Семена Распада. Том I (СИ) - Никольский Олег (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Уже изрядно опьяневшие и объевшиеся гости с трудом вставали с насиженных мест, некоторые еле двигались, нескольких несли на руках, но общий настрой был более чем радостный. Геррерт шёл рядом с Бринотом, поддерживая того: у совершенно трезвого жениха от волнения подкашивались ноги.
Кострище-солнце пылало огнём, пламя, переливаясь то алым, то сизым, взвивалось вверх на высоту в два человеческих роста. Толпа окружила священное место весело галдящим кругом. Жених и невеста стояли по разные стороны, разделённые пламенной стеной.
Дождавшись, когда шум многих голосов слегка поутихнет, градоправитель Гердии и шехэт гердского Кольца, Анэтор Люмэ взял слово:
— Благородные фаиры и их спутницы! До исхода дня остаются считанные мгновения, и только минует полночь, как закончится для фаира Бертила Бринота и лаир Халэи Люмэ прежняя одинокая жизнь, и начнётся новая — одна на двоих! Так давайте же ознаменуем это событие, как полагается по рыцарским законам!
Ещё не отзвучали последние слова шехэта, а к кострищу уже вышли держатели щитов: Шейрон и смуглокожий рыцарь по имени Иммах, чьё лицо обезображивал шрам от давнего сабельного удара.
Толпа кричала: «Щиты! Щиты!» И под восторженные её вопли рыцари двинулись друг на друга. Прямые. Собранные. Уверенные.
Шаг, другой, третий. Замерли! Между ними только пламя костра. Жарко. Они не видят даже лиц друг друга, только щиты: берёза фаира Бертила на прочном, как металл белоствольном вальде и кит Халэи на хрупком тополе.
БОЙ!!! — яростный вскрик, будто разрезает полог ночи.
И рыцари делают последний шаг прямо в пламя костра, щиты сталкиваются с глухим деревянным стуком, разбрызгивая двуцветные искры.
Расходятся. Поворот. И опять удар!
Огонь жарит, но не обжигает.
Щиты сталкиваются. Два… три… четыре…
Последний удар и… фаир Иммах отступает назад, выпрыгивая из пламени костра, словно Seliri, щита больше нет в его руках, тот с треском развалился, осыпавшись в огонь безобразной грудой щепы! Ритуал исполнен в точности.
Шейрон преклоняет колени, и опускает щит в середину кострища поверх обломков. Под ликующие возгласы орхэт возвращается на прежнее место.
— Совсем немного до полуночи! — громогласно возвестил шехэт Анэтор, а после обратился к жениху. — Фаир Бертил из рода Бринот, только что моя сестра Халэя показала, что готова быть твоей отныне и навеки! Готов ли ты принять её?!
— Да! — ответил Берёзовый Рыцарь, обращаясь уже не к шехэту и даже не к своей невесте, а воздев очи к небесам, клялся в этом Светлому Богу: — Ir ta`et eniur! Va-jay!
*Я люблю её! Навечно! (Serch Terea)
— Тогда поспеши поймать! Последнее мгновение!
Слова шехэта стали сигналом, и скрывающая лицо невеста устремилась навстречу рыцарю. Кровавым росчерком мелькнул алый плащ, и она прыгнула сквозь полыхающий огонь. Заплясали искры на раздувшейся ткани. Фаир Бертил шагнул вперёд, выставив руки, и прыжок Халэи завершился в крепких объятиях Берёзового Рыцаря.
Бринот ловко поставил невесту на землю, после чего скинул с неё церемониальный плащ и снял маску. Она улыбалась. Невысокая, коренастая, как все Люмэ, но в отличие от своего брата с лицом добрым и приветливым.
— Полночь! Властью данной мне Его Светлостью, архэтом Одэоном Теогерном, держателем воли Его Императорского Величества Тордэана IV, я Анэтор Люмэ, градоправитель Гердии и шехэт гердского Кольца, отныне и навеки нарекаю вас мужем и женой!
***
Шейрон полагал, что фаиру Бертилу очень повезло с супругой, его улыбчивая чуть полноватая жена являла собой истинное воплощение простого житейского счастья. Несмотря на знатное происхождение, ей совершенно были несвойственны гордыня и заносчивость, и к мужу она относилась с почтительной лаской и доверием. Да и сам Бринот оказался в полном восторге от своего положения. Сын же Халэи от прошлого брака, тринадцатилетний Марон довольно быстро привык называть фаира Бертила отцом.
