Братья по оружию - Перрин Дон (книги TXT) 📗
– Что случилось, мастер Хоркин? – закричал маг. Рейстлин трясся на ослице, чей бег совсем не был похож на лошадиный, полы мантии хлопали вокруг, волосы развевались на ветру. Он не сомневался, что Хоркин напал на след не меньше чем армии гоблинов и теперь собирается собственноручно взять их в плен. Юноша оглядывался, надеясь увидеть хоть пару солдат, бегущих вслед, но они ушли от дороги так далеко, что вокруг расстилались лишь пустые луга.
– Мастер Хоркин, куда ты? – надрывался сзади Рейстлин.
Через некоторое время он смог поравняться со своим учителем, но только потому, что Лили ненавидела быть второй и проигрывать гонку.
– Маргаритки? – торжествующе указал вперёд Хоркин. Там виднелось поле, усыпанное белыми цветами. Маг подхлестнул осла, понукая того скакать быстрее.
– Маргаритки… – непонимающе пробормотал Рейстлин, но сильнее удивиться не успел, поскольку Лили вновь бросилась в погоню.
Хоркин осадил осла в самом центре бело-жёлтого поля и спрыгнул с седла.
– Давай, Красный! Слезай и разомнись немного? – усмехнулся мастер магии. Сорвав с луки седла пару грубых мешков, он кинул один Рейстлину. – Не будем тратить время, нарви мне цветов и листьев. Нам пригодятся и те, и другие…
– Я знаю, маргаритка хороша против кашля, – проговорил Рейстлин спустя некоторое время, продолжая усердно выщипывать цветы, – Но в армии сейчас нет ни одного простуженного.
– Маргаритка иначе известна как «трава битвы», Красный, – объяснил Хоркин. – Измельчить, сварить мазь – и она будет прекрасно врачевать гнойные раны.
– Я не знал этого, мастер Хоркин, – вздохнул Рейстлин, довольный, что изучил что-то новое.
Они собрали полные мешки маргариток, захватив ещё немного клевера, который также применялся при лечении ран и часто входил в состав многих мазей. На пути назад Хоркин вновь повернул в сторону – разыскивать ежевику. На основе её он делал настойку, исцеляющую самую частую беду солдата – слабость желудка.
Теперь Рейстлин понимал всю необходимость ослов: когда маги закончили заниматься припасами и выбрались на дорогу, армия обогнала их на много миль. Весь остаток дня они понукали животных, чтоб догнать её.
Но и ночью кипела работа. После целого дня, проведённого в сборах на полях, Хоркин приказывал Рейстлину то отделять лепестки от цветков, то кипятить листья и толочь корни в ступке. Но даже смертельно утомлённый, а он давно так активно не уставал, Рейстлин никогда не засыпал, пока не записывал в маленькой книжке всё, что узнал за день. В дни, когда они запасали травы или выбирали нужные цветы, у него вообще не было отдыха – после всех дел маг тренировался в применении заклинаний.
Он не произносил ни одного магического слова, пока не был уверен, что абсолютно правильно понял его, не применял ни одного заклинания, пока не знал, что выполнит его идеально. Самым главным врагом была теперь скорость. Рейстлин обязан был сотворить заклятие максимально быстро, не думая, как надо произнести букву «а» в нужном месте – как «а-э-а» или как «а-э-х». Произнести заклинание скороговоркой и ни в чём не ошибиться.
Первый раз, пробуя частить, Рейстлин запнулся и начал так ужасно заикаться, как будто ему снова стало восемь лет. «Наверное, в восемь лет было даже лучше», – мрачно сказал себе маг.
Он сидел в углу и упрямо зубрил слово за словом, словно актёр перед спектаклем. Но актёр может спокойно учить роль, а маг постоянно снедаем страхом неудачного применения заклинания. Рейстлина очень раздражало, что Хоркин, обладая меньшей силой, мог так быстро тараторить заклятия, что юноша не всегда даже донимал их, а боевой маг при этом ни разу не ошибся.
Рейстлин угрюмо практиковался, установив собственные нормы. Он уходил в лес и там запускал «деструктивные сферы», стараясь уложиться в три секунды. Пока этот срок казался невероятным, и юному магу приходилось с тоской признавать своё поражение от выдуманного противника.
Ночами, после тяжёлого дня в поле, изготовления мазей и изучения заклинаний, Рейстлин снова недоумевал, почему он ещё не умер от своей болезни. Его состояние было прекрасным и бодрым, как никогда. Наверное, напряжение физических и умственных сил одновременно усмиряло загадочную болезнь. Кашлял Рейстлин мало, спазмы, хоть и появлялись, были совсем нетяжелыми. Даже Карамон раздражал его меньше обычного.
Каждый вечер юноша выкраивал время и подсаживался к Крысе и Карамону, ужинавшим курицей с галетами, – неожиданно для себя маг обнаружил, что даже скучает без них. Что касается Карамона, то он просто изумлялся улучшившимся характером брата, но не особо размышлял над этой переменой. В ту ночь, когда Рейстлин смог сотворить три огненные стрелы подряд с высокой скоростью, он был так весел, что Карамон начал подозревать, не хлебнул ли его брат тайком «гномьей водки»…
Поход к Безнадёжности проходил спокойно и без приключений. Штурмовой отряд, выполнявший функции разведки, подошёл к городу первым, доложив Безумному Барону, что армия короля Вильгельма Справедливого уже разбила лагерь и начала осаду.
Воздух был чёрен от копоти и дыма, повсюду раздавались дикие крики и стоны.
– Что, битва закончилась? – тревожно спросил Карамон, опасаясь, что он опоздал на самое интересное.
Сержант Немисс стояла в тени большого клёна и, морщась от дыма, вглядывалась в даль, стараясь рассмотреть хоть что-то в долине, затянутой серой пеленой. Солдаты собрались вокруг неё, стараясь не высовываться вперёд.
Немисс покачала головой:
– Нет, мы ничего не пропустили, Маджере… Тьфу, пепел так и лезет в рот! – Сержант прополоскала горло водой из фляжки, сплюнув на землю.
– А что горит, сержант? – поинтересовался Крыса, вглядываясь в чёрную метель.
– А как ты думаешь? – ответила Немисс после глотка воды. – Солдаты грабят фермеров, вот и горит… Хватают все подряд, остальное сжигают. Слышите крики? Сейчас где-то рядом убивают и насилуют женщин…
– Ублюдки! – сказал, бледнея, Карамон. Он непроизвольно облизал сухие губы, голова закружилась; на силача вдруг навалилась страшная слабость – ещё никогда прежде он не слышал криков истязаемых людей. Карамон с лязгом вытащил меч из ножен и воскликнул: – Они нам за это заплатят!
