Кембрия. Трилогия (СИ) - Коваленко (Кузнецов) Владимир Эдуардович (электронные книги бесплатно TXT) 📗
– Извинения приняты. Но впредь постарайтесь, добрый сэр, не забывать исповедуемой веры. И того, что я тоже верую в Христа.
Сэр Эдгар слегка поклонился и отправился раздавать распоряжения.
Анна хихикнула.
– Что тут смешного?
– То, что в твоем присутствии, похоже, христианкой остаешься только ты. Остальные вспоминают старую веру.
– А ты?
– А я ведьма. Я и не забывала. Поэтому мне сида‑христианка очень по душе. Не надо на половинки разрываться. Но посмотри на Христово воинство! Ни одной целой ольхи не оставили! Весь Дивед ободрали!
Клирик присмотрелся к эскорту. Воинство гляделось грозно. И удивительно современно – до камуфляжа не дошло, но на шлемах у рыцарей красовались венки из зеленых веток. Обрадованное, что палаток ставить не придется, войско шпорило коней, спеша наперегонки договориться с хозяином о занятии под квартиры всяких на то пригодных пристроек да о прибавке сена к овсу из тороков. Такой корм для лошадей куда полезнее. Скоро немало монет поменяют хозяина – разбой разбоем, служба службой, а ферма, пусть и зажиточная, не заезжий дом, чтобы кров, стол и уход за лошадьми воинов обеспечить бесплатно.
Анна могла всадников обойти на четыре корпуса, но не торопилась – для сиды‑то с ученицей место в доме найдут. А для этой сиды да в эти дни все находят. Иначе не уродятся ни яблоки, ни груши, ни слива, ни вишня, ни смородина. И рыба ловиться не будет. Да и купаться в реке станет ой как небезопасно.
– Не понимаю, – признался Клирик. – До боя далеко, завянут. Ну это ладно – на марше тоже всякое случается. Так что ребята с холмов, кто в темном да в зеленом, кругом правы. Но вот рыцари все в белом и красном. В лесу – самое заметное сочетание, хуже только желтое с красным. Может быть. И чему тут помогут несколько веток на голове?
– Это чтобы тебе было легче своих отличить. Нас даже за Дикую Охоту принимают. За твою. Оттого и крестятся – по доброй твоей славе. Ну а как еще можно понять в эти дни поезд сиды со странной посадки всадниками?
– Так они правы! Мы и есть охотники королевской службы. Дикие. Но симпатичные. А что командует сэр Эдгар, им с холмов не разобрать.
Анна не ответила. Задумалась. Ненадолго.
– Наставница, взгляни. Озерную ведут.
Немайн развернулась к стреломету спиной, к хутору глазами. Каждый дом в Камбрии был чуть‑чуть крепостью. Так что прикрытый постройками и частоколом двор был оснащен входом, по монументальности немного уступающим воротам Кер‑Мирдина. Только за этими воротами не было вторых. Немудрено: они были самым крепким укреплением в усадьбе. Вот в эти распахнутые настежь створки и выводили навстречу судьбине очень несчастную молодую женщину. Словно на заклание. То есть все – с чувством исполняемого долга. Жертва – с недоумением, за что ее так жестоко… Вот именно по поведению Клирик озерную и определил. И по белому одеянию. Традиционному для дев Аннона – такое у озерных правильное название. Красителей у них, под водой, что ли, других нет, кроме солнышка? Отбеливать холст трудно, пачкается белая одежда легко, стирать… Что такое стирать в седьмом веке, Клирик уже повидал. Именно из‑за этого процесса благородные девы и дамы время от времени приставали к мужьям, пытаясь вызнать, не прокормит ли хозяйство рабыню‑другую? Вон у ирландцев рабыни и стирают, и тесто месят, и свиней пасут… Лепота. Да и в Камбрии при римлянах так было. Пока свободных да благородных не набилось невпрокорм. Тогда вдруг и выяснилось, что если хозяину нужно делить с рабом свой кусок да кусок жены и детей, рабский труд совсем неэффективен…
А озерная, несмотря на испуг, хороша. Золотистые, с уклоном в червонное золото, волосы. Белая – да и не слишком – кожа. Издали повиделась очень высокой. Оказалась – тонкая. Росточку маленького, хоть и повыше Немайн. Зато вся узенькая, вытянутая. Кисти рук почти как у сиды. Мальчишеские бедра, при этом ноги от ушей. Лицо овальное, острое. И ступни пусть узкие, но длинные. Даже слишком.
