Кельтика - Холдсток Роберт (полная версия книги .TXT) 📗
Воины обращались к этим головам, словно те были их друзьями, они просили у них прощения, что снова закрывают их в мешке после беседы, но пришло время перекусить.
Я и раньше такое видел, – это делают не только жители Альбы.
Друиды были в немилости, так мне сказали. Они несколько раз безуспешно пытались проникнуть под лед озера, чтобы достать очень важный предмет, который был сюда занесен с родины вождя. Сейчас они сидели мрачные и задумчивые, в новых брюках из оленьей кожи и тяжелых куртках из овчины. У них были подстриженные бороды и длинные волосы. У пожилого друида на шее висела примечательная золотая пластина с изображением полумесяца, лунула. Они были одеты лучше остальных воинов, на которых были лишь пестрые накидки, шерстяные брюки и высокие поношенные сапоги.
Вождя звали Уртой. Это был человек заметный: вспыльчивый, еще молодой, тело его покрывали боевые шрамы. Он то всех смешил, то внезапно приходил в ярость. Как и у большинства людей, с которыми я встречался в моих продолжительных скитаниях, речь его была груба, обильно приправлена непристойностями. Они не хотели никого оскорбить: просто так разговаривали.
Вождь представил своих спутников. Двое из них были рекрутами из соседнего племени, из клана коритани, с которым клан Урты, корнови, находился в мирных отношениях на данный момент. Первого из них звали Боров. Как я понял, именно из-за этого вспыльчивого рыжеволосого парня всю группу посчитали опасной. Второй, его двоюродный брат Кукал, сидел, завернувшись в черный плащ с капюшоном, и вспоминал о днях головокружительных погонь во время набегов. Другие двое принадлежали к конной элите Урты, которую тот называл утэнами. Многим вождям нравилось иметь при себе подобных людей, такой группе давали название, которое перекликалось бы с именем предводителя. Они были связаны с правителем кодексом чести, их статус был значительно выше статуса простого конника. Эти двое, суровые, в шрамах, пьющие, но при этом привлекательные, звались Манандун и Катабах.
Остальные утэны остались охранять крепость и семью вождя. Наместником Урта оставил лучшего друга, своего молочного брата Куномагла.
– Собачий вожак! – хохотал Урта. – Прекрасное имя для пса войны. С ним мой дом, моя крепость, в безопасности.
– Что ты ищешь? – спросил я его.
Он сердито посмотрел в мою сторону:
– Если я скажу тебе, ты тоже начнешь это искать.
– Мне хватит своего, – возразил я. – Меня интересует только корабль, что покоится на дне озера.
– Корабль, который кричит, как умирающий человек?
– Да. Ты тоже его ищешь?
– Нет. Совсем нет. Никаких кораблей.
– Почему бы не намекнуть мне, что это такое? Может быть, мы будем полезны друг другу.
– Нет, – твердо заявил Урта. – Скажу только, что это древнее сокровище. Одно из пяти. Остальные разбросаны где-то по теплым странам. Этот клад очень мне нужен. Очень нужен. Виной всему сон, в котором я видел судьбу моих сыновей и моей земли. Я должен узнать больше. Вот почему я здесь.
Он махнул в сторону сидящих друидов:
– Могу только добавить, что эти двое с косичками колдовали на мертвых черных дроздах, если я не ошибаюсь. – (Воины слушали его и посмеивались.) – Получилось, что нам нужно плыть на север. В эту выгребную яму! Мы добирались сюда почти полгода. Мне кажется, что предсказание верно. Но как проверишь? Мне никто не сказал, что на севере всегда ночь. – Он перешел на шепот. – Я надеюсь найти новых предсказателей по дороге домой. Но не говори им. К тому же я скучаю по жене Айламунде. И скучаю по моей дочурке Мунде, маленькому тирану. Ей скоро будет четыре, я ее обожаю. Даже в свои четыре года она меня подкалывает… а я всегда попадаюсь! Она разбирается в охоте лучше меня. В ней сокрыта богиня, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Она будет сильной, и скоро. Жаль мне того парня, который женится на ней. Хотя она очень забавная. Она бегает наперегонки с моими любимыми гончими Маглердом, Гелардом и Ульгердом. Превосходные собаки! Надо было взять их с собой.
– А сыновья у тебя есть?
