Роза огня - Лэки Мерседес (читаем книги txt) 📗
Впрочем, и на самый худший случай у нее был выход: маленький флакончик в саквояже…
Глава 2
Роза старалась не обращать внимания на качку, на утомительный перестук колес — так же как и на бесцеремонные взгляды сидящего напротив невежи, — она сосредоточилась на книге, которую держала в руках. Этот тип сел в поезд на остановке после Лос-Анджелеса и явно считал, что его броский клетчатый костюм и набриолиненные волосы делают его неотразимым.
Нахал глазел на Розу уже на протяжении многих миль, и она мечтала только о том, чтобы он поскорее сошел с поезда.
Девушка не могла понять, чем вызвала его интерес: после всех дней дороги она чувствовала себя ужасно грязной, а ванну не принимала с тех пор, как покинула пансион миссис Абернети. Волосы Розы стали настолько сальными, что она напоминала себе какую-нибудь дикарку, по своему дикарскому обычаю смазывающую волосы жиром. Впрочем, может быть, дело в том, что она — единственная женщина в вагоне моложе шестидесяти, путешествующая без сопровождающих. Судя по огромному кожаному чемодану под скамейкой, тип был коммивояжером — странствующим торговцем.
«Что бы он ни продавал, мне этого не нужно», — подумала Роза.
Долгая тяжелая дорога измучила ее вконец. В день отъезда миссис Абернети разбудила Розу до рассвета с приятным известием о том, что старьевщик, вывозивший «чистый» мусор — ящики и коробки, — согласен отвезти на вокзал ее сундук за половину того, во что обошелся бы кеб. Хозяйка пансиона дала ей несколько весьма разумных советов по поводу того, как одеться в дорогу. «Наденьте что-нибудь такое, на чем незаметны пятна и что не жалко будет выбросить, когда доберетесь до места. Поверьте, дитя: вам на эту одежду и смотреть больше не захочется».
Роза так и сделала: надела отвратительную черную юбку из манчестерского сукна и черную сатиновую блузку, купленную для похорон отца. Одежда была дешевой, но вполне прочной и придавала Розе респектабельный вид. Теперь девушка была вполне согласна с миссис Абернети: ей пришлось оставаться в этом наряде все время и даже спать в нем, так что и правда видеть его в будущем ей не захочется.
О чем миссис Абернети из благовоспитанности не упомянула — так это что пол в общем вагоне, особенно когда поезд будет пересекать западные штаты, окажется омерзительно грязным. Грубые мужчины, ехавшие в одном с ней вагоне, жевали табак и часто не трудились дойти до плевательницы. На сапогах они приносили грязь и кое-что похуже, а в окна летела пыль. Пол был липким и покрытым сажей, тоже летевшей в окна. Глядя на вагоны снаружи, трудно было предположить, что творится внутри. Как ни старалась Роза приподымать подол, он все же касался пола, когда она садилась или, идя по раскачивающемуся вагону, была вынуждена выпустить юбку и ухватиться за спинку скамьи, чтобы не упасть. Юбку никогда не удастся отстирать, оставалось только надеяться, что среди слуг мистера Камерона найдется добрая душа, которая возьмется вычистить ботинки, потому что у самой Розы одна мысль о том, чтобы к ним, вонючим и липким, прикоснуться, вызывала тошноту.
Девушка с откровенной завистью смотрела на пассажиров купейных и изредка встречавшихся салон-вагонов. Жесткие деревянные скамейки общего вагона были слишком короткими для того, чтобы на них улечься, и даже если удавалось уснуть сидя, шея и голова болели потом от неестественного положения. Лучше всего удавалось высыпаться на станциях в ожидании следующего поезда; скамейки там были более удобными, и к тому же сон Розы оберегали странно заботливые железнодорожные служащие.
По крайней мере в дороге она не голодала, хоть и ожидала, что часть времени будет терпеть лишения. О еде для нее позаботились, и Роза питалась не хуже, чем другие пассажиры общего вагона. Те же служащие, что оберегали ее отдых на станциях, снабжали Розу пакетами с бутербродами с ветчиной или копченым языком и бутылками лимонада, когда в поезде не было вагона-ресторана. Все это явно делалось по приказу мистера Камерона, поскольку ни о ком другом так не заботились; иногда девушка даже ловила на себе завистливые взгляды — вроде тех, что она сама бросала на богатых путешественников.
