Повелитель Островов - Дрейк Дэвид Аллен (чтение книг TXT) 📗
— Для получения этой извести сожгли колонны храма, стоявшего еще тысячу лет назад, — сказала Мелли, перекатившись обратно на ноги. — Видишь мерцание Силы?
Фея хихикнула:
— Интересно, что они собираются строить? Бьюсь об заклад их ждет множество сюрпризов!
Кашел приостановился, наблюдая за рабочими. Наверное, при желании он мог бы подрядиться работать в такой бригаде. Они конечно, неслабые мужички, но он-то поднимает вес вдвое больший, чем любой из них. Хотя, с другой стороны, сейчас у него есть деньги, причем такие, о которых он и не мечтал. И к тому же…
— Это неправильно — разрушать храм на цемент, — пробурчал Кашел. Он считал (и не без оснований), что храм теперь лежал в руинах, как и многие здания в Каркозе. А это неправильно.
Мелли ловко стала на мостик, коснувшись кончиками пальцев пяток.
— Люди строят и разрушают, — сказала она. — Ты и тебе подобные живете слишком быстро.
Кашел стоял, дожидаясь, пока двое носильщиков с паланкином, а также женщина с постирушками в плетеной корзине не обогнут препятствие с другой стороны. Он мог бы пролезть под фургоном, но сверху прямо через бортик, сыпалась известь, и Кашел не хотел подвергать свою фею риску.
Вслед за прачкой попытались проскользнуть трое мужчин в цветных туниках, но Кашел не стал уступать свою очередь. Щеголи оценили габариты юноши и посторонились.
— Скоро будет порт, — предупредила Мелли и показала язык кошке, лежавшей на рулоне ткани. Напасть кошка не решилась, но следила злыми глазами, пока Кашел со своей пассажиркой не скрылся из виду. — Раньше здесь продавали кораллы, янтарь и зубы этого… ну как его? Зубастого кита! Правда, с тех пор прошла уж тысяча лет.
Кашел и сам видел, что они приближаются к порту. Здешние лавки были снабжены открытыми прилавками, на которых торговали грубой одеждой, какую обычно носят матросы на триремах.
Ближе к середине квартала располагалось более приличное заведение — об этом свидетельствовали тяжелые решетки на окнах и мелкоячеистая сетка на дверях, от наиболее пронырливых воришек. И товар здесь был посолиднее — золотые украшения и яркие шелковые шарфы — тоже для матросов, но собиравшихся пофорсить на берегу. Некоторые из вещиц казались подержанными, очевидно, владельцы лавок промышляли ссудами под залог.
Кто-то задел Кашела со словами, которые он воспринял как извинение. Он обернулся и увидел двоих людей — темнокожих, гибких как виноградная лоза. На них были темно-коричневые одеяния. Посторонившись, Кашел отступил в нишу, где шла торговля шерстяными шапочками и кофтами. Пожилая хозяйка сила тут же на табурете за своим вязанием. Она едва взглянула на парня.
Мужчины — Кашел решил все-таки, что это были мужчины, хотя ни их прически — пучки на голове, ни длинные одеяния не позволяли наверняка судить об их половой принадлежности — быстрым шагом прошли мимо. На бесстрастных лицах читалось некоторое напряжение. За ними по пятам следовала дюжина молодых горожан бандитского вида.
— Серианцы, — пояснила Мелли. — Обитают на побережье одного из островов далеко на юго-востоке. В горах там живут совсем другие люди.
Кашел услышал, как один из хулиганов выкрикнул:
— Эй вы, черномазые свиньи, убирайтесь поклоняться своим дьяволам куда-нибудь в другое место! — И бросил камень, угодивший серианцу в плечо. Несчастный вздрогнул и ускорил шаг. Они с товарищем попытались укрыться в ближайшей лавке, но толстопузый хозяин захлопнул решетку на двери и стоял за ней, нагло ухмыляясь.
Толпа преследователей пробежала мимо Кашела, на ходу окружая несчастных иностранцев. Тут же по всей улице послышалось хлопанье — это владельцы лавок опускали решетки и захлопывали двери. Лишь старуха продолжала невозмутимо вязать в своей нише.
Один из молодчиков схватил серианца за кайму на подоле и дернул вверх. Прекрасная шелковая вышивка блеснула на солнце. Вот бы Илне полюбоваться…
Кашел поморщился.
