Дети порубежья - Школьникова Вера (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
– Тэйрин не должна была кричать. – Так обиженно, растерянно, словно малыш, наступивший на замок из песка. Столько труда, а чуть-чуть дотронулся – и все рассыпалось.
«Дети, – подумал Вэрд, – бедные, злые дети». Сколько не повторяй себе, что они уже выросли, что дети не убивают чужих детей, эти здоровые, крепкие молодые люди – взъерошенные мальчишки во взрослых телах. Он вспомнил, как маленький Вильен, ударившись о стол, бил со всей силы кулачками по дубовой столешнице и плакал от боли, но злость не позволяла ему остановиться. Так и близнецы… вот только стол был дубовый, дереву все равно… а его сын умирает.
– Что же вы наделали, дети? – Гнев ушел, осталась усталая безнадежность. – Скоро здесь будут блюстители Хейнара, по закону я должен выдать вас им.
Хейнар, бог закона, покровительствовал судьям, а заодно, для упрощения делопроизводства – палачам. По традиции служители Хейнара расследовали преступления против воли Семерых и наказывали деяния, неугодные Творцу. Во времена Саломэ Святой блюстители обвиняли целые деревни, оправдывали считанных счастливчиков, чудом выдержавших пытки. С тех пор минуло много лет, и оставшиеся не у дел жрецы с тоской вспоминали золотые времена, изредка выбивая покаяние у сельских травниц. Такую добычу они не упустят – темные маги, дворяне, да еще и сыновья мятежника. Попробуй теперь возрази, что «Волею Семерых разделяются пути отцов и детей».
Но ведь и не выдать мальчишек невозможно. Сегодня они напали на Вильена, а что случится завтра? Кто попадется им под руку? Им ведь все равно, кого убивать – близнецы не знают ни любви, ни благодарности, ни стыда. Вэрд отдавал себе отчет, что не сможет остановить братьев, пожелай они, к примеру, убить его прямо на месте. Никакие стражники не помешают колдунам, мечи бессильны против темного волшебства. Блюстители, несмотря на свою жестокость, знали, что противопоставить магии, даже могущественный орден Дейкар всегда относился к слугам Хейнара с вежливой осторожностью.
Ллин все-таки поднялся, но так и не нашел мужества посмотреть старому графу в лицо. Близнецы жили в своем мире, не испытывая привязанности ни к кому, кроме друг друга, но приемный отец сумел заслужить ту малую толику уважения, которую они были способны оказать другому человеку. Почему, братья и сами не знали, но им в голову не приходило, что можно ослушаться Вэрда или оставить его слова без внимания.
– Мы не хотели, – снова повторил он, но теперь уже чуть виновато.
– Не хотели, тогда исправьте. Вы его ранили – вы и вылечите.
– Не можем, – Мэлин загородил брата, отвернувшегося, чтобы скрыть полыхнувший на щеках румянец. – Не знаем, как. Не знаем, что случилось. Не чувствовали такого раньше.
– Сила ушла. Пусто. Не возвращается.
Вэрд кивнул – сила ушла и не возвращается, песочный замок не починить, нужно строить заново. Он не сдастся, обратится к белым ведьмам, к магам Дейкар, продаст душу Проклятому, если понадобится – не велика потеря. Но это будет потом, а сейчас нужно решать что делать с этими запутавшимися детьми. Жрецам он их не отдаст, это было бы слишком жестоко, хоть и трижды справедливо. Но и в своем доме не оставит, отныне близнецов лучше держать подальше от людей. Он по-прежнему в ответе за сыновей герцога Квэ-Эро, хоть и выплатил свой долг кровью.
4
Далара мелкими глотками пила вино, рассматривая гостеприимного хозяина. Граф Эльвин оказался еще более хрупким, чем она ожидала: юноша, почти мальчик, и не скажешь, что тридцать лет. Тонкая кость, платиновые, почти белые волосы, бледная кожа, пронизанная голубыми прожилками, и навечно застывший, растерянный взгляд.
