Легенда - Геммел Дэвид (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
— Это называется «лентрийский огонь». Раз попробуешь — никогда не забудешь.
Надир подвинулся, освободив место Лучнику.
— Садись с нами, Длинный Лук. Нынче мы не воюем.
Хочешь, поговорим?
— Ты поступаешь достойно, старый конь. Согласен — давай поговорим.
Рек, сидя на троне, взял предназначенный Друссу кубок с лентрийским красным и поднял его, обратясь к погребальному костру. Ульрик сделал то же самое, и оба молча выпили за павшего воина.
— Он был великий человек, — сказал Ульрик. — Отец много рассказывал мне о нем и его подруге. Ее звали Ровена, так?
— Да, и он очень любил ее.
— У великого человека и любовь должна быть великой. Мне жаль, что его больше нет. Хорошо бы война была игрой, где никто не расставался бы с жизнью. После сражения противники могли бы встретиться — вот как мы с тобой, — выпить и побеседовать.
— Друсс не согласился бы на такое. Будь это игра, где ведут счет очкам, Дрос-Дельнох был бы уже твоим. Но Друсс умел обращать очки в свою пользу и насмехался над здравый смыслом.
— До поры до времени — ибо он умер. Ну а ты? Что ты за человек, князь Регнак?
— Просто человек, Ульрик, — такой же, как ты.
Ульрик подался вперед, подперев рукой подбородок.
— Но я не такой, как все. Я не проиграл еще ни одного сражения.
— Я тоже.
— Ты озадачиваешь меня. Ты появился неизвестно откуда, женился на дочери умирающего князя. Никто прежде не слыхал о тебе, и никто не мог поведать о твоих деяниях. Однако люди умирают за тебя, как умирают только за любимых вождей. Кто же ты?
— Я — Бронзовый Князь.
— Нет, этого я не приму.
— Какого же ответа ты ждешь от меня?
— Хорошо, пускай ты Бронзовый Князь. Это не имеет значения. Завтра ты вернешься в свою могилу — и ты, и твои сподвижники. Ты начинал эту битву с десятью тысячами человек — теперь у тебя осталось от силы семьсот. Ты возлагаешь надежду на Магнуса Хитроплета, но он не доберется сюда вовремя — а если бы и добрался, это ничему бы не помогло.
Посмотри вокруг. Эта армия взросла на победах. И продолжает расти. У меня четыре таких войска, как это, — как же возможно меня остановить?
— Остановить тебя — это не главное. И никогда не было главным.
— Что же вы тогда делаете?
— Мы пытаемся остановить тебя.
— Ты загадываешь мне загадку?
— Разгадывать ее не обязательно. Быть может, судьбе угодно, чтобы ты добился успеха. Быть может, надирская империя принесет миру великое благо. Но спроси себя вот о чем: не будь здесь, когда ты подошел, никого, кроме Друсса, открыл бы он тебе ворота?
— Нет. Он сразился бы со мной и погиб.
— Но ведь он никак не мог бы надеяться на победу. Зачем же это ему?
— Я понял твою загадку, князь. Но меня печалит, что столь многие должны пасть в напрасной борьбе. И все же ты внушаешь мне уважение. Я позабочусь о том, чтобы твой погребальный костер был так же высок, как и у Друсса.
— Спасибо, не надо. Если ты убьешь меня, похорони мое тело в саду позади замка. Там есть уже одна могила, вся в цветах — в ней лежит моя жена. Положи меня рядом с ней.
Ульрик, помолчав несколько минут, вновь наполнил кубки.
— Будь по-твоему, Бронзовый Князь. А теперь пойдем в мой шатер. Мы поедим мяса, выпьем вина и будем друзьями.
Я расскажу тебе о своей жизни и о своих мечтах, а ты можешь рассказать мне о радостях, которые испытал в прошлом.
— Почему только в прошлом, Ульрик?
— Это все, что у тебя осталось, мой друг.
Глава 29
В полночь, когда пламя погребального костра взмыло к небу, надиры молча подняли вверх свое оружие, воздав честь воину, чья душа, как они верили, стояла теперь у врат рая.
Дренаи во главе с Реком последовали их примеру — потом Рек поклонился Ульрику, Ульрик вернул ему поклон, и дренаи отправились обратно к пятой стене. Всю дорогу они молчали — каждый думал о своем.
Лучник думал о Каэссе и о ее гибели рядом с Друссом. Он по-своему любил ее, хотя никогда не говорил об этом. Любить ее значило проститься с жизнью.
Хогуна не оставляла внушительная картина увиденной им вблизи надирской армии. Какая громада, какая мощь! Нет, их не остановишь.
Сербитар думал о путешествии, которое совершит на закате завтрашнего дня с остатками Тридцати. Только Арбедарка не будет с ними — прошлой ночью они собрались и провозгласили его настоятелем. Он покинет Дельнох один, чтобы основать в Венгрии новый храм.
Рек боролся с отчаянием, снова и снова перебирая в памяти последние слова Ульрика: "Завтра вы увидите надиров во всей их силе. До сих пор мы воздавали должное вашему мужеству, сражаясь только днем и позволяя вам отдыхать ночью.
Но теперь я намерен взять замок, и не будет вам отдыха, пока он не падет. Днем и ночью мы будем атаковать вас, пока никого не оставим в живых".
Отряд молча поднялся по ступеням в столовую. Рек знал, что не будет спать этой ночью. Это его последняя ночь на земле, и его усталое тело изыскало где-то силы ради того, чтобы он вкусил напоследок жизнь и сладость дыхания.
Они уселись вокруг стола на козлах, и Рек налил всем вина.
Из Тридцати остались выпить только Сербитар и Винтар. Пятеро мужчин почти не разговаривали, и наконец Хогун прервал тяжелое молчание:
— Мы ведь знали, что этим все кончится, правда? Нельзя же держаться до бесконечности.
— Правда твоя, старый конь, — сказал Лучник. — Но все-таки досадно немножко, а? Должен сознаться, у меня теплилась-таки слабая надежда на наш успех. А теперь, когда она пропала, меня одолевает легкая паника. — Он смущенно улыбнулся и допил свое вино одним глотком.
— Но ты-то не давал присяги оставаться, — сказал Хогун.
— И то верно. Может, утром еще и уйду.
— Не думаю, что ты уйдешь, — хотя что тебя удерживает, не знаю.
— Ну, если по правде, то я обещал тому надиру, Каске, выпить с ним еще разок, когда они возьмут замок. Хороший парень — хотя маленько слезлив, перебравши. У него шесть жен и двадцать три отпрыска — не знаю, как это он на войну вырвался.
— Истратив притом столько сил! — ухмыльнулся Хогун. — Ну а ты, Рек, почему остаешься?
— Глупость у меня в роду.
— Этого недостаточно, — сказал Лучник. — Давай, Рек, выкладывай всю подноготную.
Рек обвел взглядом усталые лица друзей и впервые понял, как любит их всех.
Он встретился глазами с Винтаром, и между ними сразу возникло понимание. Старик улыбнулся.
— Думается мне, — сказал Рек, — что только настоятель Мечей может ответить на этот вопрос — за каждого из нас.
Винтар кивнул и на несколько мгновений прикрыл глаза.
Все знали, что он исследует их сердца и умы, но не испытывали ни страха, ни смущения, ни желания утаить что-то про себя.
— Все живое должно умереть, — сказал Винтар. — Но один только человек всю свою жизнь знает, что он смертей. И все-таки жизнь — это не только ожидание смерти. Чтобы жизнь имела смысл, в ней должна быть цель. Человек должен оставить что-то после себя — иначе он зря живет на свете.
Для большинства людей эта цель ограничивается браком и детьми, которые продлят его род. Для некоторых это стремление к идеалу — к мечте, если хотите. Мы все, собравшиеся здесь, верим в честь — верим, что человек обязан поступать честно и справедливо и что одной силы недостаточно.
Все мы в жизни грешили. Мы воровали, лгали, обманывали, даже убивали ради собственной выгоды. Но в конце концов мы вновь пришли к тому, во что верим. Мы не позволим надирам пройти через нас безнаказанно, ибо мы на это не способны.
Мы судим себя строже, чем судят нас другие. Мы знаем, что умереть лучше, чем изменить тому, что нам дорого.
Ты, Хогун, солдат и веришь в дренайское дело. Ты получил приказ держаться и подчиняешься ему без рассуждений.
Возможность иного выхода просто не приходит тебе в голову, хотя ты и понимаешь других, которые думают иначе. Ты редкий человек.
