Хождение Восвояси (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
– Так вот она куда делась! – весело воскликнул Геннадий. – А я-то думал…
– Тс-с-с! – шикнул на него маг и прислушался.
Собачка лежала на спине, забросив одну заднюю лапу на другую, и подперев голову лапой передней, держала в свободной перед носом бежево-розовый грибок, копию большого. Прикрыв глаза, она с художественными подвываниями тянула знакомую песню – но теперь слова можно было разобрать совершенно ясно. И как он не уловил их раньше!
Оказалось, Гена узнал ее тоже и, расплывшись в блаженной улыбке и положив руку чародею на плечо, затянул. Агафон радостно подхватил:
От подержавшего ее дуэта собачка встрепенулась, растянула пасть до ушей и, воскликнув "Ключ на старт!", выудила из подмышки маленький золотой ключик и поковыряла им в грибе. Шляпка его затрещала, закрутилась, как волчок – и вдруг гриб и собачка вместе с ним стали подниматься в воздух.
– Чого я не бобик… чого не летаю… – печально вспомнил Гена песню из хорохорского репертуара Фигуры, и скупая слеза учёного плюхнулась магу на пальцы.
Парадоксов ревёт?!
Агафон глянул на повисшего на его руке человека – и растаял. Летать! Срочно летать! Только летать – и никак больше! От переполнявшего его счастья он прокричал какое-то заклинание, о существовании которого не подозревал секунду назад – и они взмыли ввысь.
У подножия неведомого древа остались стоять Коневы-Тыгыдычные. С ошарашенным видом они наблюдали за тем, как Агафон и Гена, постояв рядом над абсолютно голым пятачком земли, запели что-то несуразное, выпрямились, обнялись, отрастили радужные крылья, способные заставить позеленеть от зависти любого махаона, облетели прогалину, держась за руки, и приземлились на самом высоком суку десятиобхватного дерева. Обнявшись с новой силой – насколько можно было различить на такой высоте – они на два голоса грянули:
С последними словами от плеч их отвалились крылья и, как осенние листья на ветру, запорхали к земле, но не долетев и до половины ствола, побледнели и растаяли в воздухе.
– задушевно затянул дуэт, подрыгивая в такт ногами. Ветка под певцами опасно закачалась.
– Гена! Агафон! Слезайте немедленно! – срываясь на визг и заламывая руки, выкрикнула Наташа. – Вы разобьетесь!
– Гена! Агафон! Вы нас слышите?! – присоединилась к ней мать. – Немедленно спускайтесь!
Гена услышал. Опустив счастливый взгляд на мечущиеся внизу фигуры, он выкрикнул:
– Шарлатан! Наглец! Профан! Престидижитатор! Она выбрала меня! Убирайся!
– Гена?.. – Наташа открыла рот и забыла закрыть.
– Агафон! Вы слышите меня? Агафон! Вы же ответственный человек! Приведите его в чувство! Немедленно! Пожалуйста!.. – приложив руки рупором ко рту, взывала ко второму участнику бедлама боярыня.
Чародей наклонил голову.
– Парадоксов, прекратите бесноваться и издавать противные звуки! Валите к своим пробиркам! – донесся с пятидесятиметровой высоты самодовольный глас его премудрия. – Третий здесь лишний!
– Геннадий!..
– Агафон!..
Но ни тот, ни другой на помехи снизу внимания больше не обращали.
– Маменька, проследите, чтобы они не упали – а я побегу в лагерь за помощью! – выкрикнула Наташа. И не объясняя, что именно боярыне следует предпринять, если вдруг заметит восьмидесятикилограммового мужика, летящего ей на голову с высоты полусотни метров, кинулась обратно по следам их так бесславно завершившегося грибного похода.
Через полчаса вся экспедиция во главе с царевичами стояла под секвойей, задрав головы. Наташины поклонники, ни на кого не обращая ни малейшего внимания, выхватывали что-то из воздуха и с гоготом бросали друг в друга.
