Кольцо нибелунгов - Хольбайн Вольфганг (читаем книги .TXT) 📗
— Они уехали, — шепнула Эльза и повернулась к Герноту, который прислонился к дереву.
Принц был бледен. Он смотрел на возлюбленную так, словно только что утратил свою веру.
— Что же происходит здесь, при дворе, в этой стране, которую я называю родиной?
Эльза осторожно обвила его руками и покрепче прижала к себе. Они бежали из замка, чтобы насладиться несколькими часами уединения, но тайная встреча Хагена и Гунтера сделала их невольными соучастниками заговора.
— Не бойся, Гернот. Ты же слышал, как твой благородный брат резко отклонил подлое предложение моего отца.
Он провел пальцами по ее щекам.
— В тебе есть что-то от него, Эльза. Ты такая же Тронье, как и Хаген?
Девушка испуганно отступила на шаг.
— Ты обвиняешь меня в моем происхождении?
Гернот провел рукой по глазам.
— Нет, я… прости меня. Мне просто трудно поверить в то, что кто-то хочет смерти Зигфрида.
— Ты должен предупредить Кримгильду, — сказала Эльза. — Даже если Гунтер воспротивился его плану, я уверена, что мой отец и дальше будет бередить раны, которые так ослабляют короля. Кримгильда могла бы стать посредником, нитью, связывающей Гунтера и Зигфрида.
— Но можем ли мы рассчитывать на то, что при этом сами не проиграем? Если моя сестра не воспримет мое предупреждение всерьез и подумает, что это поспешно сделанные выводы, ребяческое преувеличение, то нам вообще не стоит этого делать. Если же Кримгильда поверит мне, она прогонит советника, замышляющего это преступление. Что тогда будет с тобой? И с нами?
Эльза обняла его и поцеловала в одну щеку, а затем в другую.
— Ты уедешь ради меня из Бургундии?
Гернот, не задумываясь ни на секунду, кивнул.
— Я уйду с тобой ночью и в дождь, пешком и без гроша за душой.
Эльза поцеловала его в кончик носа.
— Тогда я никогда не попрошу тебя об этом, а если вдруг так случится, то я буду вечно ждать тебя. До тех пор пока ты будешь оставаться здесь, я, словно зверь, буду кружить вокруг замка, надеясь увидеть тебя. Так будет всегда, пока мы любим друг друга. Но для этого мы должны поклясться на крови, что справедливость не должна быть менее важна, чем семейные узы.
Он взглянул на нее с любовью, которая была сейчас больше всего существующего в мире.
— Но кем мы будем, утратив положение при дворе, оставив наши семьи и родной дом?
Ее ответ нес в себе дыхание страсти.
— Ты — Гернот, которого любит Эльза. А я — Эльза, которую любит Гернот. Нужно ли нам что-то большее?
За те годы, что Брюнгильда поездила с отцом по свету, она стала достаточно проницательной и легко умела распознавать характер человека. Большинство людей не были плохими — они просто были слабыми, и от этого их дружба становилась опасной. Кроме Хакана, Эолинд был единственным человеком, ради которого она была готова пожертвовать жизнью. К его советам она всегда прислушивалась. По ее мнению, придворный советник был главным залогом благосостояния исландского королевства. Именно по этой причине она с первого же дня, когда бургунды вылезли из перевернутого корабля на берег Исландии, внимательно наблюдала за Хагеном Тронье. Несомненно, он не обладал ни добротой Эолинда, ни его порядочностью. Однако ум и хитрость одноглазого старика нельзя было недооценивать. В связи с тем, что Гунтер явно зависел от Хагена, Брюнгильда еще не выгнала старого лиса из Бургундии мечом. Пока не выгнала.
Роясь в комнате Зигфрида, обследуя каждую коробку и каждый ящик, Брюнгильда думала о мотивах Хагена. Она ни секунды не верила в то, что его упоминание о «магичесских артефактах», принадлежавших Зигфриду, было случайностью. В конце концов, он сам искал этого разговора с ней. Да и не зря он произнес такие слова, как «непобедимый» и «невидимый», — наверняка они должны были стать семенами, из которых прорастут ненависть и зависть. И все же она не могла не проверить свое подозрение, свой невысказанный упрек. Эта мысль казалась слишком невероятной, слишком чудовищной. Что бы ни приписывали Гунтеру, Зигфрид, несомненно, не мог в этом участвовать. Разве он не обещал если не любить ее, то всегда относиться к ней с почтением?
