Чудовище Цеплин (СИ) - Ронис Тай (читать книги онлайн без .TXT) 📗
Даже те, кто вытащил её из пещеры, ушли, у них были свои интересные и важные дела. Остался только один неудачник, которому заплатили за то, чтобы он был рядом с ней; тот, кто сделал больше, чем требовалось, лишь бы не умереть со скуки; тот, кто получил по голове настолько сильно, что поверил её слову и не простил предательства. Теперь он тоже оставил её, и это было закономерно.
После того, как они покинули Сюрд, Арпад Фаркаш не сказал Норе ни слова, а она не смела заговаривать с ним первой. Он тоже был под арестом, она поняла это из разговоров, и ей было ужасно стыдно за свою недальновидность, но если бы пришлось решать ещё раз, она бы поступила так же.
Охотники гильдии слишком ограничены бюрократическими процедурами и какими-то странными условностями. Она пошла по более простому и более эффективному пути: просто заявилась в Сюрд и проверила всё своими глазами. Она проникла в поместье тайно, и тот факт, что её не ждали, дал ей преимущество. Она пробралась в подвал, лишь немного заплутав в подземельях между погребом и клетками, и нашла их — недобровольных миньонов.
Сначала они не верили, что она говорит правду и действительно пришла помочь. Они приняли её за одну из тех, кто их мучил, высасывая раз за разом жизнь из их вен. Потом, когда Нора освободила двоих, в их глазах загорелась надежда. Ещё через минуту они начали проявлять нетерпение, боясь, что кровососы обнаружат побег и шанс на избавление исчезнет. А потом у оставшихся пленников началась истерика — они кричали и плакали, умоляя Нору освободить их, но она не могла спасти всех одновременно. Взлом замков занимал время — сначала клетка, потом цепи… Конечно же, на вой обезумевших миньонов прибежали хозяева. Нора притаилась возле лестницы и успела убить двоих, прежде чем в доме подняли тревогу.
И вот теперь её доставку к счетоводу в Грэйсэнд поручили двум охотникам, которые не имели отношения к Гильдии, а принадлежали к какому-то клану, о котором Нора никогда не слышала. Она не хотела с ними идти, и Патрик, и Гавейн показались ей какими-то подозрительными, но её мнения никто не спрашивал. Они взяли на конюшне лошадей, но по дороге на север проехали едва ли полмили.
— Эй, куда мы едем? — напряжённо спросила Нора, когда они свернули с дороги и начали углубляться в лес.
— Путаем следы, — пояснил тот, кого звали Патрик. — Не бойся, Нора, доставим тебя в целости, пусть и не так быстро, как хотелось бы.
— Но план был другой! — с подозрением напомнила Нора, понимая, впрочем, что даже если эти двое замыслили недоброе, она ничего не может им противопоставить.
— В нашей ситуации само существование плана — плохая идея. А уж тот факт, что о нём знаем не только мы…
Они недолго ехали на запад. Едва подул ветер и начал сыпать мокрый снег, они свернули на юг, и весь следующий день скакали почти до самой пустыни, так что лошади начали нервничать и сопротивляться из-за непривычных им вулканических запахов. Потом снова ехали на запад, пока лошади не начали выбиваться из сил. Тогда Патрик и Гавейн начали искать место для ночлега, Нора мысленно благодарила небеса: хоть она и не жаловалась, её пятая точка от продолжительной езды болела невыносимо.
Даже если кто-то и пытался следовать за ними из Диффоука, здесь их вряд ли найдут, и всё равно охотники спали по очереди, а лошадей разместили чуть поодаль, чтобы они не привлекали внимания к стоянке.
Потом несколько дней они двигались на север, постоянно петляя, словно кто-то всё ещё мог идти по их следу. Даже Норе, которая привыкла соблюдать осторожность в пустыне, подобные меры показались чрезмерными — ведь за несколько дней они не встретили ни одной живой души.
В Ахаонг они вернулись с запада. Они не останавливались в поселениях, а чуть замедлились лишь в Санвуде, где Гавейн поменял лошадей на более быстрых и свежих, а потом они на максимальной скорости помчались в Грэйсэнд. Санвуд был родным городом для клана Мьют, кто-то мог заметить Гавейна и донести Месарош, что он здесь, а они-то ужи наверняка знали, кого он сопровождал. Конечно, вероятность такого совпадения была довольно мала, но не для того они обходили Ахаонг по широкой дуге, чтобы попасть в засаду в самом конце маршрута.
