Заклинатель ордена Линшань. Переписать сюжет. Книга 1 (СИ) - Архангельская Мария Владимировна
Ладно, чем погружаться в воспоминания, лучше заняться чем-нибудь полезным. Потренироваться с мечом, помедитировать или проверить, что там ученики написали в последнем сочинении.
*Шицзе - старшая соученица.
* * *
Судью Кана Гусунь заметил случайно – разносил уголь по домам и увидел, как тот раскланивается с мастером Ваном. Потом судья неспешно направился куда-то вверх по горе, свернув – сердце Гусуня учащённо забилось – в ту сторону, где проживал глава Ши. Неужели?..
Прошло уже три месяца с тех пор, как Гусунь поделился с ним своими подозрениями. Юноша уже начал думать, имеет ли смысл его дожидаться, или стоит пойти к главе на свой страх и риск. Ведь с каждым днём опасность для ордена росла. Кто знает, что Хэн Линьсюань успел поведать посланцам Меев, и как они используют полученные сведения.
И вот теперь судья прошёл в орден. Сам!
Гусунь сорвался на бег, свернув к ближайшему строению. Сейчас, в летнюю жару, угля в отдельных домах требовалось совсем немного – только если кто-то хотел заварить чай, разжечь курильницу или подогреть вино. Но всё равно получилось с горкой, когда Гусунь высыпал всё, что у него было в одну жаровню. Если он не успеет потом вернуться и разнести оставшееся, будет нагоняй. И плевать, накатившее возбуждение требовало немедленных действий. Он только удостоверится, что судья Кан пришёл за тем, за чем надо. И, возможно, вставит своё слово. Если понадобится.
На ходу вытирая руки пучком сорванной травы, Гусунь вихрем пронёсся по дорожкам и лестницам к дому Ши Чжаньцюна. Его не останавливали – спешащие внешние ученики были не в диковинку. Только у самых ворот юноша притормозил и перевёл дух, оглядываясь по сторонам. Но, к счастью, рядом никого видно не было. Тогда он крадучись пересёк двор и застыл у распахнутого, спасибо жаре, окна.
– Сперва я решил, что речь идёт об обыкновенной контрабанде, – донёсся изнутри голос судьи Кана, и сердце Гусуня сделало кульбит – да, это было оно! – И торговец Се действительно ею занимается. Но наблюдение за ним и допросы, его и его сообщников, выявили, что дело гораздо серьёзнее.
– Вы его арестовали? – ровным тоном спросил Ши Чжаньцюн.
– Да, глава. Так вот, этот торговец подрабатывал не только поставкой и продажей запрещённых товаров. Так же он торговал сведениями, причём добытыми не только им самим, но и теми, что передавали другие лица через него. Иногда выполнял за плату разнообразные поручения, не спрашивая, кто и зачем просит его об услуге.
– Продолжайте.
– На допросе торговец сознался, что прошлой осенью некие люди обстоятельно расспрашивали его о мастере Хэн Линьсюане. Так же он, по их просьбе, проверил кое-какие факты. Ничего особенного, казалось бы – какие заведения посещает мастер Хэн, с кем встречается, как часто выходит в город… Вашему слуге это показалось подозрительным, и он взял на себя смелость проверить то, что касалось мастера Хэна.
Судья сделал паузу, но глава Ши молчал.
– Этот Кан взял на себя смелость так же разузнать о мастере Хэне, – повторил господин Кан. – Глава Ши, этот недостойный заслуживает смерти за то, что осмеливается говорить такое… Но мастер Хэн – дракон в обличье рыбы.
Новая пауза, ещё более мучительная. Потом послышался шорох одежд – Ши Чжаньцюн поднялся.
– Судья Кан, позвольте я угадаю, – голос главы был ровен и невыразителен. – На расследование этого дела вас надоумила ваша жена.
– Моя жена? – с искренним изумлением переспросил судья. – Нет, при чём тут она?.. Я узнал от одного из внешних учеников…
– Эй, ты! Что ты тут делаешь?!
Вздрогнув, Гусунь обернулся. В воротах стоял старший ученик главы Ши.
– Важное дело, – Гусунь торопливо отошёл от окна. Шансы на то, что внутри не услышат голоса снаружи были невелики, но попробовать стоило.
– А, по-моему, ты подслушиваешь, – старший ученик и не подумал понизить голос. – Ты знаешь, что за это ждёт?
Юноша сделал глубокий вдох. Потом поклонился как можно смиреннее.
– Этот ученик виноват. Прошу о наказании.
– Вот глава сейчас и решит, как тебя наказать, – его собеседник широким шагом пересёк двор, схватил Гусуня за шкирку – из-за того, что они были практически одного роста, получилось не так внушительно, как, должно быть, задумывалось – и втащил и не думавшего сопротивляться парня внутрь дома.
