Острова междумирья - Арчер Вадим (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
– Да, учитель.
После разговора Гестарт ушел в лабораторию, а Могриф закрылся в кабинете и стал оценивать вынесенные безделушки с учетом их неестественной природы. Они были трансформами, и он не собирался продавать их несведущим в магии ювелирам как настоящие. Каким бы диким ни показалось это утверждение светлым магам, Могриф предпочитал вести свои дела честно.
Когда он был еще учеником, его учитель, один из самых могущественных темных магов того времени, говорил ему, что ложь – это оружие слабых и что каждая допущенная ложь ослабляет силу мага. Кроме того, быть честным соответствовало природным склонностям Могрифа. Хотя его понятия об этике и нравственности имели все особенности, свойственные темным магам, в их пределах, в том числе и в деловых отношениях, он был честен. Взять хотя бы его отношения с Гестартом – в отличие от светлых магов, считавших, что в учениках они получают последователей, друзей и единомышленников на вечные времена, Могриф вполне сознавал, что ученики темных магов покидают своих учителей, когда сочтут свое обучение законченным, и в дальнейшем их отношения становятся холодными, если не враждебными. Но ему был нужен помощник, и он учил Гестарта всему, чему тот был в состоянии научиться. Не быстро, но учил.
Так же и с трансформами – это были ненастоящие драгоценности, но они имели спрос и продавались в магических лавках, поэтому незачем было жульничать с ними. Существовало множество трансформирующих заклинаний, и все они относились к нейтральной магии или даже к светлой, но и простейшие из них были под силу только незаурядным магам, обладающим выдающимися способностями в артифакции. Как правило, в результате получались вещи значительно хуже исходных, и только у таких артифакторов, как Ринальф, с определенными оговорками относительно исходного материала получалось что-либо ценное. А эти трансформы были просто уникальными и стоили не намного дешевле настоящих драгоценностей того же качества.
Могриф пересмотрел их одну за другой – премущественно кольца и браслеты, потому что ему не хотелось брать громоздкие вещи. Маг наверняка предпочел бы амулеты, если бы заметил их в пещере, но он не стал утруждать себя осмотром всех сокровищ, а взял первые подходящие. Камни в украшениях были чистейшей воды и редкостных оттенков – если не обращать внимания на то, что они составляли одно целое с оправой и, естественно, не вынимались оттуда. Их стоимости хватало на покупку нужных ингредиентов и кое-что даже оставалось на текущие потребности.
Однако, некромант всегда ставил познавательные интересы выше текущих потребностей. Ему было чрезвычайно любопытно, из какого материала созданы эти редкостные вещицы, и он решил пренебречь насущными нуждами ради небольшого исследования. Он еще раз перебрал трансформы, отложив их на необходимую сумму, и в итоге у него осталось золотое кольцо с крупным бриллиантом чистейшей воды.
Для снятия любой трансформации не требовалось быть выдающимся артифактором – достаточно было иметь навыки в артифакции и быть сильным магом. Могриф запер ценности в сейф, взял кольцо и пошел в лабораторию для опасных экспериментов, расположенную в подвале дальней части здания. Там он поместил кольцо в просторную клетку из толстых серебряных прутьев, применяемую некромантами для вызова и укрощения могущественной нежити. Подготовив на всякий случай боевые и защитные магические средства, он произнес заклинание удаления трансформации.
Мелькнула зеленая вспышка – и в клетке оказался коротконогий, неряшливо одетый субъект с неприязненным бегающим взглядом исподлобья. Возраст субъекта приближался к почтенному, если слово «почтенный» было хоть сколько-нибудь уместным в данном случае. И всклокоченные волосы, и нечистая кожа субъекта, и весь его внешний вид, включая манеру держаться, создавали ощущение застарелой, безнадежной непромытости.
Сощуренные глазки субъекта забегали по помещению и уперлись в наблюдавшего за ним Могрифа.
– Я что, в тюряге, что ли? – искоса уставился он на мага.
– Считай, что в ней, – ответил тот.
– А ты что, допрос, что ль, ведешь?
– Считай, что так.
– Это все та падла-магичка! – Догадка немедленно выскочила на язык субъекта, ни на секунду не задержавшись в голове. – Это она упекла меня сюда!