Вот и все, путешествие окончено. Камера была та же самая, что и в прошлый раз, с крошечным зарешёченным окошком высоко вверху. И теперь Нора чувствовала себя ещё более одинокой, чем раньше. Раньше ей было плевать на общество, потому что у неё была цель. Но теперь она уже сделала все, что могла, и ей оставалось только ждать.
День сменился ночью.
Чем больше времени она проводила в камере, тем сильнее путались её мысли и чувства. Она не знала, через сколько дней она встретится со счетоводом, чтобы отчитаться о проделанной за два месяца работе и услышать свой приговор. Она не знала, готова ли отправиться к Игараси. Она никак не могла решить, что же ей дороже: её жизнь или её свобода.
Снова наступила ночь.
Еду ей приносили регулярно, и Нора заставляла себя есть. Она не хотела, и не понимала до конца, зачем превозмогает себя, но потом поняла, что просто не хочет сдаваться. Ладно, пусть её отдадут Игараси. Пусть они делают с ней, что хотят. Если они убьют её — им за это ничего не будет, и она получит своё избавление.
«Я всё сделала правильно, — твердила сама себе Нора. — Я отомстила, и я разоблачила кровососов, нарушающих закон».
Через несколько дней один из охранников обмолвился, что Йерне и Иштван Месарош мертвы. Узнать об этом Норе было приятно, и она даже успокоилась на некоторое время. Но чем глубже она осознавала, что её месть свершилась, тем больше места в её душе занимало чувство одиночества.
Ещё одна ночь, более холодная и темная, чем все предыдущие. Нора не могла заснуть, и всё смотрела в дальний угол камеры, который казался более тёмным, чем все остальные. На миг ей даже показалось, что тьма живая, что она клубится и смотрит на неё, или даже… Нет, это было глупое самовнушение, но на миг ей показалось, что это её собственная тьма, вышедшая на свободу. А потом Нора закрыла глаза и заставила себя успокоиться.
— Не оставляй меня, — послышался скрипучий гнусавый голос из дальнего угла. — Я не хочу быть одна, не оставляй меня.
Впервые за четыре года Нора утратила контроль над своим горем и заплакала.
Никто, включая саму Нору, не мог толком понять, откуда в её камере взялся ещё один постоялец. Тревогу поднял охранник, услышавший, как "гостья" утешала Нору посреди ночи.
— Кто здесь? — спросил он, пытаясь одновременно светить в маленькое окошко в двери хвостом саламандры и заглядывать в него.
Незнакомка умолкла, Нора тоже перестала всхлипывать, насторожившись. Теперь, когда она немного справилась со своими эмоциями, ей стало страшно. Ночью она почти ничего не видела, такой была тьма, но днём в её камеру проникал серый свет, и она была абсолютно уверена, что с ней никого не было. Высокая широкая фигура была с головой завернута в балахон из плотной ткани, цвет которой нельзя было разобрать в свете светильника.
— Покажи своё лицо, — потребовал охранник.
Гостья пошевелилась и с явной неохотой стащила капюшон. Нора испуганно ахнула: перед ней был не человек. Посередине широкого лица был длинный, как у мамонта, хобот, только без шерсти. Голова была лысой, без единого волоска, а уши вдвое больше, чем у человека. Только глаза были самыми обычными, человеческими, и в них застыла безграничная грусть.
— Пожалуйста, не прогоняй меня, — сказало существо гнусавым голосом.
Нора чувствовала, как сильно бьётся её сердце — она знала, что в мире существуют монстры, двух из них она не так давно убила. А ещё был пирокрот, на которого охотились они с Арпадом, и двухголовый людоед. Она ещё о многих слышала, но никто из них не подходил для описания этого.
— Ты кто? — полушепотом спросила Нора, и голос её дрогнул.
— Я Донная Птаха. Не бойся, я не причиню тебе вреда.
Охранник поднял тревогу, и когда он отошел от двери, в камере снова стало темно. По звукам Нора поняла, что Донная Птаха снова надела капюшон. Некоторое время они провели в тишине, а потом это стало невыносимо.
