Тинкер - Спенсер Уэн (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
Благодаря усилиям Ветроволка она избавилась от необходимости появляться при дворе, встречаться с королевой и участвовать в политических играх. Скорее всего, ему достаточно было упомянуть о ее возрасте и недавнем превращении — и все вопросы исчезли словно дым. Однако сам вице-король Западных земель не мог не посещать двор и поэтому часами отсутствовал.
За первые два дня Тинкер разобрала на части все механические предметы в том крыле дворца, что принадлежало клану Ветра: десять часов, три музыкальные шкатулки, кухонный лифт и ванные обоих «хозяев». После этого Пони, в сопровождении меняющегося по составу отряда из двадцати дворцовых секаша, стал вывозить ее на экскурсии по окрестностям. Они скакали верхом, ходили под парусом на соседнем озере, лазали по горам, шатались по ярмарке, расположенной ниже по реке, занимались стрельбой из лука и играли в «головореза» — более скоростная версия лаун-крокета. Постепенно и это наскучило Тинкер. Она устремилась на кухню, решив провести ряд научных экспериментов в области кулинарии, потом провела день в благоговейном страхе перед массивной паровой стиральной машиной и, наконец, отправилась на дредноут (куда ее пустили, впрочем, только после обещания ничего не развинчивать).
Обитатели дворца хорошо отнеслись к ее вторжению, и их первоначальное смятение и раболепство сменилось открытым дружелюбием. По крайней мере, она, кажется, ладила с ними гораздо лучше, чем Воробьиха, к которой секаша, например, относились с тихим презрением.
— Воробьиха слишком эгоистична, — объяснил Пони. Они стояли на поле для стрельбы из лука, коротая долгий летний день. — Домана управляют всеми остальными кастами, но это вовсе не значит, что их каста — самая важная. Если бы сейоса не занимались сельским хозяйством, сепешьоса не ловили бы рыбу, селинсафа не стирали, а сефада не готовили бы пищу, какими бы мы были?
— Грязными и голодными.
Тинкер прицелилась в мишень — деревянного варга, установленного в дальнем конце поля (чтобы не расстраиваться, она отказывалась стрелять по мишеням в форме людей). Первая стрела попала в заднюю часть спины, но зато три следующих легли очень неплохо — вокруг варжьего сердца. А последняя стрела угодила точно в яблочко.
— Кьяу!
Секаша встретили дружным смехом ответ Тинкер и дружными комплиментами ее стрельбу. Подносчик вытащил стрелы и нырнул в свое убежище.
— Точно. Пошел! — крикнул Пони, запуская мишень-варга таким образом, что она начала двигаться неимоверными зигзагами, с резкими остановками и поворотами. — Тело должно иметь мозг, рот, глаза, руки, кишки и ноги. — Произнося эту тираду, он выпускал стрелы, едва успевая вставлять их и натягивать тетиву, и, несмотря на такую скорость, все уложил в область сердца, а три — прямо в яблочко.
— Вы мне так льстите, — смущенно улыбнулась Тинкер, имея в виду комплименты в адрес ее стрельбы.
— Для того, кто впервые взял в руки лук, вы стреляете просто здорово, — сказал Пони. — Я тренировался почти целое столетие, а другие — по нескольку тысячелетий. Когда-нибудь вы будете стрелять не хуже нас, у вас верный глаз.
Столетие. От таких слов ее по-прежнему прошибала дрожь. Секаша с радостью занимались стрельбой из лука целыми днями, а вот ей она надоедала уже через час или два. Конечно, они оттачивали свое мастерство, а Тинкер — забавлялась, пытаясь хоть чем-то занять себя во время беседы. И уж наверняка секаша не решали для развлечения математические задачки. Как жаль, что она не захватила с собой хотя бы переносной компьютер! Ветроволк дал ей несколько стопок прекрасной бумаги и набор ручек, но не это ей было нужно! Он обещал скоро отвезти ее домой, однако добавил, что для этого необходимо сначала получить разрешение королевы. («Это „скоро“ по эльфийскому времени или по человеческому?» — жалобно спросила она. «По эльфийскому, — грустно ответил он. — Потому что, боюсь, человеческое „скоро“ уже прошло».)
— Воробьиха считает, что нет ничего важнее мозгов. — Пони вернул ее внимание к разговору о помощнице Ветроволка.
