Хождение Восвояси (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
– Если нашу ветку надломить в определенном месте – я хочу узнать, в каком, в какой степени и с какой силой – то есть шанс соскользнуть на ветку пониже. С нее таким же образом переместимся на соседнюю. И так далее.
– Пока не окажемся на самой нижней метрах в тридцати от земли? – его премудрие ткнул пальцем вниз, где лесной гигант сверкал на всеобщее обозрение голым деревянным пузом.
– А там я придумаю что-нибудь еще, – бодро соврал Парадоксов. – Как настоящий человек науки…
– …ты начинаешь думать только тогда, когда пора заканчивать, – усмехнулся маг и, свернув шпаргалку, сунул в рукав. – В карете скоро посчитаешь. Ворон в окошке. А мы пойдем другим путём. И да устыдятся маловерные.
Орёл-Серафима вытаращил глаза, заклекотал, захлопал крыльями, но чародей оставался невозмутим и непоколебим:
– Сима, успокойся. Всё под контролем. Это ерундовое заклинание, на втором курсе проходили.
– Про это ты Парадоксову рассказывай, – усмехнулась царевна, и чародей насупился.
– Если у тебя имеются другие предложения, о светоч разума и неожиданных идей…
Сенька поджала губу.
– Кроме съесть еще кусок того гриба, чтобы как забрались, так и слететь?
– Гриба?!.. Сима, ты гений!
Маг глянул вниз, но кроме группы поддержки ничего примечательного не обнаружил. Одна из женщин сидела, прислонившись спиной к стволу, другая хлопотала над ней, третья пристроилась на пенёк, аккуратно разложив юбки, и взирала на происходящее как зритель в театре. Мужчины стояли, горячо переговариваясь и посматривая то вверх, то друг на друга. Отдельных слов было не слышно: говорили все и сразу.
– Нет его где-то, – разочарованно протянул Агафон. – Убежал, что… Погоди! Погоди-погоди! На чём Лариска сидит? Там не было никакого пенька!
– Агафон, ты о чём? – озабоченно вскинула брови Серафима. – Тебе плохо?
– Мне замечательно! Она сидит на нашем грибе! Сима… Мне, по совести говоря, претит тебя просить о таком нелепом одолжении, но не могла бы ты…
– Намёк понят. Могла, – вздохнула царевна, и в следующую секунду гриф камнем рухнул в пике.
Внезапно лишившись подставки, зад Лариски хлопнулся наземь под испуганный визг своей владелицы, а птица с грибом в когтях взмыла на насест к воздыхателям Наташи.
Отщипнув от шляпки кусок, Агафон протянул его соседу.
– А мне-то зачем? – воспротивился было тот, но чародей рыкнул "ты с дерева слезть хочешь, или нет?!", и учёный смирился.
Отыскав место предыдущего взятия пробы, маг отковырял себе порцию ножки – ровно такую же, как первая.
– Чистота эксперимента. Воспроизведение условий аналогичных и идентичных, – пояснил он аудитории, и по крайней мере половина ее понимающе кивнула.
Остатки гриба Серафима стряхнула с когтей, проводила взглядом до места их приземления и с чувством неглубокого, но широкого удовлетворения пришла к выводу, что кокошник резко переставшей ругаться Лариски никогда уже не будет прежним.
– Ну, на счет "три", – тем временем приказал чародей.
Под его суровым взглядом Парадоксов сунул свою порцию в рот, не дожидаясь команды "раз". Не мешкая, маг последовал его примеру.
Царевна, затаив дыхание, следила за каждым движением друга. Вот сейчас, сейчас из лопаток или плеч начнут прорезываться крылья… Сейчас… сейчас…
Но крыльев не просматривалось. Вместо этого Парадоксов, забыв бояться высоты, встал в полный рост, скрестил руки на груди, и скучным голосом заговорил на непонятном языке со случайным вкраплением лукоморских слов, обращаясь к царевне:
– Изучение последовательностей нуклеотидов в генах проводят с помощью рестрикционных эндонуклеаз, которые расщепляют дезоксирибонуклеиновую кислоту в специфических участках нуклеотидных последовательностей…
Несколько фраз – и Сенька почувствовала, как взгляд ее стекленеет, а мозг превращается в нечто полужидкое с консистенцией манной каши. Ну когда уже начнут расти эти драные крылья?!
