Призрачная реальность [= Протекторат] - Авраменко Олег Евгеньевич (серия книг TXT) 📗

Прибытие в эскадру нового военного корабля, даже такого устаревшего, как «Отважный», стало настоящим событием для всей дамогранской базы. Конте мог судить об этом хотя бы по тому, что к терминалу орбитальной станции, куда пристыковался эсминец, явился сам командующий, адмирал Сантини, в сопровождении целой толпы штабных чинов.

Поднявшись на борт, Сантини выслушал доклад командира корабля и, в соответствии с уставом, принял эсминец и весь экипаж в своё подчинение. Затем последовал традиционный обход судна, и к его концу Конте выделил в свите адмирала сорокалетнего офицера в командорском чине, который осматривался вокруг с этаким хозяйским видом, словно «Отважный» был его личной собственностью. Эти взгляды были хорошо знакомы Конте; он и сам так смотрел на каждое новое своё судно.

«Значит, эсминец у меня забирают, – подумал он, чувствуя огромное облегчение от того, что Василов больше не будет его старшим помощником. – Интересно, что я получу взамен? Дадут бригаду? Назначат капитаном флагмана? Но в том и другом случае придётся кого-то потеснить – а в результате я наживу смертельного врага...»

Ответ на этот вопрос Конте получил вскоре после прибытия на планету, в расположение штаба базы, где и состоялась его первая беседа с Сантини с глазу на глаз. Адмирал держался с ним очень дружелюбно, даже по-отечески, и в таком его отношении явственно проскальзывали нотки искреннего участия – ведь он и сам был в опале, поэтому мог понять чувства молодого, блестящего офицера, чьи честолюбивые надежды в одночасье рухнули и обратились в прах.

Вопреки ожиданиям, Сантини не походил на человека, сломленного судьбой, разочарованного в жизни и в карьере. В свои пятьдесят шесть лет он выглядел едва ли на пятьдесят и не очень сильно отличался от того адмирала Сантини, которого Конте помнил по лекциям в академии. Это по-прежнему был энергичный, целеустремлённый, уверенный в себе и в своих силах человек, который знал, чего хочет добиться, и не собирался сворачивать с намеченного пути.

– Признаться, – произнёс адмирал, – я сначала не поверил своим глазам, когда с «Отважного» пришёл телекс за вашей подписью. Вот уж не думал, что дело дойдёт до ссылки на Дамогран.

– Вы не знали о моём назначении? – вежливо поинтересовался Конте.

Он отрицательно покачал головой:

– Я узнал об этом лишь сегодня утром, когда вы вышли на связь с базой. У нас большие проблемы с оперативной информацией. Мы получаем новости из внешнего мира не курьерами, как другие базы, а обычно оказией – почтовыми, пассажирскими или грузовыми кораблями. В нашем случае верховное командование предпочитает не тратиться на курьеров – всё равно в настоящее время дамогранская база не имеет никакого стратегического значения. Лет через пятьдесят – да, в этом регионе станет горячо, но пока это тихое и мирное захолустье. Тмутаракань, как здесь говорят. Последние известия, которые мы получили с Терры-Сицилии, касаются событий, происходивших за две недели до вашего отлёта. Тогда вас ещё не назначили капитаном «Отважного».

– Так точно, адмирал, – подтвердил Конте. – Я получил это назначение за восемь дней до старта.

Он ожидал, что Сантини заведёт с ним разговор о событиях на Тукумане и выскажет своё мнение по поводу предъявленных ему обвинений, но адмирал обошёл эту тему молчанием, даже не поинтересовавшись итогами работы следственной комиссии. Впрочем, один итог – перевод на Дамогран – был очевиден и без всяких расспросов.

– Итак, к делу, – заговорил Сантини, включив терминал на столе и вставив в считывающее устройство свою идентификационную карточку. – Я уже подготовил приказ о вашем новом назначении. Оставлять вас капитаном устаревшего эсминца я считаю нецелесообразным – это неподходящая должность для офицера с вашим опытом и квалификацией. Вы согласны со мной?

Конте кивнул:

– Полагаю, адмирал, что мне по плечу и более ответственный пост.

– Я тоже так думаю, коммодор. Тем не менее, передать в ваше подчинение одну из пяти бригад я не могу – их возглавляют опытные, знающие своё дело люди, которые не заслуживают понижения в должности. Та же ситуация и с ведущими кораблями эскадры, к тому же только три из них выше классом, чем эсминец «Отважный». Что до штаба, то его возглавляет равный вам по званию, хоть и не такой талантливый офицер – коммодор Валенти. Он отлично справляется со своими обязанностями, и у меня нет к нему ни малейших претензий. А значит... – Сантини выдержал короткую паузу, проницательно глядя на него, – остаётся сама эскадра.

Конте был застигнут врасплох, но постарался скрыть свои чувства под маской вежливого удивления.

– Прошу прощения, адмирал, но ведь командир эскадры – вы.

– Совершенно верно. Как начальник дамогранской базы, я являюсь главнокомандующим всех дислоцированных в этом секторе вооружённых сил Корпуса. А поскольку эти силы, если не считать орбитальной станции и прикреплённого к ней дивизиона планетарных заградителей, состоят из одной эскадры, то одновременно я занимаю пост её командующего. Это обычная практика, позволяющая устранить лишнее звено в командной цепочке. Однако ничто не мешает мне поставить во главе эскадры кого-то другого – я располагаю соответствующими полномочиями. Ваше назначение, конечно, должны будут утвердить в Генеральном Штабе, но вряд ли там станут возражать. Для ваших злопыхателей все едино, командуете вы эсминцем или всей эскадрой; главное, что вы вдали от всех основных баз Корпуса.

– Это адмиральская должность, – осторожно заметил Конте.

– На Тукумане эти соображения вас не остановили, – тотчас парировал Сантини. – И в целом вы неплохо справились с взятыми на себя полномочиями. На нашей базе я единственный адмирал, так что проблем с нарушением старшинства не возникнет. Верховное командование поставило меня в весьма неловкое положение, прислав вас на Дамогран на этом древнем эсминце. Оно, несомненно, понимало, что я окажусь в затруднении, пытаясь найти подходящую для вас должность, не ущемив при этом других офицеров базы, и фактически само подтолкнуло меня к такому решению. Ещё замечания есть, коммодор?