Королевский дракон - Эллиот Кейт (бесплатные серии книг .TXT) 📗
— Вот наша тропа, — подозвала она остальных, глядя в лес. И в этот момент, стоя спиной ко входу в гробницу, она почувствовала чье-то присутствие, но резко обернулась, и тут же ощущение пропало. Всего лишь каменная насыпь с дырой, заваленной каменными плитами…
Но у Виллама тоже было странное выражение лица.
— Я вдруг почувствовал… Будто кто-то, как слепец, который видит только пальцами, ощупывает меня, пытаясь понять, кто я такой.
— Надо уходить отсюда.
— Я позову сына, — ответил он, — встретимся на тропе.
Гельмут заспешил. Росвита повернулась спиной к гробнице и почувствовала кого-то, правда не так сильно, как раньше, будто этот «кто-то» держался теперь в отдалении. Ей стоило больших усилий идти к тропе, не оборачиваясь.
Гельмут и Бертольд с солдатами ждали ее на узенькой дорожке, ведущей в глубь леса. Но не пройдя и сотни шагов по склону, она увидела россыпь камней и родник, бьющий из небольшой расщелины. И совсем рядом небольшую, свежеоштукатуренную хижину. Соломенная крыша заросла зеленоватым мхом.
Она прислушалась к завывавшему в деревьях ветру, к стуку веток, шуму, который обычно издавали лесные животные, к пению птиц наверху. Ничего не было слышно. На площадке, усеянной камнями, было тихо. Совершенно тихо. Ни звука, если не считать их дыхания.
Виллам и его люди почтительно стояли в стороне, в то время как она направилась к хижине. Тесанная из бревна скамья стояла перед дверью. Внизу двери прорублено небольшое отверстие, достаточное для маленькой зверюшки. Росвита постучала и заговорила мягким голосом:
— Брат Фиделиус? Я Росвита из Корвея, пришла послушать вас.
Ответа не последовало.
Она испугалась: вдруг отшельник умер. Ужасного в этом ничего не было, в случае смерти старец сразу оказался бы в Покоях Света. Но ее постигнет разочарование: она так надеялась о многом узнать. Она печально улыбнулась, жажда знания не давала порадоваться за святого человека, не давала лишний раз восславить милость Господа и Владычицы.
Но в полной тишине кто-то смотрел на нее из гробницы? Было ли это создание, жившее тут, на вершине холма, в древние времена и ненавидящее всех, кто осмеливался побеспокоить его. Любого, кто живет при солнечном свете? Под чьей-то ногой хрустнула ветка.
— Брат Фиделиус?
Его голос напоминал шепот листьев, приподнятых с земли порывом ветра:
— Прочтите мне что-нибудь из своего нового труда, сестра Росвита.
— У меня нет его с собой, — пролепетала она, удивляясь просьбе.
— Я жалок в своем любопытстве. — Она услышала нотки удивления в его сухом, тихом голосе. Услышала, что вендийские слова он произносит с салийским акцентом. — Но увы, это так. Сердце мое ищет покоя, а разум знаний. — Росвита улыбнулась, и невидимый собеседник продолжил, словно чувствуя ее улыбку: — То же происходит с тобой, дорогая сестра, не так ли? Но ты ведь пришла не выслушивать мою исповедь?
Сказанное удивило ее еще больше.
— Ты хочешь исповедаться мне, почтенный брат? Конечно, я выслушаю тебя, если тебе это необходимо.
— Я полон грехов, как и все живущие. Когда-то я был верным сыном церкви, но сердце мое не всегда верно Господу и Владычице. Бесы искушают меня.
В приоткрытую дверь виднелись только старые бревенчатые стены. Сейчас ей хотелось только одного: узнать, в каком облике предстали бесы перед святым отшельником. Он был столь же стар, как и матерь Отта, прожившая уже лет сто, как говорили в Херсфорде. Но женщинам обычно не приходилось слушать исповедь монаха, это предназначалось мужчинам-клирикам или странствующим священникам. Хотя исключения, конечно, допускались.
За стеной хижины брат Фиделиус едва слышно кашлянул, издав странный звук, старик пытался сдержать кашель, но не мог.
— Мы похожи, ты и я, — сказал он наконец, совладав с кашлем, — я знаю, о чем ты думаешь, ибо сам на твоем месте думал бы об этом. Я принял обет молчания много лет назад и надеялся, что мир забудет обо мне. Но теперь дни мои сочтены и я могу позволить себе заговорить с тобой и ответить на твои вопросы.
— Я пришла к тебе по приказу короля Генриха. Он желает знать, что тебе известно о законах времен императора Тайлефера.
— Ребенком я был отдан в монастырь, основанный святой Радегундой, восьмой и последней супругой, а затем и вдовой императора Тайлефера. Я пребывал там с прочими братьями до самой ее смерти, что случилась спустя пятьдесят лет после смерти самого императора. — Здесь голос его дрогнул, и ей пришлось подойти ближе, чтобы слышать; хриплое дыхание было громче слов. — То было время испытания, и я вынужден уступить своей вечной печали. — Он глубоко вздохнул.
Молчание длилось довольно долго. Росвита терпеливо ждала. Позади нее заржала чья-то лошадь. Наверху запела птица. Солдаты тихонько переговаривались между собой. Даже Виллам не осмеливался приблизиться к хижине и несколько раз удерживал сына, порывавшегося подойти ближе.
— После этого я оставил монастырь, чтобы странствовать по свету. Я искал доказательств чудес, описанных святой Радегундой, которая своей добротой и великодушием превосходила всех нас. Но сердце мое искало других знаний. Я был любопытен… Я не находил в себе той отрешенности, которой требует церковь от своих сыновей. Знание слишком соблазняло меня. И наконец, когда я стал слаб, чтобы странствовать, я остановился здесь, в Херсфорде. Но я оставил и монастырь, чтобы здесь, на холме, найти полную отрешенность. Но не сумел. — Голос его звучал приятно и немного с хрипотцой. — Хорошо, что Господь и Владычица милосердны, ибо я молю их, чтобы они простили мне грехи.
— Так и будет, почтенный брат, — сказала она с сочувствием.
— Я действительно много знаю о законах времен Тайлефера, — закончил он. — Спрашивай, что хочешь.
Она колебалась. Но сам король, приказав, дал ей поручение, а служа церкви, она служила и ему.
— Его величество хочет знать о салийских законах престолонаследия времен императора Тайлефера.
— Когда-то власть Тайлефера распространялась и на здешние земли. Но сам он умер, не назвав преемника. Ты должна это знать, сестра, ибо, как положено всем сестрам из Корвея, изучала древние хроники. И без законного наследника его империя вскоре распалась, терзаемая войнами между претендентами на престол.
— У него были дочери.
— Да, законные дочери, троих из них он отдал церкви. Но по салийским законам власть может принадлежать только мужчине и его супруге.
— Но ведь сами Господь с Владычицей совместно правят в Покоях Света.
Старик стал задыхаться, и она вслушивалась в его затрудненное дыхание, пока он собирался с силами, чтобы заговорить.
— Разве не сказал блаженный Дайсан, что люди «имеют в своих странах разные законы согласно праву, данному им Господом». Разные народы живут по-разному. Салийцы и вендийцы тоже.
— Этим блаженный Дайсан хотел сказать, что мы не рабы своей природной сущности. Что все люди разные…
Он издал короткий смешок, и снова ей пришлось ждать, пока старик отдышится.
— Некоторые хроники гласят, — прибавила Росвита, — что королева Радегунда была беременна, когда ее супруг скончался, и что именно ее ребенка, будь это мальчик, Тайлефер прочил в наследники. Но никто не знает, что стало с младенцем, был ли он мертворожденным, или его убили, или…
— Радегунда никогда не говорила о ребенке. Из всех, бывших при дворе, только одна служанка по имени Клотильда жила при ней в монастыре. Может быть, она знала ответ на загадку, но хранила молчание. Молчанием окутан конец правления императора. Если ребенок в самом деле родился и был признан, он должен был начать царствовать. Если бы императрица снискала поддержку лордов Варре и Салии на годы, достаточные, чтобы сын возмужал.
Росвита мрачно подумала о Сабеле, бунтующей против такого сильного и достойного короля, как Генрих. Как должны были сражаться лорды за трон, на котором сидел всего лишь ребенок? Среди великих принцев, боровшихся за власть, его жизнь постоянно была под угрозой. Судя по книгам, Радегунда очень молодой вышла замуж за Тайлефера. Она была красавицей, но недостаточно благородного происхождения. В свои шестьдесят пять лет он мог выбирать жен, как ему заблагорассудится. Но молодая императрица, лишенная сильной родни, вряд ли могла в таком недоброжелательном окружении вырастить сына.
