Напарница - Авербух Наталья Владимировна (читать полную версию книги txt) 📗
«Ами! — прозвучал у меня в голове возбуждённый голос напарника. — Плати свои пятьдесят марок и постарайся не упустить этого человека. Он нам нужен».
«Что случилось?» — недоумённо спросила я. Если напарник так заинтересовался в информаторе, не худо бы и мне знать, о чём того спрашивать.
«Долго объяснять, моя девочка. Ты должна знать одно: эти бумаги могли быть украдены только у очень важных фигур в их шайке. Если этот человек постоянно имеет к ним доступ и согласится с тобой работать — считай, мы напали на золотую жилу. Поняла?»
Я непроизвольно кивнула и отложила бумаги в сторону. От разговора с вампиром снова начался приступ головной боли и, хотя я по опыту знала, что он быстро пройдёт, ощущение было не из приятных.
— Вы нездоровы, сударыня? — отвлёк меня от размышлений обеспокоенный голос информатора. Даже будучи закутанным в плащ и скрывая лицо за маской, он всё равно умудрился дать мне понять то неодобрение, которое он испытывал по отношению ко мне.
— Благодарю вас за заботу, сударь, но для неё нет оснований, я прекрасно себя чувствую.
Дворянин хмыкнул.
— Вы уверены, сударыня? У меня создалось обратное ощущение.
— Разве, сударь? Но почему?
— Вы то и дело прижимаете руки к вискам, словно у вас мигрень, а, кроме того, ничего не едите.
— Благодарю вас, сударь, но всё дело в том, что я просто не голодна.
Дворянин порылся в вазочке, выбирая фрукт, и кинул мне абрикос, который я едва успела поймать, распахнув в этом движении плащ. Мой собеседник издал довольный смешок, когда я с досадливым возгласом вновь устраивалась в кресле поудобнее и закутывалась.
— Ешьте! — предложил он. — Я сам выбирал их для вас. Ешьте!
Мне, наконец, стало ясно, чего он добивался: вуаль полностью закрывала лицо, оставляя видимыми только глаза (нововведение, которое ввёл в мой наряд напарник). Чтобы съесть предложенное угощение, мне придётся открыть по крайней мере нижнюю половину лица и оказаться с информатором в равных условиях. Я положила абрикос на стол и покачала головой.
— Зачем вам это? — тихо спросила я. Дворянин не ответил. — Ваша информация заслуживает пятидесяти марок, а вы — доверия с нашей стороны.
— Именно поэтому, — ответил дворянин на недосказанный вопрос и пояснил, не оставляя сомнений в том, что он понял меня правильно: — я хочу знать, с кем имею дело. Хочу, чтобы вы были у меня в руках.
Я не ответила, да он и не ждал ответа. Открыла принесённую с собой сумку, достала кошелёк и отсчитала пятьдесят марок: пять банковских билетов [19] по десять марок каждый. Помедлив, положила на стол и кинула рядом с ними серебряную монетку в один грош, которая покатилась по столу и была на самом краю остановлена дворянином.
— Вы довольны? — спросила я почти холодно.
— Вполне, сударыня, вполне.
Он поднялся с кресла, собрал деньги — за исключением гроша — со стола и рассовал по карманам камзола. Монетку же сначала зажал в кулаке, а после принялся подкидывать на ладони. Маленький серебряный кружочек тускло сверкал при свете свечей, чем-то напоминая кинжал убийцы с площади.
— Сударь?.. — напомнила я о себе, когда эта нелепая сцена затянулась.
— Вы ещё здесь? — нарочито удивился дворянин, пряча монетку в карман вслед за банковскими билетами. — Что же, тогда предлагаю отметить сделку, как полагается в таких случаях.
К некоторому моему удивлению, он достал штопор из кармана камзола и, перехватив мой изумлённый взгляд, пояснил:
— Забыл подготовить.