– Зря ты о них напомнил, – недовольно буркнул он. – Настоящие демоны, демоны-двойняшки. Им по пять лет. Нелегко было упросить их наставника, вождя коритани, так долго с ними возиться – Боров и Кукал, его рыцари, меня хорошо понимают. Я не хотел забирать домой этих чудовищ, но он их вернул, как только им исполнилось пять, и дал мне прекрасного черного быка и телку в качестве отступного. Когда вернусь, нужно заняться их воспитанием. Они, наверное, уже довели беднягу Куномагла, их нового воспитателя, до белого каления, если не до безумия. Я надеялся еще на пару спокойных лет. Маленькие злодеи. – Дальше он говорил как бы сам с собой. – Неленивые, неглупые. Но очень вспыльчивые, все их выводит из себя, так говорит их бывший наставник. Когда я умру, с ними будет трудно сладить. Эти двое передерутся от жадности при дележке земли, если я что-нибудь не придумаю.
Он еще пару минут бормотал что-то неразборчивое себе под нос.
Насколько я знаю, сыновья вождей у кельтов всегда отдавались на воспитание до семи лет, а потом возвращались к своим настоящим родителям. Это называлось разлучением, мучительный обычай для большинства, но не для Урты, как я понимаю. Возвращение называлось воссоединением. Это было время, когда дети и их родители узнавали друг друга и сближались, что было достаточно сложно после столь долгой разлуки. Одного из трех возвращающихся домой наследников приносили в жертву болоту еще в юности: его связывали, душили, перерезали горло ножом и бросали на мелководье.
Тем не менее я собирался подружиться с Уртой. Он был мне нужен, и я не хотел с ним ссориться.
– Как я понимаю, прорицатели нагадали, что твою землю ждут беды?
– Да… Они так сказали, когда я открыл им свой сон.
– Тогда это должно быть правдой.
Урта пристально посмотрел на меня, потом на мрачных колдунов.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – шепнул он. – Они ничего не могут сейчас, значит, и тогда не могли. Возможно, все обернется к лучшему.
– Я устал, – заявил я. – У меня есть свои дела.
– Ну конечно, кричащий корабль, ты говорил.
– Да, кричащий корабль.
– Я про него ничего не знаю, но все равно, удачи. Она тебе понадобится, если ты собираешься морозить яйца, чтобы поднять его со дна.
– Спасибо. А через несколько дней, в знак благодарности за твою любезность, я посмотрю, что можно сделать для тебя. Конечно, если ты захочешь.
Урта поскреб свою густую черную бороду, размышляя над моими словами.
– Ты чародей?
Зачем скрывать, решил я. Все равно рано или поздно он узнает: или когда обнаружит, что я собираюсь сам спуститься за кораблем, а не поднимать его, или от Ниив, к чьим достоинствам скрытность не относилась.
– Да, – с улыбкой подтвердил я. – И к тому же лучший.
Он рассмеялся:
– Все так говорят. Ты слишком молод, не старше меня.
Не помню, почему я сказал то, что сказал, почему доверил Урте то, что скрыл от Ниив.
– Я намного старше тебя, но остаюсь вечно молодым. – (Он безразлично смотрел на меня.) – Когда я родился, – рассказывал я, – все твои земли были покрыты лесами, а по побережью бродили дикие животные.
– И давно это было?
– Давно. Сотни лошадиных жизней тому назад.
– Ты чокнутый враль! – помолчав, сказал Урта, хитро улыбаясь. – Но я ничего не имею против. Совсем ничего. Можешь быть вралем или сумасшедшим, если тебе нравится. Но врешь ты здорово, а заняться мне все равно нечем – ночь кругом. Пожалуй, я послушаю парочку твоих историй. – Он огляделся. – В этом богом забытом месте только и остается пить да болтать.
– Я не вру, – спокойно возразил я. – Но твои сомнения меня не оскорбляют.
– Тогда и говорить не о чем, давай лучше выпьем! – Он поднял кожаный бурдюк с вином, приглашая меня принять участие.
– Давай!
Потом произошло неприятное происшествие, после которого я стал осторожнее.
На следующий «вечер», то есть после еды перед сном, один из свиты Урты – Катабах, по-моему, – отвел меня в заснеженный лес. Урта и его люди были там, они, задрав вверх головы, разглядывали одежду двоих колдунов, натянутую на напоминающие человеческую фигуру деревянные рамы. При моем приближении поток шуточек, которыми они перекидывались, прекратился. Мой приход был встречен с ледяным почтением.
