Агентство «Аргентина» - Сербжинская Ирина (читаем книги .TXT) 📗
За столиком, возле джунглей из искусственных пальм агент Ява пил невкусный теплый кофе, поглядывая то на часы, то на золотую карусель, все продолжавшую свое медленное кружение. Про Гинзогу, Свору и клуб «Химера» думать не хотелось. Тихо зазвенел в кармане телефон.
— Все в порядке, — сообщил Ява, не дожидаясь вопроса. — Я их нашел.
Из трубки донесся облегченный вздох. Было ясно, что с плеч Алины-барракуды свалилась не просто гора, а целый горный хребет.
— Слава небесам! А то я уже тут… так что? Везешь их домой?
Ява помедлил с ответом.
— Нет пока что…
Алина снова всполошилась.
— Нет?! Почему нет?! Где они? Что делают?
— Катаются на карусели.
— Что?!
— Катаются на карусели, — раздельно повторил Ява.
— На какой кару…
— Скоро привезу, — на полуслове оборвал он Алину и выключил телефон. Затем Ява посмотрел на стакан с кофе, поморщился, отодвинул его в сторону и, откинувшись на спинку шаткого пластикового креслица, стал смотреть на проплывающих мимо нарядных лошадок, украшенных бантами и бубенцами.
Пятиклассник Соловьев и гном Фикус, для конспирации облаченный в школьную форму пятиклассника и соломенную шляпу Алины-барракуды, прокатились на карусели десять раз подряд, попрыгали на батуте и умяли три банана на двоих.
Судя по гримасам, которые они строили друг другу, настроение у беглецов было отличное и угрызения совести их не мучили. Они покрутились возле игровых автоматов, поглазели на «Лабиринт страха и ужаса» и долго сосредоточенно пересчитывали скудную наличность, обнаруженную в карманах пятиклассника. Потом, разжившись пакетиком с горячим попкорном, Соловьев и Фикус двинулись, наконец, к выходу.
Ява поднялся и пошел им навстречу.
… В агентстве было тихо. На всякий случай, Ньялсага заглянул в другую комнату: взглянуть на гномов. Гости спали, растянувшись прямо на полу — заклинание крепко держало в волшебном плену. Разбудить их Ньялсага собирался только под утро, не раньше: беседа с несообразительными гномами требовала неимоверных умственных усилий и колоссального терпения, и тратить силы на разговор не хотелось.
Притворив за собой дверь, он вернулся в большую комнату и только сейчас заметил на стуле черный плащ и плеер: значит, Ява совсем недавно был здесь и умчался куда-то по важному делу.
— Сейчас приедет, — сказал Ньялсага Лукерье, внимательно обнюхивающей плащ. — Может, пожевать поехал купить или еще что.
Он уселся в любимое кресло, старое и продавленное, и положил на стол тяжелый фолиант. Какое-то время Ньялсага просто сидел, обдумывая события завтрашнего дня, изо всех сил пытался подавить тревогу, потом вздохнул и открыл книгу, которую передал ему Цолери. Сам хозяин «Бродяги» по-прежнему не покидал книжной лавки, сидел, затаившись в своем логове, точно зверь, подстерегающий добычу.
— Такой уж он человек: не любит суеты, — пояснил Ньялсага собаке. — А что до новостей, так на то Дэберхем имеется.
На мгновение он задумался, уместно ли слово «человек» применительно к Цолери, но тут же выбросил это из головы: не до того.
Он принялся осторожно переворачивать страницы толстого фолианта, украшенные кое-где рисунками, изображением магических печатей и пентаграмм. Ньялсага догадывался, что труд переписчиков невероятно утомителен и скучен, хоть и считалось, что переписывание рукописей — самая благородная работа на свете, самый возвышенный труд.
Однако, и буквы и рисунки были выполнены с невероятной тщательностью и прилежанием: переписчикам прекрасно было известно, что любая их ошибка, даже самая незначительная, грозит ужасной смертью тому, кто воспользуется сгиллой с пропущенным элементом или текстом заклинания с неправильно поставленной запятой. Кроме того, переписчики знали о существовании демона по прозвищу «Придирчивый»: с мешком, полным пропущенных букв, он поджидает после смерти каждого нерадивого писца и жестоко наказывает за ошибки!