— Мелли, ну-ка слезай! — скомандовал он. — Похоже, есть дельце.
Он поймал пробегавшего хулигана за плечо и вежливо поинтересовался:
— Эй, мастер, что здесь происходит?
Молодой парень со стальными мускулами и татуировкой на Щеке обернулся и прорычал:
— Я что, похож на оракула? Пошел вон отсюда, пропойца, а не то схлопочешь у меня!
Он хотел было двинуться дальше, но Кашел решительно развернул его свободной рукой, в другой он держал посох.
— У нас в Барке с чужестранцами принято разговаривать куда вежливее, — наставительно сказал он.
— Эй, братва, тут еще один! — крикнул хулиган и молниеносно выдернул нож из рукава. Что, впрочем, нисколько не удивило Кашела.
Не выпуская посоха из руки, он ударил противника кулаком в лицо — короткий удар, который свалил бы с ног коня-тяжеловоза. Парень тяжеловозом отнюдь не был, а потому он взлетел, как перышко, и приземлился в толпу своих товарищей. А Кашел получил пространство для маневра. Он развернулся и зигзагообразно двинулся вперед, крутя над головой посох на манер шлифовального круга.
Первому же молодчику посох с резким «крак!» угодил в лоб, тот завизжал и не успел уклониться от следующего удара — по пальцам. Второй бандит рухнул, получив по черепушке и обзаведясь сломанным плечом. Вряд ли он разыщет Кашела, чтоб поблагодарить, когда очухается. А зря! Не будь у того столь выверенного удара, парень отправился бы к праотцам.
Выронив нож, первый хулиган бросился бежать, проламываясь сквозь толпу недоумевающих подельников — те даже не успели заметить, что произошло. Прямо над ними висела вывеска той самой лавки, где пытались укрыться серианцы. Она крепилась на горизонтальном шесте и перегораживала улицу примерно на высоте семи футов.
Кашел прикинул: с крутящимся посохом там было не пройти. Юноша примерился и сшиб шест у самого основания. Металлический набалдашник врезался в мягкую сосну и обрушил вывеску на головы оставшихся бандитов.
Те, кто был в состоянии бежать, так и сделали, побросав оружие на поле боя. У одного из молодчиков кровь хлестала из весьма серьезной раны, причем нанес ее не Кашел!
С обоих концов улицы доносилось тарахтение трещоток, но сами полицейские не показывались, пока все головорезы не скрылись из виду. Наконец на мостовой остался только Кашел, взмыленный и запыхавшийся.
Тут же валялись четверо местных: двое из них тихо стонали, один — бледно-желтого цвета — все еще пытался восстановить дыхание. Кашел смутно припомнил, что лягнул его под ложечку, жизненные костные мозоли от хождения босиком по каменистой почве послужили ему не хуже подбитой гвоздями подошвы.
— Ого, ну ты крут! — послышался восторженный голос Мелли его плеча. Естественно, она и не подумала убраться прочь. — Впрочем, я нимало не сомневалась!
Наконец показались рыже-оранжевые полицейские. Обоим было уже за пятьдесят. Один сжимал в руках дубинку, другому хватило ума не демонстрировать воинственные намерения. Кашел подумал, что можно было бы убежать, но решил остаться. Какого черта? Он сделал то, что считал правильным, и готов отвечать перед законом.
Серианцы выступили из-под арки, которая вместо убежища стала для них ловушкой. Один из них поклонился полицейским и произнес:
— Простите, господин начальник, но думаю, здесь все уладилось и без вас.
— Когда мне понадобится мнение черномазого… — начал один из полицейских, но замолчал, уставившись на протянутую руку серианца. — А?
Чужестранец разжал пальцы — на раскрытой смуглой ладони блестели две серебряные монеты.
Второй полицейский заметил озабоченным тоном (Кашел был уверен, беспокоила его возможность потерять взятку):
— Однако здесь пострадали люди…
Он ткнул пальцем в мычащего молодчика.
— …хотя, с другой стороны…
— Я видела все, что произошло, — неожиданно подала голос старуха с вязанием. — Вывеску сдуло таким сильным вихрем, какого я никогда не видела.
Она беззубо ухмыльнулась полицейским и продолжала:
— Будь я на вашем месте, парни, я бы взяла свои денежки и поскорее убралась прочь, пока не напоролась еще на один вихрь.