— А думает она только о том, как бы загрузить нас всех работой, — пожаловалась Яростная Песня, чье отношение к одежде и обуви бесконечно восхищало Тинкер. — Она требует, чтобы в ее покоях всегда стояли свежие цветы, сефада подавали ей особые блюда, а белошвейки бесконечно меняли наряды. Пошел!
На минуту все замолчали, глядя, как стреляет Яростная Песня. Она аккуратно послала пять стрел в яблочко, но Тинкер уже знала, что секаша неофициально снимают очки тем, кто долго прицеливается, и добавляют тем, кто во время стрельбы продолжает вести беседу, как это делал Пони. Похоже, для них это было вопросом престижа.
— Я тоже доставляю вам много ненужных хлопот? — спросила Тинкер.
Радостный смех собеседников призван был развеять ее опасения.
— Нет, нет, доми! — поспешила заверить ее Яростная Песня. — Дело Пони — охранять вас, и чаще всего мы просто предлагаем вам поучаствовать в наших повседневных занятиях.
— Воробьиха никогда не скажет «пожалуйста» или «спасибо», — с презрением в голосе заметил Небесный Гром, изящно и быстро посылая в цель свои стрелы. — Остальные касты вне ее вежливости.
Все пять стрел тоже легли в яблочко, и даже Яростная Песня признала его мастерство восклицанием «Кьяу!». Пони покачал головой:
— По мнению Воробьихи, сила кланов заключается не в сотрудничестве каст, а в том, что они владеют чародейскими камнями. Но поскольку сама она доступа к камням не имеет, то изыскивает другие пути для демонстрации своей власти: пренебрегает вежливостью и изводит всех мелкими придирками.
Все закивали, соглашаясь с ним.
— За вашу зоркость мы должны бы дать вам прозвище Соколиный Глаз, — сказал Небесный Гром.
На следующий день шел дождь, и Тинкер пришлось сидеть дома, как в ловушке. На душе было пасмурно, и поэтому после обеда, опять проведенного без Ветроволка, она свернулась калачиком на застекленной террасе и, глядя на уныло ползущие по стеклу капли, изо всех сил старалась не плакать. Плакать было бы глупо: все вокруг чуть не на ушах ходили, только бы она чувствовала себя счастливой.
Но маленькие семена страха, сомнения и тревоги прорастали, сплетаясь в дикий, темный клубок. Она стала ключевой фигурой, но в чем? Что должно произойти? От провидицы нельзя было добиться ничего, кроме каких-то зашифрованных предупреждений. В какой-то момент все будет зависеть только от нее. Ее охватывал неизъяснимый ужас при мысли о том, что ей в одиночку придется противостоять целой толпе они, при этом у нее не будет с собой даже ноутбука!
А что, если королева никогда не позволит ей вернуться в Питтсбург? Ведь Душевная Амбра может настоять на том, чтобы ключевая фигура осталась в Аум Ренау или даже отправилась с ней на восток. Ветроволк говорил Тинкер, что просит разрешения ежедневно, но, может быть, он ее обманывал? Ее окружали такая роскошь и красота, что казалось совершенной глупостью тосковать по убогому, наполовину заброшенному городу из бетона и стали. Но она скучала по компьютерам, инструментам и ховербайку. Она жалела о том, что не может позвонить Масленке, успокоить его и узнать, как идут дела. И еще ей отчаянно хотелось побеседовать с Лейн: с тех пор как умер дедушка, ксенобиолог стала для нее лоцманом в море житейских трудностей. Лейн могла подсказать ей, что делать, и тогда все стало бы на свои места.
— Доми, — Пони присел у ее ног. — Сефада знают, что вы грустите, и предлагают вам прийти к ним и помочь делать фалотики. Делать их очень просто, и сефада обещают как следует проследить, чтобы они не подгорели. А потом вы украсите их яркой глазурью.
— Да? — Голос Тинкер дрогнул, и глаза затуманились — их даже пришлось протереть. — Да, конечно. — И добавила, чтобы Пони перестал волноваться: — Наверное, это занятно.
Что ж, благодаря ее решительному настрою, это и вправду было занятно.
Ветроволк вошел в кухню, когда она уже занималась глазурью. Противень с маленькими квадратными фалотиками напомнил Тинкер периодическую таблицу элементов, поэтому она расставила пирожные в классическом порядке и теперь рисовала на каждом символ соответствующего элемента. Она добралась уже до радия. В настоящий момент, закончив рассказывать кухаркам о его радиоактивных свойствах, она декламировала:
