Черный Страж - Смит Э. Дж. (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Она обнаружила, что смотрит на Ро Канарн с высоты – стоит на каменном утесе, затянутом дымом костров и примостившемся на склоне невысокого холма, омываемого морем. В темном и безжизненном городе невозможно было разглядеть отдельные здания, хотя для ее второго «я», существовавшего во сне, башня Мирового Ворона служила чем-то вроде маяка.
Она устремилась вниз, и шум волн превратился в рев, она различала каменные дома, людей на улицах родного города. Люди были закованы в доспехи, но ни одного плаща с символом Канарна – ворона с выставленными когтями – она не заметила, перед нею, очевидно, были чужаки. Они патрулировали пустынные улицы, ходили между полуразрушенными домами из дерева и камня, держа наготове мечи.
Затем Бронвин очутилась на улице, она словно парила над землей среди наемников и рыцарей, пытаясь определить, где находится. Если бы не Мировой Ворон Бритаг, сиявший наверху, подумала Бронвин, она бы сразу заблудилась, потому что Канарн сильно изменился. Полный жизни, дружелюбный город исчез – он был таким во времена мира, – вместо этого перед Бронвин возникло мрачное, зловещее место. Она решила, что город существовал еще только благодаря упрямству: упрямству брата Ланри, твердо намеренного охранять свою часовню и жителей; упрямству отца Магнуса, который отказался стать рабом Риллиона; и, прежде всего, упрямству Бронвин и ее брата, которые по-прежнему находились на свободе.
Двери, ведущие в главную башню крепости, были забрызганы кровью, и Бронвин вспомнила отчаянное сражение за подъемный мост. Тогда погибли десятки воинов, которые пытались выстоять против атаки рыцарей Красной церкви. Арбалеты, мечи и щиты были свалены в кучу рядом с мостом. На каждом виднелся ворон Канарна – наиболее ясно геральдический символ был различим на щитах, – но на большей части щитов она заметила следы ударов мечей и дыры, искажавшие изображение Бритага.
Центральная площадь осталась такой, какой Бронвин помнила ее с момента бегства вместе с Аль-Хасимом, хотя от погребальных костров остались лишь тлеющие угли, а согнанным в кучу жителям было позволено укрыться в священном месте, в Коричневой часовне.
Бронвин знала, что если бы она находилась в городе на самом деле, то разразилась бы слезами. Но сейчас сон лишь напомнил ей о том, зачем она должна оставаться на свободе.
– Это еще не конец истории. – Голос был ей знаком.
Она обернулась и узнала говорившего, это был ее брат, Бромви, он стоял рядом, на подъемном мосту.
– А мне кажется, что конец, – возразила она.
Бром был облачен в свои кожаные доспехи со стальными пластинами и выглядел так, как в то утро, когда уезжал в Ро Тирис, незадолго до нападения врагов, и Бронвин была рада его видеть.
– Тебе тоже снится этот сон, брат? – спросила она.
Он посмотрел наверх и улыбнулся при виде башни Мирового Ворона.
– Очевидно, да.
– Отец погиб, – бесстрастно произнесла Бронвин. – Теперь ты – герцог Канарна.
Бром склонил голову:
– Я не чувствую себя герцогом. Я чувствую себя преступником… и спина у меня болит оттого, что я сплю на голой земле.
– Но ты сейчас в безопасности? – в тревоге спросила она.
– В какой-то степени да. Я еще жив… и собираюсь остаться в живых.
Бронвин хотелось обвить руками его шею и долго, отчаянно рыдать, уткнувшись ему в плечо. Ей хотелось выплакать во сне свое горе, даже ощутить себя на какое-то время слабой, но это было исключено… она могла лишь смотреть на брата.
– А ты? – спросил он. – Прошу тебя, скажи мне, что ты не стала рабыней какого-нибудь наемника…
Они помолчали мгновение, затем одновременно рассмеялись.
– Дурацкая шутка, – устало произнесла Бронвин.
Оба они взглянули на Мирового Ворона, который смотрел на них сверху вниз. Башня, увенчанная небольшой статуей Бритага с расправленными крыльями и обнаженными когтями – он сидел высоко над землей на плоском постаменте, – была непритязательна на вид. В их сне башня казалась выше, очертания ее четко вырисовывались на фоне темно-серых и бурых домов Ро Канарна, и сам Бритаг был намного крупнее, он словно укрывал своими крыльями город и смотрел вниз на близнецов.
