Третий всадник мрака - Емец Дмитрий Александрович (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
– Пожалуй, я съезжу посмотрю, куда они бегут! Какой задор, какая экспрессия! Уверен, для меня это будет познавательно. Пока, Даф! – сказал Эссиорх.
Он снял мотоцикл с подставки и побежал, толкая его. Затем, ловко запрыгнув в седло, включил передачу и умчался, стреляя, окутанный сизым дымом.
– Возьму мозги напрокат. Б/у не предлагать! – сказала Даф ему вслед. Ей представилось, что она дает объявление в газету.
Ее страж-хранитель был непроходимым идеалистом. Однако Дафне это даже нравилось. Каждому достается тот хранитель, которого он достоин.
Распрощавшись с Эссиорхом, Даф, более или менее заморившая червячка, решила не искать больше Эдю Хаврона, а просто пройтись. Однако внезапно Депресняк зашипел, сорвался у Даф с плеча и, на бегу стараясь высвободить из-под комбинезона крылья, нырнул в подворотню. Первой мыслью Дафны было, что он увидел собаку. Второй, что встретил большую и светлую любовь, семьдесят пятую по счету, которая непосредственно предшествует мимолетной семьдесят шестой и неповторимой семьдесят седьмой.
Она кинулась за Депресняком, но сразу за подворотней с одной стороны помещался дом, а с другой – красный кирпичный забор неведомой фабрики. Не пытаясь перебраться через стену, кот скользнул в лаз и исчез, оставив хозяйку в замешательстве.
«Бегство перегревшихся котиков! Когда отправляешь мозги в починку, выписывай квитанцию на возврат!» – подумала Дафна.
Она решила было последовать за котом, использовав магию прохождения сквозь предметы, но вовремя вспомнила, чем это чревато. Весь недавно съеденный обед, как это не малоэстетично, остался бы на стене снаружи, ибо обыденное, немагическое по природе своей вещество, не обладает способностью проходить сквозь предметы.
Всерьез Даф не беспокоилась. Депресняк убегал от нее такое количество раз, что это тяготело уже к дурной бесконечности. Один раз он пропадал двенадцать лет. Правда, случилось это в Эдеме, а не в мире лопухоидов. Однако и здесь волноваться было не о чем. Дафна не завидовала той машине, под которую он попадет, той собаке, которая попытается его придушить, и тому камикадзе на службе у города, который попытается затолкать Депресняка в котоловку.
Все же расставаться с котом ей не улыбалось. Крылатые коты, пусть даже со скверным характером, на дороге не валяются. Дафна хотела перелететь через забор и схватилась уже за рюкзачок, чтобы в нем не запутались материализовавшиеся крылья, когда внезапно испытала острую, непонятного происхождения тревогу. Тревога была гораздо более сильной, чем в случае с суккубом. Если тогда речь шла лишь о размытом беспокойстве, то сейчас Даф просто места себе не находила. Сердце дважды прыгнуло, точно на резинке, а затем, осмелев, пропустило два такта.
«Беги! Прячься! Сделай что-нибудь! Аа-а, мама, заставьте эту соню соображать быстрее! Ее же прикончат, и меня вместе с ней!» – в панике вопил ее внутренний голос.
Дафна послушалась. Она выдернула из рюкзака флейту и, сосредоточившись, чтобы не сбиться, выдохнула маголодию невидимости. Вначале невидимым стало тело, а чуть погодя и одежда. Один только рюкзачок болтался в воздухе вечным памятником упрямству.
Но внутренний голос Даф на этом не успокоился, требуя чего-то еще. Метнувшись к детской песочнице, Дафна забралась в нее и легла, укрывшись за свежеоструганным деревянным бортиком. Глупый это был поступок или нет, она не задумывалась, веря тому, что вело ее.
«Не понимаю, почему интуиция не включена в реестр основных чувств? Светлый страж без интуиции – это мертвец, стоящий в очереди на захоронение! Зарубите это себе на носу, птенчики мои, и пусть у вас на память останется шрам!» – любила повторять Эльза Керкинитида Флора Цахес.
Слово «шрамм-м-м-м-м-м» она произносила так грозно и так при этом грохотала, что с груш добронравия осыпались недозрелые плоды. Возможно, у Шмыгалки был непростой характер, но свой предмет она преподавала прочно. Хороший учитель, как известно, – это вдохновенный зануда, не допускающий даже мысли о своем занудстве.