Торжество на берегу Змейки было данью древним обрядам тех времён, когда Санрес был частью державы Исаирин, а до неё акхорской провинции Эр-Иса. Однако по имперским законам законным мог быть лишь освящённый Allain, поэтому днём позже новобрачных ждала ещё одна церемония в храме Трисмы — крупнейшего замке западной части кольца, ставшего приданным Халэи.
Геррерт порывался отправиться в Бринадаль сразу же, как жрец залечил Бертилу рассечённую ладонь. Шейрон даже раскрыл бывшему наставнику свой провалившийся замысел, но Бринот, качая седой головой, посоветовал орхэту всё же задержаться в Трисме. Он уверял, что будет лучше дать возможность оруженосцу и жрице добраться до назначенного места, а не нестись им на встречу, рискуя разминуться. В конец запутавшийся в своих мыслях и чувствах Шейрон внял уговорам.
Вечером фаир Бертил устроил небольшое представление, играя для домочадцев и гостей на подаренной ему Ниалем флейте. Более не считающий должным скрывать своих увлечений, он радовал всех желающих удивительными музыкальными талантами.
Мозолистые пыльцы рыцаря быстро скользили по отверстиям флейты, а лицо с полуприкрытыми глазами приобретало удивительно не свойственное ему мечтательное выражение.
Геррерт с трудом скрывал изумление, ведь он прослужил в оруженосцах у Бринота четыре с половиной года, а ни разу не видел того играющим. Орхэт всегда полагал, что любовь к искусству чужда Берёзовому Рыцарю, но как выяснилось, сильно ошибался.
Слушая затейливые переливы чарующей и немного грустной мелодии, Шейрон думал, что Эли та наверняка бы понравилась, и внутренне сожалел, что сам не умеет.
Бринот закончил игру на высокой пронзительной ноте, звук, вырвавшись из флейты, будто повис в воздухе, постепенно оседая. Гости разразились рукоплесканием, на лицах застыло выражение восторга, только фаир Иммах не смог выразить восхищения, так как страшное ранение лишило его возможности улыбаться.
Ожидание не принесло никакой пользы, и на следующий день Геррерт собрался возвращаться, но прежде решил объясниться с фаиром Бертилом ещё по одному вопросу.
Они стояли открытой замковой галерея Бринот в домашнем халате, а Шейрон, одетый по-дорожному. Дул ветер, взвивая волосы рыцарей.
— Что говорят о войне? — спросил орхэт Бринадаля, опираясь на кованную юсфитовую решётку. Бринот помолчал, причмокнул губами и ответил с ленцой, будто нехотя:
— А что о ней могут говорить? Землевладельцев больше волнует сбор последнего урожая, чем Священный Поход. У нас на юге многим попросту нет никакого дела до случившегося где-то на севере столкновения…
— Шехэту Анэтору тоже?
— Архэт Одэон послал ему приказ от имени императора, следуя которому он должен созвать вассалов и собрать ополчение. Однако не торопится он. Мне так вообще думается, что император быстрее с северянами и шохейцами войну выиграет, чем наши до Эзера дойдут.
— А как же рыцарская присяга? — в голосе Шейрона промелькнуло возмущение, но его бывший наставник ответил всё так же спокойно.
— А что присяга? Императору то, небось, тоже верных людей терять не хочется, да и амонийцы своей ратной славой делиться не горазды. Почему это тебя так беспокоит?
— Я рыцарь!
— А твой отец — шехэт, между прочим, богатейший человек в Санресе. Лично тебе война в любом случае не грозит, радуйся!
— Было бы чему… — проговорил Геррерт, но уже без особой уверенности, и спросил: — Скажите, фаир, а если поход всё-таки затянется?
— Ну, тогда у нашего архэта и впрямь не останется возможности отвильнуть, хотя я сомневаюсь, что до этого дойдёт. Seliri не заседают в крепостях, и не выстраивают хитроумных тактик, они дерутся, как звери, тупые и злобные. Бить их нужно быстро, и в Эзере об этом прекрасно знают. Более того, как ты знаешь, Санрес всегда славился флотом, а не сухопутной силой. В первую очередь императору нужны будут корабли Одэона Теогерна, а лишь потом рыцари, коих у него самого хватает.