– Архимагистр Илона? – приподнял брови Могриф.
– Она, с-сука! – Субъект добавил еще несколько нецензурных выражений.
– Значит, тебе знаком некий Ханыга?
– Не некий Ханыга, а великий Ханыга! – Субъект матюгнулся для убедительности. – Это те не какой домушник, а пахан из паханов! Он еще достанет всех вас, грамотеев!
– Неужели?
– Еще бы!
– Ты так со мной разговариваешь, словно это я сижу у тебя взаперти, а не ты у меня, – поморщился некромант, с брезгливым любопытством разглядывая пленника.
– Думаешь, спрятался, так тебя отсюда и не выковырять? Вас уж осталось шиш да маленько!
– Но пока ты у меня в тюряге, а я веду допрос, – напомнил Могриф. – Так что изволь вести себя соответственно.
– Вот еще!
Некромант досадливо вздохнул и потянулся к боевым магическим средствам, которые было несложно превратить в орудия пытки. Пленник мгновенно сообразил, что это означает.
– Эй, ты! Ты что, пытать меня будешь?!
– Буду.
– У вас же, у светлых, так не водится.
– А кто тебе сказал, что я – светлый? Я еще какой темный!
– Так ты от того, от Буйного?
– Здесь спрашиваю я, а не ты. Значит, ты из той шайки, которую Илона и Хольм подняли вверх?
– Не из шайки, а из отряда доблестных ополченцев великого Ханыги. Так бы мы кем были – обыкновенными бандюгами, а так мы – герои-ополченцы, спасители простого люда. Это ж здоровски, когда не просто так всех подряд мочишь, а за правое дело! Сразу себя другим человеком чувствуешь! Заходишь куда хочешь, говоришь чего хочешь, шаришь где хочешь – и ты в своем праве! Никакой судья тебе не указ!
– Понятно, – оборвал его воодушевление Могриф. – Рассказывай, что случилось там, наверху.
– А ты не знаешь?
– Не твое дело. Тебе сказали – рассказывай, ты и рассказывай.
– А чего там такого случилось – синий велел нам побросать оружие, ну, мы и бросили. Ясное дело, перепугались до усрачки. Собрал он нас в кучу – ни с места, говорит, а то испепелю – а Буйный с магичкой смотрят на нас и совещаются, чего с нами делать. Она говорит ему – спустим их обратно, а он говорит – вот еще, обойдутся. Я, говорит, с ними, по-своему разделаюсь. Она ему говорит – эта ваша темная злодейская магия, а он ей – нет, говорит, никакой темной магии. То самое, говорит, нетларьное… нет, нертальное…
– Нейтральное, – подсказал Могриф.
– Вот-вот, нетральное. Которое, говорит, начинается, с «прояви себя», и если, говорит, хоть кто-то из них останется человеком, я сам сяду здесь привратником. Она так вздохнула и пожала плечами, а он подошел к нам поближе, развел так руки вверх и в стороны и начал говорить. Вот и все, а дальше я вроде как уснул.
– Ясно. – Могриф надолго углубился в молчание, машинально вертя энергетический жезл в пальцах.
– Эй, ты! – окликнул его встревоженный пленник. – Нечего меня пытать, я все равно своих не выдам.
– Тебя о них никто и не спрашивает.
– А со мной чего будет?
– Что заслужил, то и будет, – сухо ответил некромант.
– Ты, козел старый, так и знай, что наши отомстят за меня!
– А так бы они меня помиловали, – усмехнулся Могриф.
Он встал, подошел вплотную к клетке и повел ладонью перед лицом вцепившегося в решетку пленника. Взгляд пленника стал пустым и бессмысленным, руки расслабились и выпустили прутья. Маг отомкнул клетку и вывел его наружу.
Он привел пленника в лабораторию, где его ученик возился с препаратами.
– Сделай из этой скотины зомби, – распорядился он.
На следующий день Могриф отправился в торговый квартал. Для убедительности он взял с собой Дормантуба – драгоценностей было в обрез, а торговаться, несомненно, гораздо легче, когда за твоей спиной возвышается свирепая краснорожая громадина, готовая выполнить любое твое приказание. Сначала он пошел в лавку амулетов, где брали и трансформированные изделия.
