Наследник епископа - Куртц Кэтрин Ирен (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
«Она казнила моего епископа, который был у нее в заложниках,» — спокойно сказал Келсон, не поддаваясь на уловку. — «Вы понимаете, что это значит?»
Когда Сидана испуганно посмотрела на своего брата, Лльювелл повел себя еще более вызывающе.
«Ты собираешься казнить и нас тоже? Мы не боимся умереть!»
«Никто и не говорит, что ты боишься,» — резко сказал Келсон. — “И я пытаюсь сделать так, чтобы больше никому не пришлось умирать, хотя я думаю, что даже вы согласитесь, что я имею полное право убить вас.»
«Деринийский урод!» — проворчал Лльювелл.
«Я действительно Дерини,» — тихо сказал Келсон. — “И я считаю, что второе слово, произнесенное тобой, вызвано твоим гневом и подростковой дерзостью. Но больше не перебивай меня, или мне придется попросить епископа Мак-Лейна заняться тобой.»
Он знал, что они поняли: его угрозы — не пустой звук. Когда они оба посмотрели на Дункана, Сидана еле слышно охнула, а Лльювелл закрыл рот и угрюмо глядел перед собой. У Дункана не было оружия, и ни выражение его лица, ни размеры не представляли никакой реальной физической угрозы, но они подозревали, что он был «деринийским выродком». Ни один из них сталкивался с его способностями, но оба испытали действие магии Моргана. Так что угрозы применения магии оказалось достаточно.
«Очень хорошо. Я думаю, что по этому вопросу мы поняли друг друга,» — выдохнул Келсон. — “Пожалуйста, поверьте, что я не желаю казнить никого , в особенности моих собственных родственников и женщин, но если я оставлю измену безнаказанной, то я нарушу присягу, данную мной при коронации. Я законный король Меары, как и Гвинедда. Ваша мать подняла против меня восстание и убила невинного.»
Сидана продолжала оцепенело смотреть на него, а Лльювелл, казалось, был на грани новой вспышки гнева; но, угроза в лице Дункана, сидевшего напротив него, заставила его молчать, по меньшей мере, на время, и Келсон продолжил.
«Но не желаю губить людей из-за этого,» — сказал Келсон более примирительным тоном. — “Я всерьез хочу, чтобы Меара и Гвинедд были едины, как это и было задумано нашими прадедами. И если это можно сделать мирным путем, то это — как раз то, чего я хочу. И вы можете помочь мне в этом.»
«Мы? Помочь Халдейну?» — презрительно усмехнулся Лльювелл.
Как только Лльювелл сказал это, Келсон гневно поглядел на него и подал знак Дункану.
«Если он скажет еще хотя бы слово…» — сказал он с нескрываемой угрозой.
Дункан небрежно передвинулся ближе краю оконной ниши, откуда он мог легко дотянуться до Лльювелла. Парень немедленно замолк, и Келсон полностью переключил свое внимание на Сидану. Он почти надеялся, что Лльювелл скажет еще что-нибудь, поскольку его постоянные встревания только осложняли задачу.
«То, что я сейчас скажу, адресовано Вам, миледи,» — сказал он терпеливо. — “Я не думаю, что Вы станете делать что бы то ни было ради меня , но я надеюсь, что ради Меары Вы сделаете то, что должны. Я предлагаю Вам способ разрешить конфликт между нашими странами без дальнейшего кровопролития. Я хочу, чтобы Ваша королевская линия соединилась с моей, и наши дети стали неоспоримыми правителями объединенных Гвинедда и Меары.»
Он не моргнул глазом, когда раздался задыхающийся вопль Лльювелла, а просто поймал Сидану за руку, когда она попыталась остановить Дункана. Прежде, чем Лльювелл успел хотя бы встать с места, епископ пересек разделяющее их пространство и взял разум парня под контроль настолько стремительно, что Лльювелл успел только тщетно махнуть рукой в сторону Келсона. Веки принца вздрогнули и закрылись, он обмяк в руках Дункана, прислонившись головой в его фиолетовую сутану. Теперь, когда он спал, его лицо не выглядело дерзким, и казалось даже моложе его пятнадцати лет.
«Его предупреждали,» — пробормотал Дункан, перемещая голову и плечи Лльювелла в более удобное положение на своих коленях и глядя на Сидану. — “Я не причинил ему никакого вреда. Он слышит все, что происходит вокруг него; он просто не может реагировать на это. Заверяю Вас, ему не было больно. Сейчас тоже. Его Величество задал Вам вопрос, миледи. Думаю, что Вы должны на него ответить.»