Ньялсага мысленно вознес переписчикам короткую благодарственную молитву и приступил к чтению, выбрав главу, в которой рассказывалось не только о мертвых ведьмах, но и о тех беднягах, которые имели несчастье столкнуться с ними на своем пути. Особо было отмечено, что больше всего не повезло тем, кто по какой-то причине мог оказаться полезным ведьмам.
Заклинатель перевернул несколько страниц.
— Вот и о нашей красавице кое-что есть, — вполголоса сообщил он Лукерье. — Как же, известная личность! Знали ее под именем «Сожженная ведьма»… ну, почитаем: «Ее появление может вызывать странные события — штормы, ураганы, грозы, смерть скота. О приближении проклятой ведьмы можно догадаться также по поведению единорогов. Они…». Единорогов-то откуда взять? — с досадой спросил сам себя заклинатель. — А вот еще: «Практически неуязвима. Единственное оружие, способное убить — маленький арбалет, который она всегда носит с собой. Арбалет изготовлен»… ну, это мы уже знаем… почитаем лучше, чем Гинзога занимается…
Он пробежал глазами строчки.
— Трудится, хлопочет, не покладая рук: заключает сделки, вербуя в свою Свору… страсть к заключению сделок? Это у нее от папаши-демона, не иначе! Всех к себе гребет: смертным — обещает бессмертие, проклятым — отмщения, алчным — несметных богатств. Ну, что требует взамен, говорить не будем, и так ясно… а, вот и про амулет…
Ньялсага снова принялся читать, по давней привычке, негромко проговаривая слова вслух. Лукерья терпеливо ждала.
— С медальоном ясно. Хорошая вещь и очень бы нам пригодилась. Как бы уговорить Гинзогу не жадничать, а нам его подарить? Разве что обменять? Но на что? — он задумчиво покусал губы. — А вот чудненькая история, жизнеописания, так сказать, трудовых будней нашей милой подружки. Слушай, Лукерья…
Он снова уткнулся в книгу.
— Гинзога хотела заполучить в Свору четырех магов-сновидцев из Аркаба. Ничего себе, у нее аппетиты… представляю, что могли бы устроить аркабские колдуны, согласись они стать Сворой проклятых! И что же дальше? А вот что: ведьма, что называется, приперла бедолаг к стене, и выхода у них не оставалось, кроме как присоединиться к Своре. Но тут Гинзога крупно просчиталась: не учла, что аркабцев так просто не возьмешь. Она дала им на раздумья ночь, и эту ночь сновидцы потратили не впустую… а как?
Ньлясага поперхнулся.
— Святые небеса, Лукерья! Они совершили ритуальное убийство!
Никогда о таком не слышал. Один из колдунов заговоренным мечом отсек головы другим сновидцам, расчленил их тела и сжег на морском берегу. После этого он собирался покончить с собой, причем, не просто так, а с соблюдением особых обрядов… особых обрядов? — переспросил он. — А, это, наверное, для того, чтоб некроманты не смогли вернуть его к жизни. Гм… гм… познавательно….
Ньялсага перевернул страницу.
— Но провести все обряды несчастный сновидец не успел: нагрянула Свора. Гинзога вернула к жизни самоубийцу, но магическая сила уже покинула аркабца. М-да… — протянул заклинатель и посмотрел на Лукерью. — Что-то мне подсказывает, что карьеры в Своре он не сделал…
Он полистал книгу, становясь все мрачнее и мрачнее.
— А это что? — он перевернул книгу вниз головой, рассматривая рисунок. — Похоже, та самая сгилла, что при ритуальных убийствах использовалась. А вот и описание обряда…
Он дочитал страницу и глубоко задумался.
…Заскрежетал в замке ключ, тревожным зеленоватым светом вспыхнула сгилла, нарисованная под притолокой — и на пороге появился Ява, волоча за шиворот гнома Фикуса, облаченного почему-то в одежду пятиклассника Соловьева. Фикус, судя по разнообразным гримасам, ругался на чем свет стоит, но Ява не обращал на это ни малейшего внимания.
— Гнома привез? Молодец, — рассеянно проговорил Ньялсага, не подозревая о недавних приключениях Фикуса и пятиклассника Соловьева.
— Привез, — отозвался Ява, без лишних церемоний водворяя гнома к его сородичам и тщательно запирая решетку. — Сиди тут, понял?
