Хранители. Единственная (СИ) - Фрей Таня (книга жизни TXT) 📗
В эти минуты её совершенно не беспокоило, что она находилась наедине с убийцей брата. Неужели её не заботила кара? Это ведь грех – вот так относиться к убийце близкого человека. Но её это и впрямь не заботило. К чёрту такого Бога, который уже давно про неё забыл. К чёрту её собственные предрассудки. К чёрту прошлое.
К чёрту всё. Пусть он обогатится.
Ему ведь пригодится.
***
Сандра уселась в кухне, не сдерживая своих слёз. Они бежали по щекам, и она не успевала их утирать, да это было и незачем. Уж кого-кого, а их она заслуживала. Заслуживала, чтобы они не давали ей покоя, всё лились и лились, хитро крича: видишь, видишь, мы напоминаем тебе о том, что ты – последняя дура!
Так ведь оно и было. Она думала, что этот поступок уже остался в прошлом, что она с ним разобралась для себя. Это было одно сплошное недоразумение, которое не должно было произойти.
Вот только теперь это было не недоразумением. Это была катастрофа.
– Ты лгала мне, – тихо послышался голос. Маркуса. Там, в дверном проёме.
Сандра с усилием отняла руки от лица и посмотрела на него с мольбой.
– Нет, – закачав головой, заотрицала она. – Я не лгала.
– Тогда, в машине, – не слушал её он и продолжал говорить с отчаянием и глубоким разочарованием в голосе. – Да и всегда, впрочем. Ты говорила, что ждала этого. Того, что случилось тогда, вечером.
– Это так, – подтвердила Сандра. – Я ждала. Я всегда ждала. Я всегда о тебе думала, возможно, все эти пять лет нашего знакомства!
– Ты не сказала мне, что это был твой не первый поцелуй, – холодно отрезал Маркус, от чего девушка невольно вздрогнула.
Недосказанность – это тоже ложь, порой ещё более сильная и душераздирающая, чем простая выдумка.
Она поднялась со стула, попыталась приблизиться, хоть шаг сделать в его сторону, но он предостерегающе поднял руки вверх, отвернувшись в сторону.
– Маркус, – хрипло начала она. – Маркус, это…
– Что у тебя с ним? – отрывисто спросил он, не поворачивая головы в её сторону, будто бы она не заслуживала его взгляда. Да что там “будто”: теперь – уж точно не заслуживала.
– Ничего у меня с ним нет. Он мне никто.
– Тех, кто является никем, не целуют, – ехидно усмехнулся Маркус. – Вот так – зуб даю, что не целуют.
– Ты же меня знаешь, – тихо проговорила Сандра.
– Не могу теперь об этом даже и говорить.
Он сделал шаг назад. Ещё шаг. Девушка поперхнулась воздухом, которого не хватало. Она хотела закричать во всё горло: не смей уходить, стой, Маркус, я тебя…
И не кричала. Поздно было кричать. Теперь надо было разбираться с этой сварившейся кашей, имевшей горький привкус.
– Маркус, мы… – сделала она очередную попытку продолжить разговор, но тот покачал головой.
– Не сейчас, – сухо отрезал он. – Не сегодня.
А потом резко развернулся и вышел, оставив Сандру в одиночестве. Наедине с собственными слезами, собственной глупостью, с собой – той, прежней, ещё не знающей, что даже самые невероятные желания сбываются, если их не отпускать.
Наедине с пониманием одной ужасающей вещи.
Меньше всего на свете она хотела бы причинить боль Маркусу.
И она это сделала.
Не прошло и десяти минут, как раздался тихий стук по стенке: двери ведь в кухне не было. Сандра в надежде подняла голову, но тут же готова была её опустить от ноющей боли где-то там, в сердце, в душе: на пороге стояла всего лишь Мирабель, завязавшая свои волосы в лохматый хвостик, лежавший теперь на правом плече.
– Может, поговорим? – осторожно предложила она, поправив часики на левой руке. Вайтфейс не особо была рада её присутствию, её предложению, но разве у неё было, из кого выбирать? Можно было и поговорить, это бы уже ошибкой не было. Все ошибки, как казалось, остались позади. Поэтому она коротко кивнула, и Белль уселась за стол рядом с ней.
– Кастор Бэнкс, – будто бы пробуя имя на вкус, начала она, и Сандра сморщилась. – Кто он для тебя?
– Я не знаю, – сглотнув, ответила девушка, потом чуть-чуть подумала. – Друг, пожалуй.
