Склеп Хаоса - Локнит Олаф Бьорн (первая книга .txt) 📗
Погоня завершилась быстро и почти успешно. Фарес сделал ошибку, позволив командам своих кораблей рассыпаться. Разобщенные отряды, разумеется, не могли оказывать достойного сопротивления, и вскоре запутанный квартал зажиточных купцов и ремесленников превратился в арену мгновенно вспыхивавших и тут же затихавших схваток.
По молчаливому договору шемитам оставлялась возможность бросить похищенное (если таковое имелось, а каждый второй из нападавших, как правило, тащил с собой изрядной величины тюк) и беспрепятственно отступить к гавани. Благоразумных личностей нашлось довольно много, что лишний раз подтвердило репутацию шемского народа как нации торгашей. Впрочем, предпочитавших принять бой обнаружилось не меньше, а потому узкие старые улочки Карташены наполнились азартными воплями, звоном оружия и редким посвистом арбалетных стрел.
Какое-то время Маэль следовал за Конаном и Геллиром, ориентируясь по блеску чешуи дракона, но, ввязавшись в очередную схватку, потерял их из вида. Когда же ему удалось выскочить на очищенную от захватчиков улицу, эти двое уже исчезли. Отправляться на поиски не имело смысла – они сами отлично во всем разберутся и справятся с любыми неприятностями.
Для очистки совести Монброн заглянул в проулок, где в последний раз видел проблеск зеленоватой узорчатой чешуи, но там никого не было.
Никого, кроме украдкой вынырнувшего из-под низкой каменной арки человека с курчавой иссиня-черной бородой, в зеленом халате и с обмотанной вокруг головы ярко-зеленой повязкой. Человек на миг задержался, разговаривая с кем-то невидимым, остававшимся в доме, затем прислушался к царившему над городом шуму и, недовольно скривившись, зашагал по улице. Так, будто все происходящее вокруг было лишь досадными мелочами, не стоящими внимания.
Маэль приоткрыл рот, захлопнул его и поудобнее перехватил рукоять эстока. Никто не спорит, это опасный противник, но… какого, собственного говоря, демона? Он что, боится? Или он прибыл на Побережье только ради того, чтобы совершать дурацкие поступки и выставлять себя на посмешище?
– Фарес! Стой!
Предводитель шемитов раздраженно оглянулся через плечо.
– А-а… Тебе-то, мальчик, что понадобилось в этом сборище безумцев? Можешь не тревожиться, я уже ухожу.
– Никуда ты не уходишь, – Маэль осторожно, маленькими шажками, начал приближаться к противнику. Переполнявшее его незнакомое чувство – какое-то бесшабашное веселье, смешанное с охотничьим азартом – рвалось наружу, стремясь ожить, и, видимо, Фарес почувствовал это. Обманчиво сонные темные глаза вдруг стали настороженными и блестящими, а в следующий миг Монброну пришлось резко уходить в сторону, выскальзывая из-под летящей сверху голубоватой размытой полосы. Такой удар был совершенно против правил, но это больше не имело значения. Как выяснилось в последние два дня, любые правила и законы созданы именно для того, чтобы их нарушать!
Прямой, узкий аквилонский клинок с гардой в виде причудливо сплетенных ветвей скрестился с широким шемским мечом, тяжелым, слегка изогнутым и расширявшимся на конце. Маэль удачно отбил несколько первых, самых яростных ударов, вынудил противника развернуться лицом к заглядывающему через остроконечные крыши солнцу, и заплясал по вытершимся камешкам карташенской мостовой. Он не хотел убивать шемита – его смерть никому не требовалась, а вот живой Фарес мог рассказать много прелюбопытных вещей.
Спустя несколько мгновений Монброн решил, что поторопился с нападением, и вообще эта мысль была не самой удачной. Тут уже стоит задуматься, как уцелеть самому, а не как расправиться с противником, сохранив ему жизнь. Переулок, видимо, и в мирные дни был уединенным, а сейчас, когда все жители попрятались по домам, остается рассчитывать только на себя. Вряд ли здесь появятся люди Конана – им своих забот хватает…
«Опять вляпался, – уныло поздравил себя Маэль, отступая вниз по улице и едва не поскальзываясь на камнях. За мельканием звенящих клинков он отчетливо различал лицо своего противника, сузившиеся зрачки и оскаленные зубы, казавшиеся на фоне черной бороды ослепительно-белыми. – Ради чего я, собственно, дерусь?