Она нашла в комнате Зигфрида лишь одежду и домашнюю утварь, всякий бесполезный хлам. Брюнгильда вспомнила, что Гунтер рассказывал ей о том, как кузнец Зигфрид приехал ко двору и ему вместе с наставником предоставили в распоряжение кузницу. Возможно, именно там новый король Ксантена скрывал свои тайны. Она отправилась туда, не обращая никакого внимания на солдат и придворных, почтительно уступавших ей дорогу. Дверь в маленькую деревянную постройку была не заперта. Там были уголь и пепел, не до конца выкованные мечи, кузнечные инструменты, холодный горн и грубые стулья и стол. В углу лежала пропитанная воском ткань, и когда Брюнгильда отбросила ее в сторону, то обнаружила небольшую шкатулку без всяких изысков. Свет из щелей между ставнями позволял увидеть то, что открылось ее взору.
Накидка, кинжал, огромный зуб, который, скорее всего, когда-то принадлежал дракону. Несколько золотых монет в кожаном кошеле, в которых богатый король теперь не очень-то нуждался. Там же лежал шлем настолько тонкой работы, что вряд ли его можно было использовать в битве.
Поддавшись порыву, Брюнгильда надела его на голову, и он оказался настолько легким, что даже не сдерживал ее упрямые волосы.
Услышав поспешные шаги у входа в кузницу, Брюнгильда вскочила. Королеве Бургундии не пришлось бы просить прощения, но в то же время ей не хотелось отвечать на вопросы о том, что привело ее в кузницу. Она оглянулась, но не увидела, где можно было бы спрятаться. В этот самый момент дверь резко открылась.
Это был Зигфрид. Очевидно, он заметил, что кто-то рылся в его комнате, и пришел к такому же выводу, как и Брюнгильда.
Он увидел шкатулку и в три прыжка оказался возле нее, так что Брюнгильда испуганно отпрянула в сторону. Уже в следующее мгновение Зигфрид понял, что шлем пропал, и в ярости ударил кулаком в деревянную стену. Брюнгильда удивилась тому, что он не обращает никакого внимания на ее присутствие и продолжает разглядывать шкатулку. Ей было жаль, что она решила действовать за его спиной, полагаясь лишь на слова этого подлеца Хагена. Разве обещание Зигфрида относиться к ней почтительно не требовало ответной откровенности? Надо было поговорить с ним об обвинениях в предательстве и дать ему возможность оправдаться.
Брюнгильда протянула руку, чтобы коснуться плеча Зигфрида, но ее руки не было видно! Она осмотрела свое тело и обнаружила, что оно стало невидимым. Напуганная, но не настолько, чтобы закричать, она коснулась рукой шлема на голове. Золото вибрировало.
Зигфрид явно был в панике. Он провел рукой по волосам и озлобленно притопнул ногой, а затем выбежал из кузницы, хлопнув дверью.
Брюнгильда осторожно сняла шлем и с изумлением наблюдала за тем, как контуры ее рук начинают проступать в воздухе. Она была воспитана в вере старых богов, поэтому сам по себе шлем ее не удивил. Ее поразило другое — как могло случиться, что этим шлемом владеет человек.
Ощущая странное спокойствие, Брюнгильда стала раздумывать над тем, что же ей делать. У нее больше не было вопросов, и все, что с ней произошло в последнее время, сложилось в единую картину. То, что казалось ей странным, необъяснимым, теперь стало очевидным. Предательство двух мужчин в первый и второй раз невозможно было опровергнуть, и слова о любви и уважении оставляли горький привкус измены и обмана.
У Брюнгильды подкосились ноги, и ее стройное тело сползло на пол кузницы. Вспомнив о пережитом позоре, она потеряла сознание. По-прежнему сжимая в руке инструмент предательства, она лежала в пыли, словно падшая рабыня.
Ей казалось, что она скачет на небольшой черной лошадке по белым облакам, а далеко внизу пылает Исландия. Холодный ветер поднимал пепел пожарищ к ее волосам, а молнии гнали и гнали вперед. На горизонте показалась Валгалла, и валькирии в приветственном жесте подняли мечи. Облака превратились в кровь, и из-под копыт лошади полетели красные брызги. Отовсюду к ней тянулись чьи-то руки. Они рвали ее платье, хватали ее плоть. Слыша раскаты грома, Брюнгильда схватилась за меч, но нити тумана, словно сеть, связали ей руки. Лошадка исчезла, а с ней и движение. Брюнгильда видела руины, черные обломки вулканической породы и белый камень, соединенные в уничтожении.