– И много ты друзей в жизни целовала? – презрительно фыркнула девчонка. – Ты просто боишься признать, что он значит для тебя гораздо больше. Боишься признаться самой себе. В этом и заключается твоя проблема.
Мирабель говорила, растягивая слова и необыкновенно нахально улыбаясь, наблюдая за реакцией своей собеседницы. Но Сандру не особо её слова волновали.
– Я с Маркусом, – твёрдо сказала она. Хоть и понимала, что до этим Маркусом она вряд ли подразумевала того, кто от неё ушёл пару минут назад.
– Это я вижу, – тут же согласилась Белль. – Только кто сделал за тебя этот выбор? Он сам? – Она чуть подалась вперёд, опираясь руками на колени, и перешла на слегка зловещий шёпот: – Ты же его не выбирала.
– Выбирала! – поперхнувшись, тут же возразила девушка. Разговор этот ей начинал ой как не нравиться. Её будто бы пытались… переубедить?
Ну уж нет. Чего-чего, а этого Уотсон никогда добиться не сможет. Потому что по-настоящему правдивым можно быть лишь в чувствах, хотя и те умеют нагло лгать.
Всё время она думала не об этом жалком Сотруднике, которого даже из комнаты пыток выручать-то пришлось, а о Маркуса, который всегда был рядом, даже и не находившись близко. И это не могло измениться. Да Сандра и не думала о подобном варианте. Её всё устраивало. Тем более её устраивало просыпаться теперь с ним рядом. Чувствовать себя в полной безопасности рядом с ним. Ничего больше не боясь.
– Зачем ты пришла, Мирабель? – хмуро поинтересовалась девушка. – Чтобы позлить меня?
– Чтобы разобраться в тебе, – ответила та. – И помочь тебе.
– Мне такая помощь и в гробу не нужна, – холодно заметила Сандра. – Я не страдаю любовными путаницами. У меня всё вполне чётко и ясно. И я очень не хотела эту чёткость нарушать.
Вот только именно это ты и сделала.
– Может, это и не зовётся любовной путаницей, но что-то в тебе происходит. Ты что, не вспоминаешь, как о нём беспокоилась? – наигранно ошеломлённо спросила Белль. – Боялась, что он может умереть?
Сандра подняла брови, всё ещё глядя на свою собеседницу.
– Откуда тебе это известно? – медленно проговорила она.
– Нельзя было быть не в курсе этого, – поспешила отметить Мирабель. – Ведь ради этого устраивалась целая… операция спасения? А впрочем, зовите, как хотите. Просто они очень, очень выворачивают наизнанку, такие события. Показывают настоящее состояние души, так скажем.
– Чего ты от меня хочешь? – не воспринимая её слов, спросила Сандра. – Я не понимаю твоих намерений, Белль. Ты ведёшь себя странно. Разве непонятно, что своим разговором ты во мне ничего не изменишь?
Та смотрела на неё с сомнением, подставив руку под подбородок. Как будто бы в раздумьях.
– Понять, закрываешься ли ты от себя или от других, – протянула она в ответ. – Вы оба такие… странные. Не то, чтобы на вас было уж очень тошно смотреть, но становится вас жалко. Когда вы пришли вдвоём, но ты бросилась к Маркусу… Знаешь, сколько боли читалось на его лице? Знаешь, что он в этот момент чувствовал?
Сандра сжала под столом ладонь в кулак, впившись ногтями в свою кожу.
– Да пусть его хоть на сковородке в этот момент жарили, – выплюнула она, озлобленно сощурив глаза. – Меня это не колышет. Я не Санта Клаус и не исполняю чужие желания. Мне абсолютно не важно, чего он там так хочет. Я тоже много чего хочу. Только меня об этом никто не спрашивает.
– А что ты хочешь, даже во сне переплетать свои пальцы с пальцами Маркуса, по утрам просыпаться с чашкой кофе и лёгким поцелуем на губах, а засыпать далеко за полночь, совсем без одежды и в его уже слегка ленивых объятиях, правда? – не отставала Мирабель, задевая струны души Сандры всё больше и больше, всё сильнее и сильнее, надавливая на самые слабые участки. – А вдруг это не может длиться вечно? Вдруг в один прекрасный момент кто-то из вас… ну, скажем, двинется умом или совершит что-то, чего не планировал. Что тогда? Если сегодняшнее событие – это ещё не конец, то впереди тебя может ожидать ещё немало сюрпризов, не подумала?
