Цепные псы (СИ) - Февральская Валерия (полная версия книги .txt) 📗
***
Год 296 от Великого Катаклизма.
— Почему ты плачешь?
— Потому что мне страшно.
Мне четыре года. Я сижу в углу игровой комнаты приюта. Я забилась в этот угол, чтоб просто поплакать. Маленькая девочка. Мне не нравится здесь. Не тот ковер, не те стены. Мне не нравятся эти игрушки, хоть они и выглядят лучше, чем те, что были у меня. Мальчик напротив меня пытается улыбаться. У него волосы цвета серебра и такие же, как у меня большие глаза, только ярко-синего цвета. Он смотрит на меня и спрашивает:
— А чего ты боишься?
— Моей мамы… мамы больше нет… я хочу домой.
— Ну. Прекрати реветь. Такая маленькая, а столько слез в тебе помещается.
Мое детское самолюбие тут же задевается.
— Я уже взрослая!
— Да малявка ты. Взрослые не плачу, — усмехается мне мальчик.
Я тут же вытираю свои щеки рукавами кофты. Все еще всхлипывая, с вызовом смотрю на него.
— Я не маленькая! — упрямо повторяю я.
— Уже больше похоже, — смеется мне в ответ синеглазый.
***
Среди ночи я просыпаюсь и смотрю на Лео. Мне снился первый день в приюте? Интересно. Смотрю на его безмятежное лицо. Он такой спокойный, когда спит. Он редко бывает спокойным, вот и все. Вновь ложусь на ковер и засыпаю. С самого первого дня нашего знакомства он защищал меня, учил всему, что знал сам. Таскался со мной на занятия. Я узнала, что он в приюте оказался еще с младенчества и маму свою не помнит. А я рассказывала ему о своей маме. Все, что только помнила. Он улыбался и говорил, что я обязательно стану такой же красивой, как и она. Немного позже, в приют привезли брата и сестру, Верону и Каина. Один из немногих зарегистрированных случаев рождения близнецов-фаворитов. Их отправил в приют отец, боялся их. Мать умерла при родах, отец же вбил себе в голову, что они монстры. С рождения они кочевали по приютам. Когда им было 4, они попали в наш приют, тут и остались до экзамена. Эта парочка всегда держалась вместе, так же, как и мы с Лео. Хоть мы и не кровные родственники, я чувствовала, что у меня есть старший брат и пока он рядом, мне ничего не грозит.
Утром меня разбудил запах кофе и свежих булочек с карамелью. Завтракая, мы обсуждали, чем будем заниматься в клинике. Он предлагал тренироваться, я предложила спать. Машина подъехала без четверти двенадцать. Я окинула взглядом квартиру, подняла свой рюкзак и вышла вслед за Лео, закрыв дверь. Кристаллический замок тут же заблокировал все окна, и я почувствовала, что квартира в полной безопасности. В машине уже сидели Каин и Верона.
Ехали мы долго. Пришлось выехать далеко за городскую черту. Оно и не удивительно, ведь клиники для зараженных старались строить как можно дальше от людных мест и жилых районов. Пока мы едем, пейзаж за окном меняется. Сначала проехали центр города, промелькнули в окне и жилые районы. Здесь, в округе Ширан, как и во всем Миноре, дома везде одинаковые. Многоэтажные постройки, больше похожи на бетонные коробки, главное — практичность. Чем выше этаж — тем дороже там квартира. Последние пять этажей — это квартиры, которые занимают весь этаж. Там, как правило, живут люди состоятельные. А вот богачи живут в пригороде. Там строят целые районы с кирпичными усадьбами, обнесенные высокими заборами. Говорят, такие дома строили еще до катаклизмов, не высокие, в два этажа, из кирпича, камня, дерева. Когда-то еще в приюте на уроках истории нам показывали фото прошлых времен. Мир был совсем другим, а у каждого дома был свой дизайн. Архитектура была очень разнообразной, индивидуальной, интересной. Сейчас же, район для богачей выглядел так, словно его копировали в ксероксе. Красные кирпичные дома в два-три этажа, с черной треугольной крышей, во дворе зеленый газон, клумба с цветами, летняя беседка. Каждый дом был обнесен каменным забором в полтора метра высотой. Но, я слышала, что в Самаоре не так, в Самаоре все по-другому выглядит. Хотела бы я там побывать, хоть когда-нибудь…
— Ого, неужели все это в честь нашего приезда? — я приподнимаю бровь, глядя в окно. Мы только подъехали к клинике, а от ворот до главного входа уже выстроен коридор из солдат.
