Маледикт - Робинс Лейн (книга бесплатный формат TXT) 📗
— Чужеземный убийца на наших берегах? Данталион, преследующий наших придворных? — Лав негодующе сдвинул брови. — Итарус слишком многое себе позволяет и не слишком стремится скрывать свою ненависть. Вы должны были тотчас доложить о подобном мне или капитану Джасперу. Если бы ему удалось разделаться с Маледиктом, он мог бы обратить свое внимание на трон. Итарус щедро вознаградил бы его за убийство Ариса. И все же… — Лав поднял голову и встретился взглядом с Ластом, — идея неплохая. Как знать, вдруг нам удастся самим довести дело до конца. У меня есть один слуга, который мог бы помочь нам. Человек, к которому я уже однажды обращался, чтобы избавиться от назойливого конюха. Так почему не избавиться от назойливого вельможи?
Ласт улыбнулся.
— Сделайте это, и я пересмотрю долю Амаранты в завещании.
Лав ответил:
— Позвольте мне преподнести вам это в качестве свадебного подарка. Единственное, что от вас требуется — держать Януса подальше от Маледикта. Несмотря на свое вызывающее поведение, мальчишка, как мне кажется, — не более чем обычный подросток. Сам по себе он вряд ли представляет угрозу.
25
Поздно ночью в особняке на Дав-стрит наконец всё затихло: прислуга разошлась по своим комнатам, кухарка легла спать, а каморка дворецкого и вовсе пустовала. Маледикт один не спал, сидя в кровати. Внизу в прихожей огромные часы пробили четверть часа, и Маледикт отложил книгу. С каждой звенящей нотой обещанное Янусом возвращение казалось все менее вероятным. С каждым ударом накатывал новый страх.
Вдруг Ласт опоил Януса и отправил за границу, в заточение, пока Амаранта не докажет свою плодовитость? Или же граф вовсе решил поставить свое будущее на нее — и утопил Януса, как ненужного котенка. Старые раны на боку и лице Маледикта обжигали напоминанием, что Ласт уже победил Миранду прежде, отобрав у нее Януса.
«Прежде, чем появилась Я», — шепот запульсировал в жилах Маледикта, обращая страх в бешенство, но не принося успокоения. У Януса не было подобной защиты. Крылья Ани укрывали лишь Маледикта. Он поднял меч и затанцевал с ним по комнате, колол и рубил направо и налево, словно опасения можно было разогнать сталью. Если бы Джилли спал сейчас в своей комнате, Маледикт прокрался бы к нему и нашел утешение в созерцании безмятежных черт. Можно было бы разбудить его, чтобы услышать его ворчание, и страхи отступили бы при звуке родного голоса. Но Джилли не было — он отправился в бордель к продажной девке.
Вдруг Маледикт завертелся на месте и широким взмахом меча выместил свой гнев на тяжелой двери красного дерева. Древесина разошлась, подобно разрываемой плоти; Маледикт вздохнул.
Он отбросил меч, немного устыдившись своих приступов гнева, страхов и сомнений. Янус обязательно придет.
Он ощутил движение воздуха за спиной; в комнату хлынул густой темный запах ночного тумана. Маледикт обернулся и увидел, что окно распахнулось, и в нем появился человек. Юноша прыгнул за мечом — и не дотянулся: убийца нырнул в комнату, и они оба покатились по полу. Маледикт упал на колени под тяжестью звероподобного тела и с воплем развернулся, стараясь вцепиться ногтями в лицо обидчику.
Гаррота, сохранившая тепло пальцев убийцы, застала Маледикта врасплох. Он почувствовал, как ее накинули ему через голову, и, позабыв о мече, постарался удержать затягивающуюся петлю. Руки стали действовать иначе; паника уступила место работе мысли. Вместо того чтобы цепляться за убийцу, Маледикт схватился за проволоку и умудрился просунуть ладонь в промежуток между петлей и шеей.
Маледикт хватал ртом воздух, проталкивая руку все дальше в петлю, обдирая кожу на предплечье и стараясь приблизить гарроту к локтю. Если только удастся проскользнуть в нее локтем, он сможет выбраться; плечо и ребро не позволят удушить его. Но проволока все сжималась, не давая собрать необходимую энергию. Задыхаясь, но не желая сдаваться, Маледикт просунул руку еще на дюйм вверх; убийца перевернул его лицом вниз и уперся коленями ему в спину.
Теперь Маледикт увидел меч — в каком-то футе от себя; ему вдруг пришло в голову, что, если Джилли прав и меч в самом деле может явиться к нему по желанию, сейчас было бы самое время. Маледикт сделал последний вдох; поспешный выдох иссушил легкие. Где же Ани с Ее помощью? Или же Она посчитала напавшего убийцу не достойным Своего внимания — как не являющегося частью их сделки… В ушах стучала кровь; Маледикт закинул руку назад, пытаясь зацепиться за что-то, найти опору.
Вдруг убийца удивленно разжал хватку: дверь распахнулась.
Маледикт со свистом втянул воздух, вскинул руку, протискиваясь в петлю, и бросился к мечу. Он уже схватил клинок, когда услышал треск. Развернувшись на нетвердых ногах, он увидел, что Джилли стоит над убийцей, сжимая в руках прихваченную внизу кочергу. Бросив взгляд на обмякшее тело, Маледикт опустил клинок.
— Ты избавил меня от хлопот. Позволь выразить признательность, — прокаркал он.
Джилли все стоял, не в силах разжать мертвой хватки на окровавленном железе, с побелевшим лицом и губами; Маледикт пожалел о своих небрежных словах.
Он взял Джилли за рукав рубашки и отвел прочь от тела; потом разжал его пальцы, заставив бросить кочергу.
— Я видел его — он промелькнул тенью через окно. Я не предполагал, что смогу такое сделать. — Голос Джилли задрожал и оборвался, словно у неопытной певицы на первом выступлении.
— Ты смог, — сказал Маледикт, усаживая Джилли в кресло и укрывая пледом. — Ты весь дрожишь. — К юноше уже возвращалось самообладание.
— Я только что… Я убил его?
— Сомневаюсь, чтобы он поднялся после того, как ты проломил ему череп. Скажи, ты в детстве часто орудовал палкой? — Маледикт налил Джилли бренди, насильно вручил ему тяжелый хрустальный бокал.
Джилли поднес бокал к губам, с трудом сделал глоток и снова опустил на колени.
— Ты ранен?
— Нет, только избит. — Маледикт уселся на кровать и осторожно потер шею. Другая рука продолжала трястись и подергиваться в остаточных нервных судорогах после перенапряжения. Юноша опять встал.
Джилли подал ему свой бокал бренди. Маледикт закашлялся, когда напиток обжег пострадавшую плоть, и вернул его Джилли.
— Это человек герцога Лава, — сказал Джилли, устраиваясь в кресле так, чтобы положить голову на подголовник. — Я узнал его, как только нанес удар. Забыл его имя — а лицо помню.
— Герцога? Его-то я чем обидел? — Маледикт чувствовал себя сбитым с толку словно ребенок; он перестал четко видеть картину битвы.
— Возможно, тем, что к тебе благоволит король, — предположил Джилли. — Самой скандальностью данного факта. Или, быть может, убийцу у него одолжил Ласт.
— Ласт, — повторил Маледикт, скорее даже довольный очередной причиной для ненависти, которую он питал к графу. Опустившись на колени возле тела, он принялся шарить по одежде убийцы. Во внутреннем кармане обнаружилась записка на хорошей бумаге. Маледикт развернул ее, стараясь не залить содержимое послания кровью, струившейся по руке.
— Что там? — спросил Джилли — шорох бумаги вывел его из состояния шока. Джилли взял записку у Маледикта. — Здесь только указания, никаких имен — даже твоего.
— Ну ладно. Если он не может нам помочь, давай вытаскивать его отсюда. Клянусь, от него уже начинает разить. — Маледикт подобрал кочергу. — У тебя нет при себе спичек?
— Надеюсь, ты не собираешься его сжечь?
Маледикт невольно улыбнулся ужасу на лице Джилли.
— Только кровь и волосы, что прилипли к кочерге. Он чересчур свеженький, его спалить не так-то просто. Впрочем, я готов выслушать твои предложения, Джилли. Ночь не бесконечна, а я устал. Ты все знаешь. Так скажи, что с ним делать? — Маледикт говорил мягким, примирительным тоном.
— Я не имел представления, как избавляться от трупов, пока служба не столкнула меня с тобой, — возразил Джилли. Он посмотрел на тело, на разбитую голову и сжал пальцы. — Будем инсценировать несчастный случай.