Агафон же, не замечая ее напряжения и не слыша лекции Парадоксова, развалился на ветке как на диване, болтая ногой, и с нездешней улыбкой озирал раскинувшийся лес Ста цветов и грибов. Далеко внизу ветерок колыхал кроны цветущих деревьев, пёстрые бабочки в экстазе от изобилия и ароматов стаями взмывали с соцветий, чтобы стать ужином стаи таких же восторженных [120] птичек, разноцветные собачки кружились в хороводах под божественные аккорды собачьего вальса, исполняемого народным хором цикад в сопровождении кузнечиков, солнце клонилось к горизонту, заливая землю неповторимым теплым предсумеречным светом…
"Где у них эти драные крылья?!" – свербела в мозгу Серафимы одна-единственная мысль. Но вопреки ее ожиданиям, наличие или отсутствие изменений в анатомии самого чародея волновали меньше всего.
– Красота-то какая! – полуприкрыв глаза, выдохнул он первые слова за несколько минут с такой страстью, что Гена прервал свою лекцию на полуслове и озадаченно воззрился в пустоту. – Так бы и остался тут жить!
Сенька расправила крылья и взмахнула ими несколько раз, намекая, что для образованного молодого волшебника существуют перспективы и получше, но его премудрие намёку не внял. Наоборот, сверкая очами, он вскочил, закатал рукава и взором, горящим неземным энтузиазмом, уставился на ствол.
– Вижу!.. – в лучших традициях предсказателей провыл он. – Вижу!!! Только небольшой косметический ремонт сделать – и всё будет в лучшем виде!
Царевна невольно оглянулась, чтобы убедиться, что они имеют в виду один и тот же ствол, а чародей тем временем взмахнул руками с видом художника, внезапно обуённого вдохновением у холста:
– Вид с балкона замечательный! Сад, огород, речка, дворец… Всего-то, что рамы поменять… ставни повесить…
Из пальцев мага в ствол ударили струи разноцветных искр, сливаясь то в топор, то в долото, то в рубанок, и не успела царевна понять, что происходит, как в стволе прорубились окна лукоморско-сабрумайского покроя с чуть косоватыми, зато резными наличниками и закрытыми на кривой, но блестящий крючочек ставнями.
– …стены поштукатурить…
Кора превратилась в стену бревенчатой избы [121] и стала покрываться полосами жидкой побелки.
– Двери смастрячить…
Одно из окон вытянулось, превращаясь в дверь с двумя створками, подозрительно напоминающими ставни.
– Балкончик укрепить опять же, – спохватился Агафон, и в руках Парадоксова, бормочущего себе под нос то ли проклятия, то ли основы генетики [122], появилась доска и молоток.
– Чего-то не хватает… – озабоченно сдвинулись брови волшебника, и учёный заткнулся в буквальном смысле этого слова: между губ его внезапно материализовалась дюжина длинных кованых гвоздей.
– Работай, работай! Не стой, как пень! – прикрикнул на него чародей, обратил мечтательный взор на плоды своего труда… и ругнулся. Всё, непосильным трудом нажитое: окно, три штуки, наличники, тоже три, ставни – шесть, и даже дверь, одна, но большая, стало таять, сравниваясь с побуревшей и одеревеневшей корой.
– Эй, я не понял, что за!..
Возмущенный маг приналёг, удвоил усилия – и перемены к прошлому [123] отступили.
– Наличник подкрасить… Ставни подправить… Подкову приколотить… – деловито приговаривал чародей, не оставляя в покое фасад своего древесного жилища ни на миг. Изменения еще несколько раз пытались возвратить статус-кво, но упрямству его премудрия они были не ровня.
– А, и верандочку! – спохватился он.
Новый заряд магии выровнял, распластал ветку под их ногами, снабдил резной загородкой, столом с вышитой скатертью, водрузил на него самовар, чашки и тазик с плюшками, и развёл вокруг табунок стульев и табуреток.
Агафон осмотрел получившийся шедевр экстерьерного дизайна и насупился:
