Легенда - Геммел Дэвид (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
Вино не нравилось ему — оно казалось слишком слабым и водянистым человеку, возросшему на крепких напитках северных степей. Однако он пил это вино: поступить по-иному было бы неучтиво, ибо дух Друсса присутствовал на пиру. Рядом с кубком Ульрика стоял другой, налитый до краев, и по правую руку вождя возвышался второй трон.
Ульрик угрюмо созерцал поверх своего кубка лежащее на костре тело.
— Ты умер вовремя, старик, — тихо произнес он. — Ты будешь жить в наших песнях, и еще много поколений будут вспоминать тебя у наших лагерных костров.
Луна ярко светила на безоблачном небе, и звезды мерцали, как далекие свечи. Ульрик откинулся назад, глядя в вечность.
Откуда эта печаль? Что так гнетет его душу? С ним нечасто случалось такое, а уж накануне столь крупной победы — и вовсе никогда.
В чем причина?
Его взгляд вернулся к телу погибшего воина.
— Причина в тебе, Побратим Смерти, — сказал он. — Это твои подвиги превратили меня в черную тень. Ибо во всех легендах помимо героев действуют и черные силы зла. Без них не было бы сказаний. Но я не злодей. Я воин по рождению, защищающий свое племя и желающий создать единую державу. — Ульрик выпил еще глоток лентрийского и вновь наполнил кубок.
— Что-то не так, мой повелитель? — спросил начальник его охраны Огаси, крепкий кочевник, убивший Вирэ.
— Он обвиняет меня. — Ульрик указал на тело Друсса.
— Так, может, зажечь костер?
Ульрик покачал головой.
— Не раньше полуночи. Врата должны быть открыты к его прибытию.
— Ты оказываешь ему великую честь, повелитель. В чем же он тогда обвиняет тебя?
— В своей смерти. Меч Ногуши был отравлен — так сказал мне его слуга.
— Но не по твоему же приказу. Я был с тобой и знаю.
— Какая разница? Или я уже не отвечаю за тех, кто мне служит? Я опорочил свою легенду, приказав положить конец легенды о нем. Черное дело совершил ты, Ульрик Волчья Голова.
— Он все равно погиб бы завтра. Что значит один день?
— Спроси себя, Огаси, много ли он значит. Человек, подобный Побратиму Смерти, рождается, быть может, раз в двадцать поколений. Чего же стоит один его день для обыкновенных людей? Год? Десять лет? Всю жизнь? Видел ты, как он умер?
— Видел, повелитель.
— Сможешь ты это забыть?
— Нет, повелитель.
— Почему же? Ты и раньше видел, как умирают храбрые воины.
— Он особый. Даже когда он упал в последний раз, я думал, что он поднимется. Даже и теперь кое-кто боязливо поглядывает на костер, опасаясь, как бы Побратим Смерти не встал.
— Откуда он взял силы, чтобы выйти против нас? Его лицо посинело от гангрены. Его сердце давно должно было остановиться. И боль...
— Покуда есть на свете войны, будут и воины, — пожал плечами Огаси. — Покуда есть воины, будут и князья между воинами. Среди князей будут короли, а среди королей — император. Ты сам сказал, повелитель: такой, как он, рождается раз в двадцать поколений. По-твоему, ему следовало умереть в своей постели?
— Нет. Я думал о том, чтобы предать забвению его имя.
Скоро я буду владеть самой могущественной за все время империей. История будет такой, какой я ее напишу. Я мог бы стереть его имя из памяти людской, мог бы запятнать его имя и очернить его память. Но я не стану этого делать. Я велю написать книгу о нем, и все узнают, как он боролся со мной.
— Я не ожидал меньшего от Ульрика, — сказал Огаси, поблескивая темными глазами в свете костра.
— Но ведь ты знаешь меня, друг. А вот дренаи, наверное, думают, что я вырву и съем отважное сердце Друсса. Пожиратель младенцев, северная чума, палач Гульготира.
— Мне сдается, ты сам придумал все эти имена, повелитель.
— Верно. Но военачальник должен хорошо знать все виды оружия. И среди них есть такие, что не имеют ничего общего с копьем и мечом, с луком и пращей. Меч убивает только тела — Слово похищает души. Люди при виде меня испытывают страх — это мощная подмога.
— Но оружие порой обращается против своего владельца, повелитель. Я... — И Огаси вдруг осекся.
— Говори же! Что с тобой?
— Дренаи, повелитель! Дренаи в лагере! — Огаси таращил глаза, не веря тому, что видит.
Ульрик повернулся на сиденье. Повсюду в кругах люди вставали, чтобы посмотреть на Бронзового Князя, идущего к повелителю надиров.
За ним рядами шли шестнадцать воинов в серебряных доспехах, а замыкал шествие ган Легиона рядом с белокурым воином, несущим длинный лук.
Барабаны смолкли, и все взоры обратились с дренаев на сидящего полководца. Ульрик сузил глаза, увидев, что пришельцы вооружены. Паника поднялась в нем, но он подавил ее, лихорадочно обдумывая положение. Неужто они, подойдя, убьют его? Клинок Огаси со свистом вышел из ножен, но Ульрик поднял руку.
— Не надо, друг. Пусть приблизятся, — Это безумие, повелитель, — шепнул Огаси, глядя на идущих к ним дренаев.
— Налей нашим гостям вина. Убьем их после пира. Будь готов.
Ульрик смотрел со своего высокого трона в серо-голубые глаза Бронзового Князя. Если не считать отсутствующего шлема, тот был в полных доспехах, и большой меч Эгеля висел у него на боку. Его спутники держались позади, ожидая, что будет дальше. Они почти не проявляли беспокойства, хотя рука гана легионеров — Ульрик знал, что его зовут Хогун, — лежала на рукояти меча, и он не сводил глаз с Огаси.
— Зачем вы пришли? — спросил Ульрик. — Никто не звал вас в мой лагерь.
Князь медленно осмотрелся и снова взглянул в лицо Ульрику.
— Странно, как меняет война привычные понятия. Начнем с того, что не я у тебя в лагере: я стою на дельнохской земле, которая принадлежит мне по праву, — это ты находишься в моих владениях. Но пусть будет так — нынче вечером ты мой гость. Ты спрашиваешь, зачем мы пришли? Я и мои друзья пришли проститься с Друссом-Легендой, Побратимом Смерти. Неужто надирское гостеприимство таково, что нам не предложат никакого угощения?
Рука Огаси снова устремилась к мечу, но Бронзовый Князь не шелохнулся.
— Если он вынет свой меч, — тихо произнес Князь, — я снесу ему голову.
Ульрик знаком остановил Огаси.
— И ты думаешь уйти отсюда живым? — спросил он Река.
— Так и будет, если я захочу.
— А мое слово тут ничего не значит?
— Ничего.
— В самом деле? Ты меня озадачил. Тебя окружают надирские лучники. Стоит мне подать знак, и твои блестящие латы будут утыканы черными стрелами. Как же понимать твои слова?
— Что ж, прикажи им, если можешь. — Ульрик взглянул на лучников. Стрелы лежали на тетивах, и железные наконечники натянутых луков поблескивали в свете костра.
— Разумеется, могу.
— Что ж ты тогда не приказываешь?
— Из любопытства. Какова истинная цель вашего прихода? Вы явились убить меня?
— Нет. Если бы я захотел, я убил бы тебя, как убил твоего шамана: тихо и невидимо. И в твоей голове уже завелись бы черви. Здесь нет никакого подвоха — я пришел почтить моего друга. Примешь ты меня как гостя, или я должен вернуться в свою крепость?
— Огаси! — молвил Ульрик.
— Да, повелитель?
— Подай угощение князю и его свите. Прикажи лучникам вернуться к своим кострам, и пусть праздник идет своим чередом.
— Слушаюсь, мой повелитель, — с сомнением в голосе ответил Огаси.
Ульрик "знаком пригласил князя занять трон рядом с собой. Рек кивнул и сказал Хогуну:
— Ступайте повеселитесь. Возвращайтесь ко мне через час.
Хогун отдал честь, и маленький отряд скрылся в глубине надирского стана. Рек улыбнулся, увидев, как Лучник взял у сидящего надира кубок с лиррдом. Тот изумленно вскинул голову и засмеялся, когда Лучник выпил все до дна, не пролив ни капли.
— Что, хорош? Ваша красная кислятина ему не чета.
Лучник, кивнув, достал из поясной сумки фляжку и предложил надиру. Тот принял ее с явным подозрением, но на него смотрели его друзья.
Воин раскупорил фляжку и осторожно хлебнул, а после припал к ней надолго.
— Тоже недурственно. Что это такое?