Испуганно охнув, Сидана выдернула свою руку из руки Келсона и вскочила, видимо, только сейчас заметив, что он все еще держит ее. Она была слишком горда, чтобы расплакаться, но Келсон чувствовал, какие усилия ей приходится прилагать, чтобы, отойдя к левому краю оконной ниши, как можно дальше от остальных, сдержать слезы. Обхватив себя руками, она несколько мгновений слепо глядела в окно, ее волосы рассыпались ей до самых колен. Когда она попыталась заговорить, ее голос сломался. Смутившись, она нервно закашлялась.
«Я… правильно поняла, что Вы предлагаете мне свадьбу?» — сумела она выговорить в конце концов.
«Да, правильно,» — ответил Келсон.
«Король спрашивает или требует?» — горько прошептала она. — «А если я откажусь, он возьмет меня силой?»
Келсон выдавил безрадостную улыбку, стараясь не замечать насмешки.
«Здесь, при свидетелях, миледи?» — сказал он. — “И при епископе?»
«При епископе-Дерини ,» — возразила она, вызывающе вздернув подбородок, — «который уже подчинил моего брата Вашей воле. Почему бы ему не сделать то же самое со мной, если Вы того пожелаете? Вы можете сделать это сами , если захотите. До нас доходили слухи о том, как вы получили свою корону с помощью черной магии.»
Дункан возмущенно посмотрел на короля, но Келсон покачал головой, уже сформулировав ответ.
«Вы действительно верите, что стал бы принуждать Вас к свадьбе?» — спросил он мягко. — «Или что епископ одобрил бы это, или, что еще менее вероятно, принял бы участие в таком принуждении?»
«Вы оба — Дерини. Я не знаю на что вы способны.»
«Сидана, я не буду использовать никакую силу, ни физическую, ни деринийскую, чтобы принудить Вас поступить против своей совести. Брак — это церковное таинство. Это кое-что значит для меня, и это кое-что очень важное. Но важно и то, что наша свадьба может означать для наших стран конец кровопролития, связанного с престолонаследием, мир до конца наших дней. Неужели мысль о том, чтобы стать королевой, настолько отвратительна для Вас?»
Она на несколько секунд склонила голову, ее плечи вздрагивали.
«Как насчет моих родителей?» — спросила она наконец. — «И моих братьев?»
Келсон поглядел на неподвижного Лльювелла и вздохнул. — “Я бы предложил Лльювеллу отречься от любых прав на престол Меары, о которых заявляет ваше семейство. Как только у меня будет его слово, я наделю его всеми титулами и имуществом, соответствующими его положению брата королевы.»
«А Ител? А мои мать и отец?»
«Я знаю, что Вы хотите от меня услышать,» — ответил он, — «но я не могу давать Вам ложные надежды. В любом случае, если мы намереваемся установить длительный мир, я должен убрать наследников, стоящих перед Вами, чтобы никто не мог оспорить право наших наследников управлять и Гвинеддом, и Меарой. Судьба ваших родителей и ваших братьев зависит от их дальнейших действий. Мне не нужны их жизни, но я не задумываясь возьму их, если это сможет спасти сотни, а, может быть, и тысячи других.»
«Я понимаю.»
Она медленно перевела взгляд на своего брата и безразлично уставилась в окно, опершись обеими руками на стекло и глядя на холмистую равнину за стенами Ремута, бело-бронзовую от заходящего солнца.
«Значит, у меня нет выбора,» — сказала она через несколько мгновений. — “Откажу я Вам или нет, мое семейство все равно обречено, как и моя страна. Мы выгодно расположены, но мы — маленькая страна по сравнению с Гвинеддом, и мы — люди, а не Дерини. Мы не можем сопротивляться могуществу повелителя-Дерини. Я давно об этом догадывалась. Наше дело было проиграно еще не начавшись, даже если моя мать не хочет признать этого. И я знаю, что часть моего семейства умрет, вне зависимости от того, что я сделаю. Они не сдадутся.»
«Тогда подумайте о своем народе,» — тихо сказал Келсон, вставая рядом с ней и желая, чтобы у него была возможность предложить ей что-то лучшее. — “Неужели быть средством для достижения мира столь ужасно? Неужели Вы не видите ничего хорошего в том, чтобы быть королевой?»
