Осень без надежды - Монро Чарльз Керк (книги онлайн полные TXT) 📗
Если бы Соня, Данкварт и неизвестный никому в Кернодо чужеземец, в действительности происходящий родом с Зингарского Побережья, проснулись, то их глазам предстало бы весьма странное зрелище.
Трое десятников тановой стражи, взявшие в помощники особо доверенных дружинников, собирали с богатого господского стола нанесенную снедь, переправляли ее в мешки или в закопченные котелки, а один из стражей, балансируя на неустойчивой деревянной лестнице, вешал на вбитый в каменную стену штырь зеленое знамя с двумя серебристыми волками и черной бочкой.
Нахальный Войто, окончательно потерявший всякую нравственную ориентацию, с деревенской запасливостью уволок целое блюдо с поджаристыми курями, сунул в неизвестно откуда взявшийся мешок побольше пирогов, прихватил под мышку жбанчик и исчез в полутьме.
Рассвет он встретил на сеновале — сытым и довольным жизнью.
Серебряное блюдо (проснувшийся Войто, едва его увидев, подумал, что драгоценность нужно тотчас вернуть в трапезную, иначе месьор Сташув точно прикажет высечь) было завалено плохо обглоданными косточками, а справа и слева от доблестного стража Каина-Горы почивали две ублаготворенные и улыбающиеся во сне девы с пышными косами.
Обслуга замка давно привыкла не отказывать господам дружинникам, но одно дело — хмурый десятник с колючей бородой, и совсем другое — ретивый молодой лучник с едва проклевывающими усами, который, вдобавок, может хорошенько угостить своих подруг.
Войто был почти счастлив.
— Великие боги, где мы?
Данкварт проснулся первым, потер виски, ибо голова разламывалась, приподнялся на локте и осмотрел помещение. Он сам, Соня и Реп возлежали на толстом слое сухой травы, устлавшей громадную залу. Из-за того, что ночью ерзали, широкий плат под гостями свалялся в кучу войлока, отброшенную потом в сторону. Рей, как обычно, дрых на спине, откинув правую руку и положив под голову кулак левой. Соня свернулась калачиком, забран себе все «одеяло», роль которого играл еще один серый и непритязательный войлочный плащ.
Сквозь узкие окна, более напоминавшие бойницы, лился мягкий золотистый свет осеннего солнца. Данкварт поймал лучик, сосредоточился и замер. Сейчас, приобретя какой-никакой опыт в настоящем волшебстве, он умел отделять душу от тела, воспарять над смертной оболочкой и с безмерной высоты оглядывать все окружающее.
…Мысль Данкварта словно бы находилась на расстоянии лиги или двух над землей. Обзор великолепный. Далеко внизу — коричнево-бурая коробка замка, громоздящегося на скале, чуток к восходу начинаются змеистые горные отроги, меж которыми светятся осенней листвой и густой зеленью сосен глубокие долины, пятнышками разбросаны желтоватые крыши домов редких деревень. На Закате, где холмы становятся более пологими — беспросветные лесные пущи, тянущиеся до самых границ Вольных Баронств и Пограничья. Если глянуть на полночь, пейзаж не изменится — лес, снова лес, еще раз лес и редкие скальные выходы, на которых виднеются маленькие скромные крепости. Только одна из них более-менее достойна внимания — когда-то величественный, овальной формы замок, ныне полуразрушенный и забытый. Кажется, он называется Рудна? Точно…
А потом — Граскаальский хребет. Снежный, и непроходимый. Затем — Гиперборея
Глянем на полдень. Пустота, дым и смерть. Хватит. Не хочется туда смотреть. Возвратимся обратно, в свое тело. Достаточно лишь краткого взгляда для того, чтобы понять — мы очутились в одном из самых безопасных мест Материка, дремучем танстве Кернодо, входящем в ленные земли владетеля разгромленного бешеными ордами гирканийнев герцогства Райдор.
— Данкварт?
Конечно, мигом проснулся Рей. Тот самый подраненый в Аграпурской битве зингарец, которого долго кликали Безымянным и у которого, оказывается/нашлось собственное имя, данное отцом. Матери Рей, воспитанный в Артосе, разумеется, не помнил.
— Что?
— Если я правильно понимаю, мы в гостях у… у Сони? В подаренном ей владении? По-мо-ему, здесь все выглядит несколько по-варварски.
