Игры Боэтии (СИ) - Старк Джерри (книги без сокращений .TXT) 📗
Пожав плечами, Тони свернул ткань по сгибам, как было, и засунул под набитый сеном мешок, заменявший Корноухому подушку.
На третий день альтмер очнулся. Открыл глаза и безучастно уставился в низкий закопченный потолок. Тони подумалось, Корноухий даже помирал бы так – с бесстрастной физиономией и в полнейшем спокойствии. Глаза у него и в самом деле были не золотые, а непривычно-светлые.
Тони приносил ему еду, воду и лекарства, ставя на табурет рядом с лежанкой – альтмер сразу же дал понять, что не желает ничего принимать из человеческих рук. Тони обозвал нахлебника высокомерным засранцем, но никакого ответа не получил. Корноухий решил накрепко держать язык за зубами. Говорить с человеком, пусть и спасшим ему жизнь, было ниже его достоинства.
С другой стороны, компаньоном он был почти идеальным: лишнего не выспрашивал, в споры не встревал, под ногами не путался, на тяготы не жаловался. Иногда альтмер казался Тони точной копией двемерского центуриона. Застывшая в ожидании статуя, оживающая от прикосновения к рычагу. Неподвижный голем, пристально следящий за действиями человека – как тот хлопочет по хозяйству, возится у верстака, заново собирает разбитые перегонные кубы.
Месяц Огня Очагов закончился, начался месяц Начала Морозов. Тони ловил себя на том, что разговаривает с безмолвным Корноухим – как обращался к выходящим из-под его рук изделиям. Не ожидая ответа, болтая с самим собой, чтобы разрушить царящую в избушке тишину.
Порывистый ветер гнал с севера низкие, темные тучи, обрывая с деревьев последнюю листву и заливая Ореховое урочище холодными дождями. Альтмер счел, что его раны достаточно затянулись, чтобы подняться на ноги. Первая же его попытка встать завершилась неуклюжим падением. Не отдавая себе отчета, Тони ринулся подхватить упавшего, впервые услышав от Корноухого хоть какой-то звук – сдавленное, раздраженное шипение сквозь зубы. Альтмер вырывался, проковылял к лежанке и свернулся там, сверкая из полутьмы глазами, как разъяренное животное.
— Я просто помочь хотел, — растерялся Тони.
Но в его помощи тут явно не нуждались.
— Поселился в моем доме, жрет мою еду и еще рычит на меня! – искренне возмутился охотник за сокровищами. Озадаченно размышляя о том, что совершенно не рассчитывал зимовать в компании. Сделанных им за лето запасов вполне достанет одному человеку. Двоим уже придется туго. Конечно, поселяне из Горьких Вод поделятся, чем смогут. Беда в том, что местное старичье само живет впроголодь. Совесть не позволит ему обирать голодающих хуторян. Может, когда Корноухий поправится, выгнать его из дома его на охоту? Парочка упитанных олешков здорово скрасила бы их жизнь. Вот только как с ним договориться, если из альтмера слова клещами не вытянешь?
Однако кое-что начало меняться к лучшему. Корноухий начал ходить, подволакивая заживающую ногу. Выяснилось, что с готовкой он справляется куда ловчее Тони. У занятого изысканиями механикуса вечно что-нибудь пригорало либо убегало. Порой альтмер помогал по дому или подолгу разглядывал трофеи из двемерских подземелий. В эти мгновения его бесстрастная ледяная маска давала трещину, сквозь которую искристо проблескивала врожденная любознательность и интерес к чудесам мира.
Нынешним утром небо слегка прояснилось, и Тони, прихватив ведра, отправился на ручей. Он успел сделать три или четыре неспешные ходки туда-обратно, наполняя стоявшую на кухне здоровенную бочку, прежде чем почуял неладное. Колкий, прохладный воздух комом застревал в горле, вынуждая надсадно кашлять. Потом затряслись руки, да так сильно, что он умудрился опрокинуть последнее ведро. Вода с шумом разлилась по полу, Тони выругался, отшвырнул ведро – и ненароком заметил свое искривленное отражение на влажном полу. Доски потемнели, как тогда, от брызнувшей крови. Ему пришлось изрядно поползать с рубанком, снимая тонкий верхний слой древесины, пока кровь не успела впитаться слишком глубоко. Впрочем, дело было не в крови. Дело было в подступающей волне, ведь она уже близко. Она ревела, безжалостно увлекая за собой, кувыркая крохотного человека так, что Тони совершенно терял представление о том, где небо, а где земля. Вокруг была только бездна, глубина, он нелепо махал руками, пытаясь всплыть, тщетно крича себе, что никакой волны нет. Он на суше, в глубине материка, ему нужно успокоиться и взять себя в руки.