Я невольно улыбнулась, но ничего не сказала и молча смотрела, как информатор сбивает сургуч с бутылки, выкручивает пробку и разливает вино по бокалам. У него были красивые руки — о таких говорят «аристократические», хотя они вовсе не свойственны всем аристократам без исключения, и его движения почему-то заставляли думать, что этот человек не зря носит на боку шпагу. Он протянул мне бокал так, что я была вынуждена покинуть уютные объятья кресла и потянуться за ним, распахивая на груди плащ. Внимательный взгляд дворянина заставлял наводил на мысль, что он старательно запоминает каждую деталь, которая поможет ему узнать меня при свете дня.
— Ваше здоровье, сударыня!
Мы чокнулись бокалами, и дворянин отсалютовал мне своим. Я повторила его жест.
— За плодотворное сотрудничество! — воскликнул информатор и поднёс бокал к губам. Я сделала тоже самое, осторожно приподняв нижний край вуали. Напарнику стоило проделать дыру и напротив рта, но кто же знал, что мне в этом наряде придётся есть и пить?
Вино было хорошее, немного, правда, крепковато и сладкое, а я любила сухое. Я сделала глоток и отставила бокал в сторону.
— Итак, сударь?..
— Сколько вы дадите за «почтовые станции»? — бросил незнакомец так небрежно, как будто речь шла о карточной игре.
Я мгновение помедлила, не зная точно, о чём он говорит, потом раздался мысленный ответ напарника, и я произнесла его вслух:
— Сто — сто пятьдесят марок, в зависимости от достоверности сведений и количества станций.
Под почтовыми станциями, как оказалось, на профессиональном языке контрабандистов понимались дома, в которые приносились незаконно провезённые через границу вещи. Таких домов — чаще домиков — великое множество в самых глухих уголках страны, разумеется, расположенных поблизости от границы. Контрабандисты, рискуя попасться отрядам пограничников, переходят границу небольшими группами, делят между собой то немногое, что им удалось пронести, и расходятся каждый в свою сторону. Один человек для мелких и дорогих вещей, одна торговая команда для крупного груза. Позже каждый доберётся до своей «почтовой станции», оставит вещи молчаливым хозяевам и исчезнет — пробираться через границу домой. Уже с другой, с нашей стороны придут другие участники банды, которые перед этим пересекли границу легально, заберут у невежественных крестьян контрабанду и позже переправят её заказчикам или сбудут на дейстрийких рынках. Просто и элегантно, хотя, возможно, слишком медленно. Никто не знает заранее, на какой именно станции появится товар, кроме предводителя отряда, и он же отправляет человека предупредить кого надо, чтобы за товаром пришли с мешками или повозками, в зависимости от размера и ценности. Если накрыть все «почтовые станции» разом, контрабандистам будет не через кого переправлять свой товар, а если не нападать на них, а внимательно следить за всеми, можно постепенно переловить всех рядовых исполнителей. Неплохо, но… очень уж мелко.
— Всего лишь? — переспросил дворянин. — Вы не цените моих усилий, сударыня, не цените риска, на который я иду ради вас…
Я поморщилась.
— Сто пятьдесят марок и ни пфеннига больше, сударь. Вы ведь сами уверяли, что способны постоять за себя.
Дворянин притворно вздохнул.
— Чего не сделаешь ради дамы! Когда вам нужны эти сведения?
— Когда вы можете их предоставить? — задала я встречный вопрос. Не говорить же, что я могу ждать и три года, чтобы получить результат — и что за эти три года мне будет выплачиваться самое мизерное жалованье, о повышении которого можно будет говорить только после получения результата. Впрочем, благодаря Мастеру я не нуждалась в деньгах.
— То есть как можно скорее? — уточнил информатор, и я кивнула. — Что ж, я постараюсь.
— Благодарю вас, сударь, вы очень любезны, — вежливо ответила я. Дворянин засмеялся.
— Чего не сделаешь ради прекрасной дамы. Кстати, сударыня, что вы скажете, если я найду для вас тайные планы руководства банды?
У меня перехватило дыхание. Это было больше, чем я надеялась получить в первый же вечер.
— Двести марок, сударь, — тихо произнесла я и через мгновение поправилась: — Триста, если сведения окажутся стоящими.
— Имена главарей банды, — без перехода бросил мне дворянин. — И здесь, и в Дейстрии. Имена людей — вполне респектабельных, сударыня! — которые с этим связаны. Сделки, в которых проходит контрабандный товар. Ну же, сколько?