– Сделайте же что-нибудь! – боярышня чуть не рыдала.
– Допилищя, шоколики! – приговорила Серапея и отвернулась, возмущенно скрестив руки на груди.
– Не, допиливать тут – дохлый номер… – Серафима с сомнением оглядела древо диаметром с иную избу. – Даже Ивановым мечом. Ну допилит, в смысле, дорубит, ну юхнутся они…
– Нет, не надо, чтобы юхались! – всплеснула руками Наташа. – Юханье… то есть падение с такой высоты несовместимо с жизнью!
– Чтобы их оттуда юхнуть, дерево губить совсем не обязательно, – ехидно заметила Лариска.
– Ну тогда вопрос, поражающий своей неожиданностью: а как мы их оттуда доставать должны, по-твоему? – Серафима скрестила руки на груди.
– И как мозги им на место поставить? – жалобно вопросила боярыня Настасья.
– С мозгами проще… с одной стороны, – печально вздохнула ее дочка. – Я нашатырь захватила. Он что угодно на место поставит – и даже дальше. Но вот как его им сунуть под нос…
– Стрелой? – невинно стрельнув глазами в сторону Сеньки, предложила Лариска. – Примотать вату, смочить нашатырью, пустить стрелочку калёную – и прямо к стволу промеж них пригвоздить?
Царевичи прикинули взглядами расстояние и одновременно качнули головами:
– Невозможно.
– Нереально.
– Как?! Даже вам, ваше высочество Серафима? – бровки Синеусовны, выщипанные и подрисованные до состояния двух каштановых каплевидных радуг поползли вверх. – Или преувеличивают в стольном граде Лукоморске ваше искусство выходить из любых положений?
– Скорее, преуменьшают, – одарила ее лучезарной улыбкой Сенька и обратилась к Наташе: – Мочи ее.
– Лариску?! – охнула боярышня.
– Вату, – царевна закатила глаза. – Не выдавай желаемое за действительное.
Всё еще не слишком веря и не очень понимая, адепт медицинских наук выловила из замшевой торбочки с перекрещенными красными молотком и пилой [116] в белом круге коричневую бутыль и комок ваты и, сморщившись и закрыв лицо рукавом, вылила на вату половину содержимого. Сгрудившаяся вокруг группа поддержки отшатнулась, копируя ее позу и мимику. Поддерживать – так поддерживать всех и во всём.
– Дальше что делать? – не поворачивая головы, просипела боярышня, утирая слезящиеся глаза.
– Что делать, что делать… – вздохнула царевна. – Взлетать, что же еще-то.
– Ч-что?.. – сомневаясь в правильности услышанного, девушка обернулась – и остолбенела.
Орёл, невесть откуда взявшийся на месте царевны [117], замахал крыльями, поднимая с земли пыль и зазевавшихся кузнечиков, потоптался, замахал еще сильнее – и неуклюже попёр на взлёт, разбегаясь прямо на нее. Наташа взвизгнула, отшатнулась, закрылась руками, уверенная, что еще миг – и хищник растерзает ее, нечаянно вдохнула полной грудью бодрящий аромат нашатыря, засипела, закашляла – и не поняла, когда ватный ком был выхвачен из ее пальцев и вознеся к небу – вместе с птицей.
Лукоморцы обернулись на шум. Первой всеобщую мысль выразила Серапея:
– А где тшаревна?
– Слетает по делам и вернется, – провожая птичку взглядом, ответил Иван.
Когда его плечо нежно стиснула когтистая лапища, а другая, не менее когтистая, притиснула к лицу какой-то мягкий вонючий комок, Агафон выронил перочинный нож, которым вырезал на суку "Фоня и Таша тут были". Судорожно хватая воздух, пропитавшийся вмиг непонятной дрянью, он рефлекторно призвал огненный шар, но вместо этого ощутил в ладони что-то холодное и круглое.