Ради незнакомого города, в котором никогда не жил и никогда не буду жить?
Ради прекрасной и грустной женщины, которая никогда мне не улыбнется ласковей, чем того требуют правила приличия?
Или… или есть иные причины?
Ради традиций своей семьи и своего рода? Хорошо, признаю, что времена драконов безвозвратно ушли, но чем этот Фарес лучше чудовища? Только тем, что он относится к роду людей? По сравнению с Геллиром подлинным монстром выглядит именно он, а не крылатый ящер!
Ради брошенной на ходу мимолетной похвалы неразговорчивого корсарского капитана, которого я вижу первый и, возможно, последний раз в жизни?
…Или ради того, чтобы огромное золотистое существо, прожившее на свете не одну тысячу лет, возможно, видевшее закат и расцвет великих королевств прошлого, и однажды жестоко оскорбленное моим предком, хоть чуть-чуть, но сменило мнение о людях к лучшему?
Ради чего?
Какая, в сущности, разница? Ты защищаешь этот чужой тебе город, и живущих в нем людей, что куда нужнее, чем гоняться за драконами!
Рыцарь я или нет, в конце-то концов?..»
Монброн встряхнул головой, точно конь, отгоняющий навязчивую муху, и с неразборчивым, но яростным воплем бросился в атаку. Шемит, уже считавший свою победу делом решенным, от неожиданности попятился и позволил прижать себя к стене дома. Последовал каскад головокружительно-стремительных обменов выпадами и ударами, едва не лишивший Маэля оружия. Непривычный изогнутый клинок противника то и дело рыбкой нырял вниз, норовя кончиком зацепить эсток за переплетения гарды. Дважды Монброн успевал вовремя отдернуть меч, в третий раз замешкался, судорожно рванул эсток на себя, услышал лязг скачущего по камням железа…
Маэль озадаченно уставился на меч шемита, лежащий поперек проулка. Фарес с не меньшим изумлением взглянул сначала на свои руки, потом на мостовую, потом – вопросительно и слегка растерянно – на противника.
Монброн попятился. Конечно, в соответствии с традициями стоило бы дать Фаресу возможность поднять клинок и продолжить бой, но тогда у него будет замечательный шанс прикончить Маэля из рода Монбронов и благополучно удрать…
Сомнения разрешили несколько человек, появившихся в ближнем конце улицы. Один из них выкрикнул имя Фареса, добавив «Держите его!»
– Вот так и не иначе, – пробормотал Маэль, опуская эсток и с облегчением прислоняясь к теплой стене дома. Почему-то ужасно захотелось спать.
Сквозь ослепительные солнечные лучи он видел, как шемит пытается сбежать, как его догоняют, сбивают с ног и начинают умело связывать. Потом все заволокло белесым туманом, и Маэль очнулся только от осторожного похлопывания по плечу. Недовольно приоткрыл глаза, увидел стоящего рядом незнакомого светловолосого парня и раскачивающееся у самого носа блестящее синеватое лезвие.
В следующий миг все стало на свои места. Незнакомца, как вспомнил Маэль, зовут Орм, он из команды «Вестрела». Кривой меч принадлежал Фаресу и теперь стал его, Монброна, законным трофеем.
– Живой? – спросил Орм. Кто-то помог Маэлю подняться – оказывается, он задремал и съехал вниз по стене. Сквозь солнечный туман пробивались возбужденные громкие голоса, сопровождаемые чувствительными, но явно дружескими тычками по ребрам. – Это ничего, что мы твою добычу слегка того… помяли, пока ловили? Мы его с собой прихватим, идет? Эй, с тобой все в порядке?
– Ага, – сказал Маэль и, протянув руку, завладел бывшим оружием Фареса. Меч оказался непривычно тяжелым, с очень удобной рукоятью, обмотанной шершавой повытершейся замшей. – Куда вы его потащите?
– В гавань, – отозвался корсар и с плохо скрываемой завистью добавил: – Как это ты его завалить умудрился? Он же один из лучших на Побережье!
– Уметь надо, – небрежно ответил Монброн, и, точно вспомнив что-то, спросил: – Вы Геллира… то есть дракона не видели?