Глаза у графа были редкого оттенка – светло-карие, янтарные, словно впитавшие солнечный свет, более недоступный взору их обладателя. Он говорил тихо, но вкладывал в свои слова столько силы, такую убежденность, что Далара начинала сомневаться, стоит ли ей вмешиваться. Быть может, именно этот слепой мальчишка и сумеет сделать то, что не удалось его предшественникам – изменить мир. Эльфийка поставила на стол опустевший кубок – нет, не сможет. Слишком много их было только на ее памяти, слишком страшно они умирали.
Черная напасть прокралась в город вопреки заслонам и кострам, ее не остановили молитвы, не задержали городские стены, не усмирили маги. Воздух, вода, черствый хлеб – все вокруг пропиталось сладковатым трупным запахом, выворачивающим нутро наизнанку. Булыжники мостовой покрылись толстым слоем жирного пепла – уцелевшие стражники сжигали тела. Далара стояла у окна, прикрыв рот надушенным платком, и слушала:
– Я же говорил, что эта плесень обладает удивительными свойствами! Вытяжку из нее следует принимать внутрь и накладывать на повязки поверх шишек.
– Выздоровели всего трое. Я не спорю с вами, наставник, но это может быть случайность. А вы слишком неосторожны – пробираетесь в закрытые дома. Если нас увидят стражники…
– Мы боремся с черной напастью, а ты боишься стражников, – мастер Орлан, городской лекарь, у которого молодая эльфийка вот уже третий год училась исцелять людей, рассмеялся. – Полно, Далара, лучше займись делом, мне нужно полотно на перевязки. И не забудь молоко с ледника.
Они обходили дом за домом, выискивая черные флаги, отдирали доски, которыми стражники забили двери и окна в зараженных домах, вливали молоко в почерневшие детские губы, выпускали ядовитый гной из фиолетовых шишек.
Иногда Далару тошнило, она споласкивала рот глотком воды и снова пропитывала плесневой настойкой компрессы, подавала наставнику инструменты, перестилала провонявшую солому и благодарила Творца, что родилась эльфийкой. Она не будет умирать в бреду, задыхаясь от собственной вони, на куче испражнений, исходя зеленым гноем. Ее тело не подхватят крючьями и не сожгут с грудой таких же тел. Ей нечего бояться, но мастер Орлан – из какого источника он черпает свою веру, как побеждает страх?
Черная напасть отступала неохотно, медленно, скаля зубы, харкая на прощание вонючим гноем. Но все же отступала, выпуская город из удушливых объятий. Мастер Орлан пересчитывал выживших и радовался, смех у него был звонкий, как у ребенка, словно кто-то спрятал пару колокольчиков в узкой груди тощего лекаря. В других городах гибли сотни, выживали десятки, в их городе погибли десятки, сотни остались жить.
– Посмотри, какая разница! Сотни жизней, сотни! – Назидательно повторял Орлан своей недоверчивой ученице. – И это только начало! Мы уничтожим черную напасть навсегда! Но и это еще не все! Нужно провести еще несколько опытов, но я уверен, что эта плесень способна помочь практически от всех заболеваний! Это и есть тот самый эликсир всеисцеления, о котором писали древние.
Далара с улыбкой поддразнивала мастера:
– Ваша плесень, наставник, будет помогать от всего, кроме смерти.
Толпа обступила дом лекаря, камни летели в дубовые ставни и двери, толстое дерево тряслось, но пока держалось. Разъяренные люди кричали:
– Колдун! Убийца!
– Он разносил заразу!
– Он зарезал мою дочь, она еще была жива, а он зарезал ее! Выпустил ей всю кровь!
– Он украл моих детей!
– Сжечь! Сжечь! Сжечь его!
Мастер Орлан растерянно пожимал плечами и порывался открыть дверь, Далара держала его за руки:
– Они просто не понимают! Я все сейчас объясню!
– Вас забьют камнями прямо на пороге.
Лекаря Орлана не забили камнями на пороге собственного дома. Его сожгли на площади теплым весенним днем, когда майские грозы уже успели смыть слой пепла со стен и брусчатки. Народ расходился недовольный – слишком быстро сухие дрова схватились пламенем, проклятый отравитель мало помучился… Ну да ничего, весь раскаленный песок в посмертии его будет. Дом лекаря отошел городской казне. Жрецы Эарнира очистили здание от скверны и открыли столовую для бедных, но обедать там отваживались немногие.
