Книга мёртвых - Хольбайн Вольфганг (читать книги без регистрации .TXT) 📗
— Нет, это не так! — рявкнул Балестрано, и в его взгляде зажглось безумие. — Вы ничего не понимаете! Вы все погибнете! Эти четыре демона убьют вас всех!
— Это действительно так, — весело сообщил мне демон. — Мы с братом Балестрано заключили небольшую сделку. Ваша жизнь против жизни трех его братьев. Это была точно такая же сделка, как и у тебя, только наоборот.
— Что все это значит? — спросил Балестрано, и я увидел страх на его лице.
Я рассказал ему, какой должна была стать цена за то, чтобы мы все выжили.
Балестрано долго молчал, а когда заговорил, его голос уже не был голосом живого человека.
— Вы все это знали, да? — прошептал он, обращаясь к четырем демонам. Но при этом он не смотрел на них. Он вообще никуда не смотрел. Его взгляд был пуст. — Вы обо всем знали… Вы знали, какое решение он примет. Жизнь единственного человека, которого он любит, за жизнь тридцати невинных. — Он снова застонал. — Вы поставили меня перед таким же выбором.
— Вот только он принял другое решение, брат, — хихикнул демон. — И его выбор был правильным. Он выбрал боль. Ты выбрал вину.
Балестрано вздохнул.
— Не убивайте его, — прошептал он. — Умоляю вас, сохраните жизнь ему и всем остальным. Они ни в чем не виноваты.
— В том-то и состояла вся шутка. — Демон криво улыбнулся. — Нет-нет, я принимаю твое предложение. Но только ты должен предложить нам кое-что другое.
Балестрано кивнул. Его лицо застыло.
— Боль или вина, — повторил он слова чудовища. — Господи, что же я наделал? — Великий магистр встал и, посмотрев на Присциллу, опять вздохнул. — Я принял решение. Сохраните им жизнь.
— Что же ты можешь предложить нам, брат? — спросило ужасное создание. Его руки жадно подергивались.
— Себя, — уверенно ответил Балестрано. — Вы добились того, чего хотели, братья. Я готов. Забирайте меня.
И они забрали его.
Колосс Нью-Йоркский
Было темно. Карбидная лампа О'Коннелли освещала мостовую, образовывая неровный полукруг света на камнях, но все, что находилось по ту сторону этой границы, двигавшейся вперед с такой же скоростью, как и семидесятилетний ирландец, казалось темным вдвойне. О'Коннелли раздраженно подумал, что сейчас должно быть уже светло, ведь если верить календарю и брюзжанию его жены, которая в такие ночи становилась более раздражительной, сегодня наступит полнолуние. У О'Коннелли не было ни малейшей причины сомневаться ни в том, ни в другом, но это вовсе не отменяло того факта, что на улице стояла непроглядная тьма. А на небе не было ни единого облачка.
Остановившись, О'Коннелли опустил лампу на уступ стены и, поднеся ладони к лицу, согрел их своим дыханием. Было не по сезону холодно, и у него побаливали пальцы. После семидесяти лет подагра взяла свое, словно давая старику понять, что его ожидает в оставшиеся годы жизни.
Где-то по ту сторону низких черных теней, в которые превратились доки ночью, послышался печальный зов горна. Из открытого моря донесся ответ на этот зов, только намного тише, и не успел ветер унести эти звуки, как в городе начали звонить колокола. Один… два… три… О'Коннелли внимательно считал удары, хотя смотрел на часы несколько минут назад и знал, сколько сейчас времени. Двенадцать. Полночь. Лысый ирландец улыбнулся, вспомнив выражение «полночь — время привидений». Взгляд его помутневших от старости глаз скользнул по темным силуэтам доков, возвышавшихся с другой стороны улицы, словно крепостная стена странного средневекового замка.
За ними в ночи виднелись скелеты подъемных кранов — в последние годы доки расширялись все больше и больше. Некоторые из этих кранов напоминали занесенные в угрозе костлявые руки. «Да уж, — насмешливо подумал О'Коннелли, — если бы мне довелось стоять в доках и слышать полуночный звон колоколов, то я поневоле бы начал верить в привидения и прочую чушь». И действительно, для человека, который настроен романтически или перепуган, в подобной обстановке слова о привидениях прозвучали бы не очень-то приятно, в особенности учитывая слухи, быстро распространявшиеся как раз в этом районе.