— Судя по всему, так и есть, — вздыхает Июнь, — вот только я пока еще не понял, они нас настолько боятся? Или настолько жду нашего приезда?
Как только машина открывается, и мы выходим, на нас тут же направляют оружие. В секунде Майский принимает боевую стойку и поднимает щит вокруг нас, Июнь тут же прячет за своей спиной Сентябрьскую, а я осторожненько выглядываю из-за плеча Леонарда.
— Королева погибели! — слышится шелест голосов, — они прислали саму Королеву Погибели.
Я усмехаюсь и игриво поправляю волосы, так вот они как меня кличут. Королева погибели значит? Миленько. Поднимаю правую руку, делаю вид, что хочу щелкнуть пальцами. Солдаты разом выстреливают в нас. Огненный залп, само собой, был остановлен щитом Лео. Как же они напуганы.
— Да как вы посмели? — злобно шипит Сентябрь и поднимает руки. Тут же, вся рота солдат, как подкошенная, падает на землю и корчится. Они пытаются подняться, но их сухожилия теперь подвластны Вероне, она не даст им встать.
— И Обаятельный Кукловод здесь? Почему? — хрип, стоны, шепот, проклеены. Я выхожу за пределы щита и подхожу, как я решила, к командиру взвода.
Вот так, к слову, лейдармал Вероны всегда меня немного пугал. Если с силой Лео, к примеру, все было ясно — то здесь все было не так просто. Ей всегда нужен был зрительный контакт, без него она была беспомощна. Не видя противника, ее сила не работала. Но стоило ей увидеть, это был страшный фаворит. Она воздействовала на сухожилия человека, на коллагеновые волокна из которых те состоят. Под ее влиянием человек становился послушной марионеткой, тело которого подчинялось уже не ему, а Вероне. В повседневной жизни Верона была достаточно скромной девушкой, веселой и милой. Но стоило вступить в бой, применить свой лейдармал — и она тут же менялась. В глазах ее горел азарт, она упивалась властью над человеком, она обожала те моменты, когда в ее руках была чужая жизнь. Стоит лишь сжать пальцы — и она могла причинять невыносимую боль, поднять руки вверх и человек вскакивает по ее велению. Она была словно настоящий кукловод. Обаятельный, милый кукловод, девушка, в душе которой пляшут бесы.
— Ну и что за спектакль-то, капитан? — присаживаюсь на колени рядом с ним, — вы ведь нас сами позвали, а теперь перестрелять решили? Как-то не разумно.
— Сволочь… играешься? — шипит он мне, а я склоняю голову на бок и смотрю ему в глаза.
— Грубо как, — закусываю нижнюю губу, — вот скажи, капитан, если я сейчас поменяю кровь в венах твоего брата, на серную кислоту, долго он будет умирать? Ему будет больно?
— Тварь… да как ты вообще?.. — он смотрит на меня глазами, полными ярости и ненависти. И будь у него возможность, он бы разорвал меня голыми руками. Но сейчас, он под контролем Вероны.
— Что как? Как узнала, что вот тот милый мальчик с тремя родинками на щеке твой брат? Капитан, я чувствую ДНК на вкус. Я вижу родственный нити между людьми так же, как ты видишь провода между станциями, — тихо отвечаю я.
— Дрянь! Ты ответишь за это!!! — ох, сколько ненависти в этих словах. Я облизываю губы.
— Тише, капитан. Вы во власти фаворита 1323, Обаятельного Кукловода. Что вы сделаете? Мне стоит только щелкнуть пальцами, и ваш братишка растворится как сахар в кипятке.
— Февраль, — окликает меня Май, — заканчивай.
— Конечно, — киваю я и вытягиваю правую руку вперед. Звучит короткий щелчок, за ним следует душераздирающий вопль. Я вздыхаю, — скучно.
Капитан весь покрывшийся испариной ищет взглядом брата, зовет его, голос разбитый, отчаянный. Его брат, в свою очередь, рыдает, как малое дитя. Я подпираю щеку ладонью.
— Вот видите, капитан, вы не способны ни на что, даже брата защитить не смогли, — я зеваю, — теперь, предположим, что сюда пришли не мы, добродушная «Четверка Преисподней», а ваши реальные противники. Что тогда, капитан?
— Довольно.