— Еще раз назовешь Бритунию варварской — получишь в лоб, — недовольно ответил Данкварт. — То, что для зингарца чужое, не обязательно «варварское». И вообще, ныне в мире столько варварства развелось, что перепутать несложно… Поднимайся. Демоны всех стихий, как жрать хочется!
— Учись умерять свои желания, — буркнул Рей и с крайним недовольством осмотрел одежду, выданную ему вчера вечером. Штаны, ужас какой! Ни один человек воспитанный в Артосе, городе чтящем древние традиции атлантов, никогда не наденет эту жуткую одежду! Хотя…
Рей выкопал из связки, в которую входил кожаный колет, помянутые штаны, мягкие сапоги и тяжелый клепанный ремень, длинную рубаху, вышитую на вороте и рукавах, и подумал, что ее, если, конечно, закрепить поясом, можно использовать в качестве туники. Но все равно смотреться будет отвратительно. У туники определенный покрой, она не должна свисать с тела, как бесформенная тряпка…
— Не мучайся, — сказал Данкварт, наблюдая терзания зингарца. — Твои вещи, наверное, взяли стирать. Подожди один момент.
Райдорец вновь обратился к свету солнца, золотыми клиньями пробивавшемуся в окна-бойницы, прошептал два или три слова, неразличимые для Рея, чуть пахнуло морозом, и вот перед зингарцем лежит готовая белоснежная туника с золотистой тесьмой по краям и крепким поясом.
Солнце даровало Данкварту достаточно силы, для волшебного творения.
— Спасибо, — вежливо кивнул Рей. — Никак не могу привыкнуть к твоим чудесам. Обычный человек чужд волшебству. Но все равно я благодарен.
Зингарец нашел сандалии, погребенные за ночь под соломой, аккуратно очистил их от забившихся между ремнями сухих золотистых травинок, натянул подаренную магией Данкварта тунику и, вытянув из небольшого мешка с вещами гребень, расчесал волосы, обрезанные мечом по плечи.
— Что будем делать? — поинтересовался Рей, озадаченно глядя на спящую доселе Соню. — Хозяева почему-то не показываются. Видимо, они очень благородные люди и не хотят потревожить наш сон.
— Не наш, а ее, — ответил райдорец, одеваясь и указывая кивком на девушку. — Запомни раз и навсегда — хозяин в этой крепости один. Соня по прозвищу Рыжая. Эй, подруга, проснись!
— Какого?.. — Соня, едва ее тронули за плечо, мгновенно вскинулась, опасливо оглядевшись. И тотчас облегченно вздохнула. — Хвала Вековечному Пламени, мы все-таки дома!
…Рев трубы заставил вздрогнуть не только Соню, но даже хладнокровного зингарца. Громыхало под окнами, в большом дворе. Затем неблагозвучие было поддержано боевыми рогами, барабанами и еще каким-то невероятным шумом, лишь с большой натяжкой достойным именоваться музыкой. С широких каменных подоконников поднялись на крыло перепуганные вороны.
— Ничего не понимаю, — нахмурилась Рыжая Соня. — Там что, сражение начинается?
— Никак не сражение, — послышался от выхода на лестницу густой басок. — Сие — лишь торжественное приветствие дружины благороднейшей герцогине… Государыня, соизвольте почтить доблестное воинство самолично, окажите высокую милость…
«Я — и вдруг государыня?.. — оторопела Соня. — Что они там напридумывали, демоны зеленые?»
На Соню, озабоченно улыбаясь, глядел вчерашний седоволосый брюхан, теперь разодетый в фиолетовый, самую малость потертый, бархат. Данкварт вспомнил, что этот малорослый толстяк в Каина-горе состоит вроде бы управителем или наместником… Вчера бывший эрл оказался настолько уставшим, что не помнил ничего, кроме незамысловатой бани и легкого ужина.
— А-а! Доблестный Сташув! — «благороднейшая герцогиня» поднялась на ноги, отряхнула штаны от соломы и слегка поклонилась. Соня никак не тянула на столь высокий титул — просто молодая худощавая девушка в измятой мужской одежде и с заспанными, красными глазами. Буйные рыжие волосы взъерошены. — А без церемоний разве не обойтись?
— Как можно! — задохнулся от праведного негодования каштелян. — Покойный герцог всегда порядку требовал, так и вы традиций не рушьте! Раз уж по праву танством владеете! Благоволите обозреть дружину и принять присягу!