– А это действительно сон? – спросила Бронвин, сама не зная, к кому она обращается, к Брому или к Мировому Ворону.
– Он хочет, чтобы мы с тобой что-то увидели, – объяснил Бром. – Отец всегда говорил, что Бритаг любит близнецов.
Их словно кто-то направил к главной башне; ноги их едва касались окровавленной булыжной мостовой. Бронвин не ощущала морского бриза, не чувствовала холода, и поэтому город, где она родилась, казался ей чужим и далеким. Брат скользил рядом с ней, и вскоре близнецы очутились внутри крепости Канарн, в квадратном внутреннем дворе, окруженном высокими каменными стенами. Он был занят кострами для приготовления пищи и сложенным оружием – рыцари Красной церкви разбили здесь лагерь.
– Бронвин, – сказал Бром, указывая на погруженный в полумрак двор, – ты видишь эти фигуры?
Она взглянула в ту сторону, куда он указывал, и заметила несколько странных, расплывчатых фигур, двигавшихся вдоль стен внутреннего двора. Они шли с какой-то нечеловеческой грацией, а в руках у них были ножи с клинками в форме листьев. Она догадалась, что рыцари не видят этих существ, и их присутствие почему-то успокоило ее, хотя они были для нее чужими и странными.
– Я их вижу, – ответила она, – но не знаю, что это… кто это такие.
Картина как будто замерла. Бром и Бронвин попытались разглядеть неизвестных, но им это не удалось, потому что какая-то сила в мгновение ока перенесла близнецов из двора замка к Коричневой часовне. Они понимали, что этот сон – если это действительно был сон – направлялся какой-то силой, природу которой они не могли до конца понять.
Часовня уцелела, хотя цветы, окружавшие ее, были втоптаны в грязь сапогами патрульных-наемников. Они обменивались шутками и грязно ругались, ожидая приказа перебить всех, кто находился внутри, – близнецы понадеялись, что такой приказ никогда не будет отдан. Из своих наблюдений, сделанных в Канарне после битвы, Бронвин поняла, что главнокомандующий Риллион не собирается разрушать и осквернять скромную Коричневую часовню.
Бром посмотрел на наемников, и его руки задрожали от гнева и едва сдерживаемого желания выхватить меч и перебить их. Этого требовало чувство ответственности за свой народ, воспитанное в нем отцом. Бром был герцогом, и узы чести навсегда привязали его к Ро Канарну. Он мог жить как Черный Страж или же мог вернуть себе свой город – третьего было не дано.
– Успокойся, брат. Бритаг показывает нам это не для того, чтобы разжечь в нас ярость. – И снова ей страстно захотелось протянуть руку и прикоснуться к брату.
– Хотел бы я избавиться от ярости… хотя бы на минуту, она застилает мне глаза. Надеюсь, брат Ланри еще жив.
– Давай посмотрим, – предложила Бронвин.
Они проскользнули над затоптанными клумбами, мимо наемников. Часовня была достаточно просторна, чтобы вместить много людей – но это был не постоялый двор, и те, кто находился внутри, могли рассчитывать только на крышу над головой, но не на удобства.
При виде сцены, развернувшейся внутри, Бронвин невольно ахнула. Скамьи были сдвинуты к стенам, и на полу расстелены одеяла, на которых дрожали от холода люди. Горело несколько свечей, и кто-то в коричневой одежде двигался по залу, склоняясь над каждым по очереди и читая исцеляющие молитвы. У некоторых раны представляли собой лишь синяки и царапины, но большинство людей получили серьезные увечья, кое у кого были отрублены руки или ноги.
– Рыцари не позволили, чтобы их исцеляли должным образом, – сказал Бром, оглядывая ужасную картину, и глаза его наполнились слезами.
Вокруг скромного Коричневого алтаря собрались оставшиеся невредимыми граждане Канарна, а вниз вела лестница. Вероятно, в подземелье часовни тоже ютились люди.
– Это не война… Я не знаю, как это назвать, – прерывистым голосом произнес Бром.
В Ро Канарне прежде насчитывалось пять тысяч жителей, и еще больше на окружавших город хуторах. Число теснившихся в Коричневой часовне не превышало пятисот. Бронвин надеялась, что после битвы в живых остались еще люди, что они просто прятались где-то в другом месте.
