнулась у самых ног кричащего. От отпрянул, поскользнулся на мокром снегу и бухнулся прямо в придорожную грязь. Впереди, в густой толпе, послышался чей-то смех.
– Вж-ж-жиг!
Еще одна стрела вонзилась в снег прямо у ног одноглазого. Згур усмехнулся – молодец, Ярчук!
– Вы не пройдете! Поворачивайте!
Голоса стали громче. Послышалось чье-то отчаянное: «Окружили! Засада!» Згур вновь улыбнулся. Правильно, засада!
– Стоять!
Черный – огромного роста парень с редкой бородой, повернулся, выхватил короткий меч:
– Ты моя и наша пропускай, парень! Моя и наша твою Кей-Сару не боится! Моя и наша терять нечего!
Ватага начала приходить в себя. «Червяк» рассыпался, воины в грязных доспехах подступили, окружили широким полукольцом. Згур понял – все! И четверти часа не выиграли!
– Я не из войска Кей-Сара! Мы охраняем село…
– Не от тех охраняешь, компаро! – худощавый шагнул вперед. – За нами идут каратели – вот этих и вправду бояться стоит. Мы не разбойники! Мы воины Катакита! Скажи своим друзьям, что мы хотим переночевать в тепле и взять немного хлеба. Завтра утром мы уйдем.
Немного хлеба? Это на двести-то человек! В селе всего пять домов. Згур покачал головой.
– Поворачивайте! Или сначала убейте нас.
– Это сколько угодно! Да за милую душу!
Тот, что свалился в грязь, подскочил, выхватил меч.
– Оставьте его мне, парни! Он, кажись, вент! Страсть люблю этих уродов резать!
Згур сжал рукоять. Вот и для меча час настал!
«Синий плащ», сообразив, откуда долетела стрела, отскочил, стал боком к камню:
– Люблю вентские кишки на клинок мотать! Ну, давай, урод! Сейчас я тебе потроха-то выпущу!
Франкский меч блеснул в неярком вечернем свете. Згур поморщился. Этот, вываленный в грязи, не опасен. Но он один, а остальных – две сотни.
– П-погоди! – вперед протолкался какой-то длинноволосый, без шлема. – М-меч! П-пусть покажет м-меч!
Ответом была недоуменная тишина, но вот крик подхватили, сначала двое, затем десяток.
– Меч! Меч! Парень, покажи меч!
Згур растерянно оглянулся. Теперь кричали все. «Катакиты» подступили ближе, задние проталкивались в первый ряд.
– Меч! Перекресток! Меч! Пусть покажет меч!
Одноглазый взмахнул рукой. Крики стихли.
– Покажи нам свой меч, парень! Подраться еще успеем, совершен-понятно.
Згур даже растерялся. Чего они хотят? И почему кричат о перекрестке? Костяная Девка тоже говорила…
– Глядите! Не деревянный!
Одноглазый и черный осторожно подступили, взялись за лезвие…
– Монокорн!
Черный отшатнулся, рука в кожаной перчатке коснулась лба:
– Монокорн! Монокорн!
Згур ничего не понимал. Странное слово! «Моно», кажется «один»…
– Монокорн!
Палец в перчатке указывал теперь на клинок. Знакомый клинок с полустершимся клеймом: гривастый конь с рогом на голове… Единорог! Монокорн!
Згура окружили. Руки тянулись к мечу, но никто не решался прикоснуться. Смотрели, негромко переговаривались, увидевшие отходили в сторону, их сменяли другие.
– Это твой меч, парень?
Голос одноглазого теперь звучал иначе – уважительно, даже испуганно. Згур вновь удивился.
– Мой, конечно!
«Катакит» повернулся к товарищам, взмахнул рукой:
И десятки голосов прокричали в ответ, дружно, слитно:
Кричали по-румски, и Згур понял не сразу, когда же понял, поразился еще пуще. Они что, тоже «верши» любят?
– Кто ты, компаро?
Худощавый смотрел сурово, старый шрам на щеке покраснел.
– Згур, кмет Вейска Края.
Про сотника лучше было не говорить, мало ли…
– Комит? Ты комит, компаро? – худощавый недоверчиво оглянулся. – Он говорит…
– Комит! Комит Згур! – тут же отозвались остальные. – «Вождь встретит войско у камней»! Комит с нами!
И тут только Згур сообразил, что похожие слова иногда вовсе не сходны. «Кмет» – это просто кмет. А вот по-румски «комит» – чуть не тысячник. Нет, больше! «Тысячник» – «хилиарх», выходит, «комит» не иначе, как «главный воевода». Интересно, что значит «компаро»? Кажется, «товарищ». Или «друг»?
– Не удивляйся, комита, однако! – на лице черного сияла белозубая улыбка. – Мы и наша растерялась. Мы и наша уже и верить перестала!
– Ясно…
Ясного, признаться, было мало. Единорог, странные «верши», «комит». Зато понятно другое – ватага все еще на дороге и сворачивать не собирается.
– Хорошо! Кто у вас старший?
Худощавый переглянулся с одноглазым, тот – с черным.
– Старший? Нет у нас старшего, компаро…
– Как – нет? – крикнул кто-то, и десятки голосов вновь завопили:
– Единорог! Единорог! Комит Згур!
– Комит!
Одноглазый выпрямился, правая рука, взлетела вверх:
– Хайра, комит! Осмелюсь сообщить! Третья, пятая и седьмая сотни Орлиного лохга совершают переход. В наличии двести двадцать два человека. Раненых девятеро, больных – трое. Сообщал фрактарий Гусак!