И вот уже почти минуту Даф, одна из жертв упомянутого обучения, лежала животом на влажном песке, от которого пахло кошками. Судя по некоторым осязательным признакам, кошками немагическими. Из песка у нее перед носом торчал раздавленный, с подтеком никотина фильтр. Даф брезгливо кривилась. Ей хотелось отползти, но она не решалась. Внутренний голос требовал полной неподвижности. Более того, он даже хотел, чтобы она уткнулась лицом в песок и чуть ли не зарылась в него, но на это Даф пойти уже не могла. Нетушки! Не надо отнимать у страусов их хлеб.
С того места, где она пряталась, Дафна прекрасно видела подворотню – ту самую, в которую недавно вбежала вслед за котом. Именно оттуда исходила опасность; ею тянуло, точно сквозняком. В подворотню никто не входил. У мусорного бака, не отходя от кассы, кормились, ворковали и женились голуби. Ветер полоскал пододеяльник, сохнущий на балконе третьего этажа. На пододеяльнике были толстые лупоглазые бегемоты синего цвета. Когда ткань раздувало ветром, казалось, что бегемоты вот-вот градом посыплются с балкона.
«Как можно укрываться таким пододеяльником?.. Гадость какая! Еще бы повесившимися сусликами украсили!.. А-а-а-а-а! Надоело! Я сейчас корни пущу, если буду и дальше лежать!» – подумала Даф к середине третьей минуты.
Ее теперешнее положение отдавало идиотизмом. Три минуты подряд прятаться в песочнице, созерцая художественно прикопанные окурки. И все это, руководствуясь неосознанной тревогой. Даф стало смешно. Захотелось встать и уйти. «Считаю до ста и, если ничего не происходит, сваливаю оплакивать свою тупость!» – подумала она и перевела взгляд, собираясь посмотреть наверх, на небо, проверяя, не блеснут ли там золотые крылья. И именно в этот миг страшная упругая сила вдавила ее в песок. Что это было? Это было нечто, объединившее взрыв, вспышку, огонь и свет… У Даф мелькнула кошмарная, паническая мысль, что ей выжгли глаза. Боль, страх, пустота… Даф поняла, что ее атаковали магией разрушения. Тьма с белыми водоворотами вспышек затянула ее. Девушке показалось, что она раскололась на сотни маленьких кричащих Дафн, что ее вообще больше не существует.
«Говорили тебе, шляпе, лицом в песок! Кошечками брезговала! Ути, какие мы нежные! Получила?»
Возможно, внутреннему голосу стоило быть и повежливее, но с собой Дафна не церемонилась. Правило жизни номер один гласит: «Кто церемонится с собой, с тем не церемонятся другие».
Несколько томительных секунд спустя зрение стало возвращаться. Даф ощутила облегчение. Не ослепла! Ее спасло то, что она посмотрела наверх, сместив взгляд. Но все равно пока она видела лишь контуры, силуэты, тени – не более. В странной пляске теней и бликов ей почудилось, будто камни в подворотне разверзлись, и из красноватого кирпича на дорогу вышагнул человек. Даф затаилась, опасаясь дышать, шевелиться, не решаясь изменить положение тела. Маголодии невидимости она больше не доверяла. В конце концов, та не помогла ей перед вспышкой.
Она скорее почувствовала, чем увидела, как неизвестный остановился, озираясь.
– Если кто-то из светлых был здесь, его уже не существует. Уцелел бы только тот, кто спрятался в сосновом гробу, – произнес человек вполголоса и, повернувшись к Даф спиной, вышел из подворотни. Под мышкой он нес длинный предмет, обмотанный мешковиной.
Голос искажался, прыгал, звучал то как фальцет, то как бас, и Даф не рискнула бы предположить, принадлежал ли он мужчине, девушке или подростку. «Ишь как подстраховался! Заклинание изменения голоса. Плюс магия отведения глаз, закрепленная руной лживости второго уровня. Видишь старушку или навьюченного ослика, а на самом деле это здоровенный циклоп, которому доктор для повышения гемоглобина прописал людоедство, или боевой единорог! – подумала она. – Эх! Москва становится до скучного потусторонним местом. Еще немного, и волшебников разведется столько, что лопухоиды станут достопримечательностью. Но почему же я уцелела?»
