Горе господина Гро. История, рассказанная сэром Кофой Йохом - Фрай Макс (чтение книг txt) 📗
Он замолчал, задумавшись о чем-то.
— Что — кроме того? — встрепенулся знахарь.
— Да так, — отмахнулся Джуффин. — Потом. Успеется. Завтра пришлю вам зов, есть один разговор. Не деловой, скорее задушевный. Из тех, что лучше вести, отдохнув и успокоившись. Так что хорошей вам ночи. Снотворное примите обязательно, считайте, это условие, на котором я вас отпускаю.
— А вы сами отведете их в Холоми? — Габа выразительно поглядел в окно.
— Справимся как-нибудь. Не такие уж мы беспомощные. Ступайте. Я скажу вознице, чтобы отвез вас домой.
Габа Гро, наконец, ушел. Я-то понял, почему Джуффин его так настойчиво выпроваживал. Пусть думает, будто его жуткие питомцы благоденствуют в подвалах Холоми. А что мы давеча решили утопить, вернее, растворить их в Хуроне, это его не касается. Просто немилосердно было бы докладывать о наших планах мягкосердечному знахарю. Я бы и сам так поступил. А вот от Джуффина не ожидал такой деликатности. Думал, ему недосуг беспокоиться о таких скучных вещах, как чужие глупые чувства. Но в последнее время он как с цепи сорвался, будто пари с кем-нибудь заключил, что будет удивлять меня по несколько раз на дню.
А кстати да, пари — это бы все объяснило.
— Ну вот, — Джуффин сладко зевнул и с видимым удовольствием потянулся. — Дело, можно сказать, сделано. Осталось понять, как мы будем загонять этих малышей в Хурон. Залезть в воду по самые уши и страдать там во всю мочь, чтобы сами к нам пришли? Отличный был бы ход, но не получится, в этом смысле мы с вами, Кофа, бездари и слабаки, не стоит и стараться. Вызвать, что ли, несколько дюжин полицейских с мешками? Или лучше королевских гвардейцев? И те и другие одинаково бестолковые, провозятся до утра, и хорошо, если не до полудня. Зато у полицейских красивая форма, а у гвардейцев — великолепная выправка. На ком остановиться? Да, нечасто приходится делать столь ответственный выбор!
От неожиданности я рассмеялся. Вот уж действительно, всегда бы нам такие проблемы.
— Чтобы вызвать гвардейцев, придется ждать до утра, пока откроется королевская канцелярия, — отсмеявшись, сказал я. — Без письменного приказа они с места не двинутся. А полицейские прибудут самое позднее через полчаса. Вот вам и ответ.
Джуффин помрачнел.
— Не люблю я связываться с городской полицией. А ведь придется. Вдвоем мы с вами будем до завтрашнего вечера этих красавцев к реке перетаскивать. А вдруг забеспокоятся, разбегутся? Лови их потом по всему городу… Впрочем, готов держать пари, что полицейские непременно потеряют пару-тройку где-нибудь по дороге. Гак что веселье в любом случае обеспечено. Увы, партия в «крак» перед сном мне определенно не светит; сам сон, впрочем, тоже представляется весьма маловероятным событием.
Призрак, который все это время был на удивление тих, так что я почти забыл о его присутствии, вдруг встрепенулся.
— Все, хватит, — проворчал он. — Прекращайте ныть. Я вас выручу. Но при одном условии…
— Да-да-да, можете не продолжать, я догадался. Условие принимается. Все сэкономленное время я посвящу исключительно вам и картам, — Джуффин улыбался до ушей. — Могли бы не обговаривать специально, я сам только об этом и мечтаю. Где я еще такого партнера найду?
— Теперь уж, пожалуй, нигде, — польщено согласился призрак. — Нынешняя молодежь, начиная с моего собственного сына, ничего не понимает в карточных играх.
С этими словами он выпорхнул в окно, а я в недоумении уставился на Джуффина.
— Что это он затеял? Вернее, вы оба.
— Ну как — что? Сэр Хумха нам поможет.
— Каким образом?
— Понятия не имею. Сейчас увидим. Но я с самого начала предполагал, что призраку будет гораздо легче найти общий язык с этими существами, чем живому человеку. И видел, что сэр Хумха буквально погибает от любопытства, ужасно хочет сам разобраться с нашими детишками, но, ни за что в жизни не станет просить: «Дайте старику поразвлечься». Ну и я решил ни о чем его не просить, я тоже гордый. Но дал понять, что помощь нам сейчас нужна позарез. И сэр Хумха великодушно се предложил.
Очень своевременно! Сказать по правде, я вовсе не уверен, что простые ребята вроде полицейских или гвардейцев справились бы с таким делом без ущерба для себя. Я бы их и близко к этим детишкам не подпустил.
— Скажите уж прямо, вам просто интересно, как Хумха с ними договорится и что из этого выйдет. Ясно же, что вам ничего не стоит спрятать все пятьдесят четыре горя в пригоршню одним махом и отнести к реке. Я-то все не мог понять, с какой радости вы собрались разводить канитель…
— Ну да, — невозмутимо согласился Джуффин. — Я так рассудил: сделать все сам всегда успею. Но это неинтересно. А вот поглядеть, как призрак могущественного магистра будет справляться с чужим горем, когда еще доведется.
И вот так всегда. Если уж Джуффин Халли во всеуслышание объявляет, что не может с чем-то справиться, можно не сомневаться, это просто балаган, затеянный не то с какой-то тайной целью, не то скуки ради. Когда он действительно чего-то не может, об этом, будьте спокойны, никто не узнает.
— Да вы не на меня, вы на улицу смотрите, — нетерпеливо сказал Джуффин. — Видите, они встают с тротуара и понемногу собираются вокруг сэра Хумхи… Слушайте, Кофа, кажется, он им что-то рассказывает. Интересно что?
— Сказку на ночь, — ухмыльнулся я. — И непременно с моралью в конце. Дескать, хорошие дети должны слушаться старших, даже когда те говорят, что пора идти топиться.
— Похоже на то, — совершенно серьезно подтвердил Джуффин. — Можете попробовать послушать. Как будто это просто чужая безмолвная речь. Думаю, у вас получится. И у меня тоже.
Из всех скверных советов, которым я когда-либо сдуру следовал, это был наихудший. Вместо более-менее осмысленной речи на меня обрушился нестройный хор такого сокрушительного тоскливого воя, что я на ногах едва устоял. Все бы ничего, но на какое-то мгновение мне показалось, что он не просто звучит в моей голове, а является частью меня, то есть я сам испытываю муку, рвущую сердце на части, и кричу тоже я сам, и… Ох нет.
Я, впрочем, довольно быстро опомнился. Повернулся к Джуффину с твердым намерением крепко его обругать, но увидел, что он сам имеет тот еще вид. Почти жалкий, почти раздавленный — я глазам своим поверить не мог. И его, выходит, проняло.