Получалось, общие черты есть, но перепутать с круглолицей сидой – действительно позор. Сэр Кэррадок оказался прав по всем статьям. Озерные в Диведе водятся. Клирику пришлось напомнить себе ктулху фтхагн, с которого началось камбрийское бытие. Нельзя верить первому взгляду! Зато озерную стоит хорошенько расспросить.
Клирик еще не решил фундаментальный вопрос бытия – "играть или жить". Но роль пытался соблюсти как можно точнее. А потому выпрямился, опершись здоровой рукой на сиденье, а зажатой в лубке – на щит. Больная рука ответила недовольным прострелом. Повернулся к хозяевам. Так удалось затушевать единственное, что в образе лунной эльфийки было не сидовского, – рост. Ну и выражение лица вышло неласковое.
Озерная увидела сиду, ноги подкосились… Но ничего, в обморок не хлопнулась. Да и остальные смотрят с почтением, трясутся, но в ножки, как придорожные свинопасы, не падают.
– Что вы ей про меня наговорили, что дева Аннона и на ногах не стоит? – набросилась на хуторян Немайн, пытаясь сообразить, не устроить ли очередные обнимки. – Мшелые байки про худший день в истории Коннахта? Так это было давно, далеко и неправда! Подойди сюда, девочка. Успокойся, я добрая. Сегодня по крайней мере. Вот так. Посмотри мне в глаза. – Клирик припомнил общее, с трудом сдерживаемое желание, возникающее при первом знакомстве, наклонился. – Пощупай уши. Да‑да. Тебе разрешаю. Можешь даже чуть‑чуть подергать… Заметь, такую фамильярность я позволила только сестрам – каждой по разу. Иначе какие они сестры, если меня за уши не таскали, спрашивается? Теперь покажи свои.
Клирик откинул соломенное золото назад. Не удивился, когда ушки оказались островаты. Вот если б оказались как у него, – звериные. А так… Обычные. Самую малость заострены в верхней части. Таких «полуэльфов» в двадцать первом веке он на улице встречал. Оставалось констатировать: озерная – человек, хотя немного странный. Не писаная красавица, как в сказках, но весьма симпатичная особа. Остаток какой‑то старой расы, вроде пиктов, что ли? И о чем с ней говорить?
Живую озерную Клирик потребовал у сэра Кэррадока в качестве Луны с неба. Перед самым походом. Зашла речь о давешней истории с проверкой на счет. Рыцарь, зачастивший по вечерам в «Голову», очень потешался, насмехаясь над принявшим сиду за озерную деву недотепой. Настолько едко, что Клирик заступился за фермера, вживе не видевшего ни тех ни других. Специально, чтобы не раздражать неверием в мифологию, оспорил не существование озерных в принципе – а вот именно здесь. Заявил, что уж в Диведе озерных‑то нет. Вот и не с чем сравнивать – сиды‑то редки. Кэррадок на это пожал плечами и сообщил, что озерные есть, только очень Немайн боятся. Потому ни одной на эту ярмарку, и верно, не приезжало… Вот Клирик и попросил познакомить хоть с одной. И рыцарь на ясном глазу дал – и легко сдержал обещание.
Теперь нужно о чем‑то с ней все‑таки говорить. Немайн попыталась потянуть время…
– Считаешь до скольки? – вот с этого, традиционного уже, и начала.
– До пяти. – страх в глазах озерной вырос и плещется, выбрасывается на брови, щеки, губы…
– Врет. Она в дун на рынок ходит, – гуднул один из благородных воинов, сбив ольховый венок на ухо. – У моего дяди, пасечника, за мед торговалась. Хорошо считает. И даже обсчитывает, зараза!
– Но я же теперь крещеная! А в Анноне не умела. Ей‑богу… Ой…
– А если вернуться придется? – Немайн скептически склонила голову набочок. По сказкам, возвращение озерной – обычное дело, если муж не понравился. Мычащее приданое, понятно, при этом исчезало вместе с озерной. И со всем приплодом. Что, в общем, вполне соответствовало кельтской традиции брака с равными правами мужа и жены.
– А не придется. Добрый у меня муж. Семья богатая, клан сильный. И на земле хорошо. А в Анноне всегда сыро. Вечно вода под ногами хлюпает, – озерная, словно для иллюстрации, хлюпнула носом, – и земля под ногами проседает.