По дороге Роза наблюдала явления, которых никогда не смогла бы забыть: грозу в прериях, когда молнии тянулись к земле из тяжелой черной тучи сотнями огненных паучьих ног; сияющее ночное небо с таким количеством звезд, какого она никогда в жизни не видела; высокие горы — каждый день приносил с собой чудеса природы, более удивительные, чем семь чудес света древности. Если бы не усталость, все это, наверное, произвело бы на нее гораздо более сильное впечатление.
Роза предвкушала, как впервые увидит океан, однако в присутствии невежи, старающегося привлечь к себе ее внимание, ей едва ли удастся должным образом насладиться необыкновенным зрелищем…
От чего она никогда не уставала, так это от книги, которую читала, — «Одиссеи» на древнегреческом. Преимущество оригинала заключалось в том, что не приходилось ограничивать себя взглядами переводчика: каждый раз, читая «Одиссею», Роза открывала для себя новые оттенки, находила новые интерпретации. Не важно, что она устала, что равнина за окном кажется бесконечной. Даже под назойливым взглядом коммивояжера она в силах забыть о тяготах пути, сосредоточившись на ином странствии, таинственном и чудесном, несравненно более опасном, чем ее собственное, из-за вмешательства богов и ужасного колдовства… — Извиняюсь, мисси!
Невежа, возмущенный тем, что ему предпочли какую-то книгу, вознамерился действовать решительно и привлечь внимание девушки, хочет она того или нет.
Роза демонстративно не подняла глаз и немного отвернулась, хоть теперь на страницу падала тень и видно стало хуже. «Не станет же он приставать ко мне, если я ясно покажу, что не желаю иметь с ним ничего общего!»
Однако его это не остановило. Не получив ответа на несколько словесных обращений, попутчик толкнул ногой ногу Розы. Тут уж она не удержалась и в ужасе взглянула на него.
— Да что там, мисси? — начал он фальшиво ласковым голосом. — Уткнулась носом в свою книжку, и все тут! Что там такого уж интересного? Что за книжка?
Роза вытаращила на него глаза, пораженная подобной бесцеремонностью, и ответила прежде, чем сумела себя остановить:
— «Одиссея» Гомера.
Тип озадаченно наморщил лоб. Очевидно, его знакомство с литературой ограничивалось «Сборником текстов для чтения» Макгаффи .
— Гомера… как по фамилии? Ладно, мисси, для меня это все китайская грамота.
— Именно, — ледяным голосом ответила Роза и вновь взялась за книгу.
«Теперь-то, когда я щелкнула его по носу, он наконец от меня отстанет!»
Но тут книгу вырвали у нее из рук. Невежа озадаченно уставился на греческие буквы. Роза в ярости вскочила. «Как он посмел!»
— Кондуктор! — закричала она во весь голос.
Тип изумленно взглянул на нее: он явно не ожидал ни такого гнева, ни отпора своей грубости. Кондуктор, который, по счастью, оказался недалеко, поспешил к ним, передвигаясь по проходу с ловкостью моряка в качку. Прежде чем он успел задать вопрос, Роза обвиняюще ткнула в обидчика пальцем и воскликнула:
— Этот человек — вор и насильник! Он приставал ко мне, не желал оставить меня в покое, а теперь украл мою книгу. Сделайте что-нибудь!
Однако наглец оказался находчивым — должно быть, наученный опытом общения с рассерженными мужьями, женихами и отцами.
— Не знаю, о чем это она, — запротестовал он с таким апломбом, что Роза от его наглости раскрыла рот. — Сижу я себе, книжку читаю, а она как вскочит, как завизжит!
«Ах ты волк в овечьей шкуре!»
Роза сжала руки в кулаки и с трудом удержалась, чтобы не ударить. Другая женщина на ее месте не решилась бы настаивать на своем — ведь ей нечего было противопоставить словам обидчика, кроме своих, — но кровь в ней бурлила, да и книга была подарком ко дню рождения от ее первой учительницы греческого языка. Нет, она не отдаст книгу без борьбы, не отступит.