Из-за внутренней двери долетали обрывки слов, но теперь они звучали куда менее разборчиво. Старший ученик, не отпуская воротника Гусуня, постучал, и всё смолкло. Потом послышались мягкие шаги, и дверь распахнулась, явив главу Ши.
– Что случилось?
– Прошу прощения у учителя. Но этот внешний ученик подслушивал под окном, – и старший ученик подтолкнул Гусуня вперёд.
– Глава, – сказал судья Кан, – это и есть тот юноша, о котором я говорил.
Ши Чжаньцюн перевёл взгляд с него на Гусуня. Снова посмотрел на судью.
– Подождите меня минуту, – наконец сказал он и вышел в переднюю комнату, поманив своего ученика за собой и прикрыв дверь. Гусунь встретился глазами с господином Каном, тот осуждающе покачал головой, но ничего не сказал.
Спустя полминуты глава Ши вернулся – один, без ученика.
– Продолжайте, – спокойно, даже приветливо, произнёс он, опускаясь на сиденье на возвышении. – Итак, судья Кан, вы сказали, что именно этот юноша навёл вас на след?
– Так и есть, глава Ши.
– Что ж… – глава Ши повернулся к Гусуню. – Тебя ведь зовут И Гусунь?
– Да, глава, – Гусунь поклонился.
– Да, помню, – задумчиво кивнул Ши Чжаньцюн. – Когда-то мастер Хэн просил за тебя. Расскажи-ка мне, ученик, что тебя подвигло обратить внимание на этого лавочника Се и пойти к судье Кану?
– Ну… – Гусунь покосился на судью, и тот ободряюще кивнул. – Этот недостойный ученик однажды разговорился с уличным мальчишкой и от него узнал, что по ночам в лавку Се привозят какие-то товары. Это показалось мне подозрительным, я решил проследить.
– А зачем ты вообще заговорил с уличным мальчишкой?
– Я… Гусунь поколебался – и решился. В конце концов, главное уже сказано. – Я, Гусунь, однажды был в… парчовом домике Матушки Гу.
– Так, – кивнул глава Ши без какого-либо осуждения.
– И там я случайно услышал, как мастер Хэн Линьсюань говорил с каким-то незнакомцем…
Гусунь рассказывал, глава Ши и судья Кан с интересом слушали, время от времени что-то уточняя – для судьи рассказ о самостоятельно предпринятых поисках тоже стал новостью. Их доброжелательный интерес увлёк и самого рассказчика, и через некоторое время Гусунь обнаружил, что с энтузиазмом перечисляет своих помощников в поисках и вклад каждого из них в расследование. И когда в соседней комнате послышался шум и дверь распахнулась, пропуская старшего ученика главы и нескольких стражников, Гусунь в первый момент испытал лишь досаду на то, что его прервали.
– Судья Кан, ученик И, – Ши Чжаньцюн поднялся, и благожелательность на его лице как-то разом сменилась холодом, – вас надлежит поместить под стражу за клевету на мастера ордена Линшань. С этого момента вам запрещено общаться с кем-либо. Степень вины каждого из вас я разберу позднее, и вынесу решение. А до тех пор вам надлежит поразмыслить в заточении над совершенными ошибками.
* * *
Посланец Ши Чжаньцюна сдёрнул Линьсюаня, когда тот отрабатывал боевую технику использования ци. Заставить двигаться меч, это хорошо, но Ханьшуй – духовное оружие, его связь с хозяином крепка, и он как раз для этого и предназначен. А заклинатель с помощью ци должен уметь превратить в оружие всё, что угодно: щепку, травинку, лист бумаги, даже капля воды, наполненная энергией и пущенная во врага, приобретала силу если не пули, то выпущенного из пращи камня. А всего-то и нужно что сосредоточиться да сконцентрировать ци.
Увы, с концентрацией у Линьсюаня были некоторые проблемы. Он вполне научился медитировать, сидя в тишине и покое своего дома или какого-нибудь уединённого уголка, ему неплохо давался лёгкий транс во время неторопливых плавных упражнений, которым начинали и заканчивали боевые и силовые тренировки все, от мастеров до начинающих учеников. Но в горячке боя, что реального, что тренировочного, контроль над ци не то, чтобы совсем ускользал, но дальше нескольких намертво вбитых, видимо, ещё в его предшественника приёмов дело не заходило. Может, из-за того, что он, пусть и получив все умения в готовом виде, всё же уступал тем, кто приобрёл их в результате тяжких трудов, а может, как говорил Чжаньцюн, мешал избыток страстей, которые Линьсюань так и не смог в себе подавить, да не особо-то стремился. В любом случае выход был только один: тренироваться, тренироваться и ещё раз тренироваться. Если долго мучиться, что-нибудь получится. И даже порой получалось: в прошлый раз обрывок бумаги впился в ствол дерева, на мгновение обретя твёрдость и остроту бритвы. А вот сегодня несколько срезанных в процессе тренировки Ханьшуем листов ни в какую не хотели не то что во что-то впиваться, а даже лететь куда надо.