Волна шла за ним, величественная и жестокая, в короне из клокочущей белой пены. Всхлипывая и бормоча, Тони ринулся на поиски укрытия. Дальше, дальше, в самую глубину хижины, забиться в щель, зажмуриться и ждать. Он тонет, задыхаясь, рот полон слюны с кислым медным привкусом страха, сердце заполошно колотится, ударяясь о ребра. Мир стремительно терял цвета, становясь призрачно-серым, выцветая и рассыпаясь горстями пепла. К чему бы он не прикасался, за что не пытался ухватиться – все ломалось, точно прогнившее дерево. Тони завыл, пытаясь вжаться в сходящиеся углом стены, стать их частью, годовыми кольцами древесины, комком пакли, забитым в трещину…
— Это всего лишь твое воображение, — прозвучавший рядом голос был низким, хрипловатым и довольно приятным для слуха. Чья-то рука крепко стиснула запястье Тони, не позволяя соскользнуть в водоворот пугающих видений. – Твои страхи. Скользящие тени во мраке. Не позволяй им завладеть твоим рассудком, или они заберут тебя с собой. Прямиком во владения Шеогората, где ты до конца времен будешь метаться в поисках выхода.
Если б Тони не был так занят борьбой с удушливой паникой, то безмерно удивился бы внезапному красноречию Корноухого. И тому, что высокомерный альтмер сидел рядом с ним на полу, держа человека за руку. Но у Тони было куда более важное дело – дышать. Один глубокий вдох за другим. Втянуть теплый воздух избушки носом, выдохнуть ртом.
— Тебе надо отвлечься, — сказал Корноухий. – Идем.
Он встал, потянув Тони за собой. Неуклюже переступая с ноги на ногу, Тони проковылял в горницу и был усажен на табурет. Альтмер исчез из поля зрения, что-то нежно звякнуло и под носом у человека возник плоский короб со стоящей посередине разобранной двемерской головоломкой. Тони однажды пробовал ее собрать, но бросил, отчаявшись постичь нечеловеческую логику двемеров.
— Давай, — шепнул над ухом альтмер. – Ты сможешь.
Тони взял головоломку в руки. Она была прохладной и приятно тяжелой. Пальцы задвигались сами по себе, без вмешательства рассудка. Надавить вот здесь. Повернуть шпенек на пол-оборота. Поменять местами блоки. Выдвинуть освободившийся цилиндр и передвинуть его по диагонали…
Внутри головоломки звонко щелкнуло. Впервые за сотни лет детали встали на свои места, образовав гладкий цельнолитой кубик с загадочными узорами на стенках и изображениями хода планет. Тони изумленно потряс головой. Никакой пришедшей из глубин моря Призраков волны, никакого подступающего к горлу темного ужаса.
Корноухий сидел напротив, спокойно и слегка насмешливо взирая на растерянного человека.
— Где ты взял все эти… — альтмер замялся, подбирая нужное слово, — диковины?
— В Бталфте. Это брошенный двемерский город под землей. Как раз прямо под нами, — разъяснил Тони. – Я спускаюсь туда, хожу и ищу. Иногда подворачивается что-нибудь интересное.
— Зачем это тебе? Продавать собирателям редкостей? – Корноухий вполне здраво судил о целях охотников за сокровищами.
— Кое-что продаю, остальное оставляю себе. Мне нравится восстанавливать двемерские вещицы, чтобы они снова работали. Они такие… восхитительные, — Тони совершенно не представлял, зачем выкладывает свои тайны этому совершенно незнакомому созданию, но поговорить с кем-то действительно существующим, а не с самим собой было так приятно. Пес с ним, что он не расслышал ни слова благодарности. Благодарность альтмерам вообще не свойственна. – Подлинное совершенство в каждой детали.
— Там сохранились даже такие, которая была здесь… с ножами? – Корноухий слегка прищурился.
— Я зову их Паучьими Сферами, — уточнил Тони. – Пока мне удалось разыскать и поднять наверх всего одну, сохранившуюся более-менее в целостности. Во-первых, они тяжеленные, у меня чуть пупок не развязался ее тащить. Во-вторых, ты когда-нибудь слышал такое слово – анимункули?
