Предатели Мира - Пекур Екатерина (читать книги полные TXT) 📗
Хотя вряд ли. В самом серьёзном (если не считать Гор) промышленном районе Мира агенты Горной Страны должны были кишеть, как комары на болоте! Вяло обмениваясь трупами с Комитетом — хотя от этой мысли меня замутило…
Я пожала плечами и таки взялась за готовку. Но лёгкое удивление вдруг с новой силой нахлынуло на меня.
С чего бы это Мар вздумал «провеяться» в затхлый, преунылейший городишко из трёх улиц, да ещё в самую жару? Через суховейную красную пыль? Парни, понятное дело, поехали, потому что договор, сроки, да и закупиться бы не мешало — но свежеприбывшему знай себе валяйся на диване да ешь от пуза!
И то сказать — странно для человека, так рвавшегося в Тер-Карел, тут же убегать оттуда на прогулку куда глаза глядят — явно же, что увязался за первыми встречными! Однако, чем дольше я над этим думала, тем логичнее мне всё казалось. Мару надо обустраиваться — может, он в Дхати поехал про стройматериалы узнать! Или не докончил задорной беседы с кем-то из «торговых посланцев» — вот и поехали неразлучные дружки сквозь пыль, весело хохоча… ясное дело, хорошей беседе пустыня не помеха.
Но могло быть и так, что Тер-Карел, прекрасное место из юношеских воспоминаний Мара, уже успел его разочаровать… Всех нас держала тут необходимость. А Мара теперь, насколько я поняла — лишь желание наследника большой Семьи возложить хвост на дела. Исключительно из тех соображений, что быть членом Семьи ему не нравилось. Ему нравилось болтаться и ни о чём серьёзно не заботиться. Если это и отдавало эгоизмом, не моё было дело осуждать других. А во всех прочих отношениях Мар был мне симпатичен. Уж всяко Семья да Луна имеет более чем одного сына, и далеко не одну Ветвь — найдётся, кому спасать Дорху и командовать шахтами, решила я.
Что меня обеспокоило в этих раздумьях, так это лишь то, как мне быть, если Мар решит вернуться в Большой Мир… Что знают двое, знает и свинья, говаривали наши семейные хупара. И он, живя в Мире, будет знать, что Санда да Кун, без вести пропавшая, в полузаглохшем розыске, жива… Но я ничего не могла с этим поделать — оставалось надеяться, что Мару всё-таки слишком лень взваливать на себя Семейные заводы, небольшой научный Интитут и десятки тысяч работников — основные, насколько я знала, активы клана да Луна.
Но, подумав ещё немного, я решила, что мыслительный процесс уже завёл меня в Тень знает какие дебри. Бризовская соображалка, мда. Не в ту сторону, что у всех.
На слудующее утро я была разбужена радостным воплем да Луны, ввалившегося в дом с кучей пакетов.
— Егей, лежебоки! — завопил Мар, — папочка привёз подарки!
Я хмуро высунулась из-под пледа, но быстро подобрела. От Мара веяло бодрым позитивом. Кинай скатился по лестнице, и мы распаковали покупки — сладости, пиво моего любимого сорта, набор столовых приборов, колбасу, мясо, почти непользованную телевизионную антенну и необходимую плату к телевизору, сгоревшую месяц назад. Мне лично приподнесли платье в цветочек, новенькое, с распускной юбкой и короткими рукавами, с летней шалью впридачу. «Специально для танцев», — сказал Мар. Платье было благосклонно принято и, хотя она оказалось мне великовато, я немедленно двинулась к соседке и попросила ушить интимный подарочек. То есть это в Большом Мире он был бы интимным — ну, жених ещё мог такое подарить, а чтоб вернее и приличнее — муж; но в Тер-Кареле, как я уже говорила, всё было поставлено с ног на голову. И я сочла, что платье вполне сойдёт за жест бесполой дружбы. Однако, вертя иглой, моя соседка, толстая жизнерадостная хупара, изо всех сил подмигивала, намекая, что, мол, неспроста твой дружок так на тебя глядит восторженно, да ещё вот такие подарки делает… Вот начнёт на танцы приглашать, а там гляди — и обзаведешься семьей… пора уж. Парень-то хороший, весёлый, да и лицом удался — а что ещё надо умной (по «усреднённым человеческим» меркам — возможно, мысленно комментировала я), привлекательной (допустим) и хозяйственной (эээ… не без оговорок) девушке? Но вслух я лишь бормотала и кивала. Зачем обижать славную тётку?
«Пора уж» мне было по мнению всех тер-карелок (кроме разве что мулатки из дома напротив — та, как мне казалось, что-то понимала в причинах целомудрия Санды да Кун). Тем более всех огорчал факт, что такая ладная и боевая девица, окраса посёлка, пример молодёжи, ни с кем и ни в какую не желает продлевать отношения дальше совместной выпивки, общего пожирания еды, игры в фишки или одного танца за вечер. То есть в целом ведёт себя почти как мужик (за исключением танцев). Мне поочерёдно сватали всё, что двигалось (а что не двигалось, расшатывали и тоже сватали), и доходило даже до курьёзов, но я делала вид, что вообще не понимаю, о чём речь. В общем, вела себя, как, простите, голый аллонга в хупарском гетто. Презрительно рассекала добровольных спасительниц моей девичьей чести (или, скорее, наоборот), делая вид, что я просто-таки не касаюсь земли, а моя гордость и самомнение всяко выше их брачных намёков.
Платье было ушито и примеряно. Не снимая его, я вернулась через улицу домой, неся брюки и рубашку через локоть и ёжась от жгучего солнца, немедленно впившегося в мои голые плечи. Платье было до Тени хорошо. Я действительно выглядела в нём куда привлекательней, чем в любой из своих одёжек за последние годы (включая годы труда на медицинской ниве). Меня вдруг охватило какое-то странное, грустное чувство, но я себе в нём так и не призналась…
Пожалуй, если коротко, оно называлось — рядом нет ни одного человека, для кого я действительно хотела бы… но я ничего не могла с этим поделать и приказала себе не болтаться мозгами, как яичница по сковороде. Мне всяко следовало жить реальным и настоящим, а не выдуманным и прошлым.
Войдя в дом, я застала Мара за самоотверженной починкой телека.
— Жить будет, — уверенно заключил бывший старший врач, ковыряя отвёрткой в недрах древнего прибора. Угукнув, я вслух огласила желание приготовить еды — чем и занялась. Намыв овощей, я заметила новый гвоздь, вбитый в стену — на нём висели обе мои (одинаково многострадальные) разделочные доски.
— Я там тебе ещё шкафчик подтянул, — просопел Мар из-под крышки.
Дверца шкафа и впрямь стояла на месте — она критически провисла полгода назад, то и дело стукая меня уголком по голове. В своё время я изучила конструкцию завесов, уяснила причину трагического положения дверцы, однако до ремонта руки мои так и не дошли. В отличие от рук Мара, который тут же подметил и исправил непорядок. Может, конечно, он просто полез за едой и ударился — но какая разница, если дело сделано?
Возможно, не такая уж и плохая идея — обзавестись своим мужиком.
Мысль сухо скользнула по моему сознанию и повисла. Я в гневе отринула её, а потом (пока жир на сковородке начинал шипеть) всё-таки рассмотрела. Ну а что..? Мар ведь и впрямь хороший человек, старый друг, бывший коллега. В конце концов, я же взрослая женщина, тридцать один год, это уже не шуточки — и они всё бегут, мои годы… Жить-то как-то надо — чего я периодически цепляюсь за прошлое, которое всё равно уже не поправишь? Да и толку в нём было..? А тут жизнь. Неплохая, своя, свободная. Хотя не без трудностей. Вот дом к сезону ветров починить некому — опять по соседям с протянутой рукой идти. Да и просто временами словом перекинуться… А что до всего прочего, чему положено бывать между разнополыми людьми, так ведь да Луна мне когда-то очень даже нравился — хотя дальше смущённых раздумий я тогда не пошла. Ну не Боги весть какой, зато хозяйственный. Существенное достоинство в моём положении! В остальном — характер у Мара нормальный, руки откуда надо растут. Ленивый иногда, но так и я ж не сахар, к тому же, знаем мы уже друг друга столько лет, что вряд ли я увижу от него что-то неожиданное…
Не то чтоб подвела черту под раздумьями и что-то решила — скажем так, я просто подвела черту. Будет делать намёки — посмотрю. Пусть ухаживает. Возможно.
С этой мыслью я швырнула искрошенные продукты на сковородку.
Вечером Мар и впрямь пригласил меня танцевать и не отпускал до самого вечера, хотя на меня, в новом-то платье, не пялилилась разве что Горраннова жена. Она была слепая. Засыпая, я решительно убедила себя, что жизнь всё-таки налаживается, однако уснула я почему-то в обнимку с подушкой.