Что касается О'Коннелли, то на самом деле старик не очень-то верил в подобные разговоры. Вернее, совсем не верил. Он считал всех, кто склонен был поболтать о привидениях и странных звуках, раздававшихся в доках, идиотами. В последние недели тут и впрямь творилось что-то странное. О'Коннелли тоже слышал какие-то звуки, а иногда даже замечал движения в ночи, но когда присматривался повнимательнее, ничего не мог разобрать. Конечно, груз семидесятилетнего жизненного опыта, возложенный на его плечи, сделал глаза слабыми, а плечи согбенными, подарил ему подагру и геморрой, как и другие старческие болезни, но тем не менее на способность логически мыслить он никак не повлиял. Ирландец не утверждал, что нашел объяснение всем странностям, творившимся в доках, однако это не означало, что такого объяснения не было. Причиной этих звуков могли быть, например, крысы или одна из многочисленных банд, повадившихся собираться тут с момента возникновения порта… В общем, объяснений существовало множество, и каждое из них было более разумно, чем болтовня о духах.
В сущности, О'Коннелли даже радовался этим слухам, ведь они позволили ему сохранить работу. Мелвилл терпеть его не мог, а месяца три назад они вообще разругались в пух и прах, так что Мелвилл в ярости заявил О'Коннелли, что уволит его и найдет на это место кого-нибудь помоложе. Но тут стали распространяться слухи о призраках, и никто помоложе так и не объявился. Работа ночного сторожа мало кого интересовала. С точки зрения О'Коннелли, все эти юнцы были просто придурками — и слава Богу. Старик не знал, что делал бы без той пары долларов, которые он зарабатывал своими ночными обходами.
О'Коннелли опасался лишь молодых беспризорников и грабителей, которые по ночам приходили в доки, чтобы поспать или обворовать ничего не подозревающих прохожих. На такой случай О'Коннелли носил в кармане наполненный песком кожаный мешок. Последний хулиган, который обманулся внешностью старика — сутулый, лысый и медленно бредущий сторож вызвал у него усмешку, — едва сумел собрать свои зубы с мостовой, прежде чем уполз. Конечно же, О'Коннелли был стар, но он был таким же стариком, как рассерженный старый слон или медведь гризли в плохом настроении.
Взяв лампу, сторож сунул левую руку в карман черной рабочей куртки и поплелся вперед. Пройдя три шага, он остановился и, приподняв лампу, направил дрожащий свет на противоположную сторону улицы. В белом полукруге он не увидел ничего, кроме грязных влажных камней, мусора, собравшегося в трещинах мостовой, плесени и теней, с писком разбегавшихся от света.
И все же О'Коннелли замер на месте, прислушиваясь. Его глаза сузились. Черт побери, он был уверен, что слышал какие-то странные звуки — и причиной их были вовсе не крысы и ветер. Странно, но у него не возникло никаких сомнений в том, что причиной этих звуков не мог быть и человек… О'Коннелли уже хотел опустить лампу и продолжить свой обход, когда услышал эти звуки вновь. На этот раз настолько отчетливо, что лишь убедился в своих подозрениях. К тому же он смог определить направление, откуда эти звуки доносились. Сторож сжал пальцами свой импровизированный кастет, лежавший в кармане.
Перейдя улицу, О'Коннелли увидел приоткрытую дверь. Щель дверного проема была совсем узкой, и любому другому не бросилась бы в глаза, но ирландец знал каждый закоулок этих доков, каждую тень и каждое пятно на стенах, так как работал здесь уже двадцать лет. Для него эта приоткрытая дверь была столь же очевидна, как, к примеру, светящаяся вывеска.
На мгновение старый сторож засомневался, стоит ли ему продолжать свой путь. Он не чувствовал страха, но открытая дверь и осознание того, что при последнем обходе она была заперта, заставили его забыть о слухах насчет привидений и прочей чуши. Чтобы проникнуть на склад, привидению вряд ли нужно открывать дверь.
Но что же ему делать? Вернуться и позвать полицию?
