Танец с драконами. Книга 1. Грезы и пыль. (Другой перевод) - Мартин Джордж Р.Р. (полные книги .TXT) 📗
Упавшая женщина, стоя на коленях, собирала еду. Где-то совсем рядом сверкнула сталь, стрелки Дозора наставили луки.
— Успокой их, Рори, — приказал Джон. Тот поднял к губам большой рог.
— ААААААААААоооооооооооооо.
Все затихли. Заплакал ребенок. Ворон Мормонта перебрался с левого плеча Джона на правое, мотая головой и бормоча:
— Сноу, Сноу.
Джон, дождавшись полной тишины, выехал вперед так, чтобы все могли его видеть.
— Мы даем вам все, что только можем. Яблоки, лук, репу, морковь. Впереди долгая зима, и наши запасы не беспредельны.
— Вы-то сами едите досыта, — сунулся к нему Халлек.
«Да… до поры до времени».
— Мы держим Стену, которая защищает государство… а значит, и вас. Вы знаете, с каким врагом мы имеем дело, знаете, что грядет. Многие из вас видели их — упырей и Белых Ходоков, синеглазых мертвецов с черными пальцами. Я тоже видел, и дрался с ними, и отправил одного в пекло. Они убивают и шлют против нас убитых. Их не смогли побороть ни великаны, ни тенны, ни племена с замерзшей реки, ни Ротоногие, ни вольный народ… А теперь, когда дни становятся все короче и ночи все холоднее, враг только крепнет. Зачем вы пришли на юг сотнями и тысячами, бросив свои дома? Чтобы спастись от них. А спасает вас Стена и мы, вороны, которых вы так презираете.
— Спасаете и морите голодом, — бросила обветренная коренастая женщина — копьеносица, скорее всего.
— Еду мы бережем для бойцов. Приходи на Стену, и будешь есть не хуже ворон. — «И не лучше, когда запасы подойдут к концу».
Одичалые молча, настороженно переглядывались.
— Есть, — каркнул ворон. — Зерно, зерно.
— Драться за вас? — сказал на ломаном общем Сигорн, молодой магнар теннов. — Лучше убить. Вас всех.
— Убить, убить, — захлопал крыльями ворон.
На старого магнара рухнула лестница при штурме Черного Замка. «Я чувствовал бы то же самое, попроси меня кто-нибудь примкнуть к Ланнистерам», — сказал себе Джон.
— Твой отец как раз этого и хотел, — напомнил он Сигорну. — Он был смелый человек, но потерпел неудачу. И кто держал бы Стену, добейся он своего? У Винтерфелла тоже были крепкие стены, но теперь этот замок сожжен и лежит в руинах. Стена — это люди, которые ее защищают.
— Убиваете нас, голодом морите, — жаловался старик, прижимая репку к груди, — а теперь вот рабами хотите сделать.
— Да я лучше голый буду ходить, чем напялю ваши черные тряпки, — заявил краснорожий увалень.
— Даже родная жена не захочет глядеть на тебя голого, Гузно, — засмеялась копьеносица.
Шум поднялся сызнова. Тенны орали на древнем, ревел чей-то малец. Джон снова подождал, пока все не угомонились.
— Что ты сказал той женщине, Хел? Повтори.
— А чего? — растерялся тот. — Выбирай, сказал, яблоко или луковка.
— Вот именно. Каждому из вас придется сделать свой выбор. Присягу давать вас никто не просит, и мне все равно, каким богам вы будете поклоняться. Сам я молюсь богам Севера, но вы вольны выбрать красного бога или Семерых — словом, кого захотите. Нам нужны только копья, луки и глаза, глядящие со Стены. Принимаю всех мальчишек старше двенадцати, умеющих держать копье или натягивать тетиву. Беру стариков, раненых и калек: для тех, кто больше не может драться, найдутся другие дела. Стрелы делать, коз доить, собирать хворост, чистить конюшни… мало ли что. Возьму и женщин — копьеносиц, не беззащитных красавиц.
— А девочек? — осведомился ребенок не старше Арьи.
— Как исполнится шестнадцать, милости просим.
— Мальчишек-то берете с двенадцати!
В Семи Королевствах мальчики двенадцати лет служат пажами и оруженосцами, обучаясь военному ремеслу, — но то на юге.
— Будь по-твоему. Девочек, начиная с двенадцати, тоже приму, только соблюдайте порядок. Это не только ребят касается, взрослых тоже. На колени становиться не надо, но капитанов и сержантов вы обязаны слушаться. Они вам скажут, что носить, когда спать и когда вставать, когда пить, когда есть, когда обнажать мечи и стрелы пускать. Братья Ночного Дозора служат всю свою жизнь — от вас я такого не требую, но на Стене все должны повиноваться моим приказам. Кто не послушается, тому срублю голову. Спросите моих братьев, они видели, как я это делаю.
— Срублю, — крикнул ворон. — Срублю, срублю.
— Выбор за вами, — продолжал Джон. — Согласные нам помочь пойдут со мной в Черный Замок, где их накормят и дадут оружие. Остальные пусть лезут обратно в норы и жуют там репу и лук.
— Я умею драться, — сказала похожая на Арью девчушка, протиснувшись между двумя стариками. — Моя мать была копьеносицей.
Джон кивнул. Ей, поди, нет и двенадцати, но не отказывать же первому рекруту.
К ней присоединились двое парнишек лет по четырнадцати, за ними вышел одноглазый мужчина.
— Я тоже видал мертвяков — вороны и те лучше их. — Рекруты пошли один за другим: высокая копьеносица, старик на клюшках, сухорукий подросток, рыжий парень, напомнивший Джону об Игритт.
Следующим был Халлек.
— Ты мне не по нраву, ворона, но Манса мы с сестрой тоже не больно любили. За него мы дрались, значит и за тебя можно.
После него от добровольцев отбою не стало. Прав был Король за Стеной, говоривший Джону: «За именем и зверюшками на камзолах вольный народ не пойдет. И за деньги плясать не станет, и на твоих предков ему наплевать. Эти люди пойдут только за сильным, за истинным вожаком».
Вперед выходили родичи Халлека, знаменосцы Хармы, ее бойцы и те, кто был наслышан о ее подвигах. Выходили старики и мальчишки, воины в расцвете сил, раненые, калеки, около двадцати копьеносиц, даже трое Рогоногих.
Из теннов не вызвался ни один. Их магнар ушел обратно под землю, и все остальные последовали за ним.
Когда последние остатки еды были розданы, одичалые набились в телеги, и обоз, в котором прибавилось шестьдесят три человека, покатил назад в Черный Замок.
— Что вы будете с ними делать? — спросил Джона Боуэн Мурш.
— Вооружать, обучать и распределять. В Восточный Дозор, в Сумеречную Башню, в Ледовый Порог, в Серый Дозор. И еще три форта открою.
— Женщин тоже? — Мурш оглянулся назад. — Братья к такому непривычны, милорд. Наши обеты… начнутся драки, насилие…
— Эти женщины умеют за себя постоять, и ножи у них есть.
— Что же будет, когда одна из них перережет глотку кому-то из наших братьев?
— Мы лишимся одного человека. Вы считаете лучше меня, милорд. Поправьте, если я ошибаюсь, но с учетом сегодняшнего набора у нас все-таки останется на шестьдесят два больше, чем было.
— Мы приобрели шестьдесят три лишних рта, — не сдавался Мурш, — но сколько из них способны сражаться и чего стоит их верность? К Иным они вряд ли перебегут, согласен… Но что, если к воротам придут Тормунд или Плакальщик с десятью тысячами вопящих головорезов?
— Вот тогда и узнаем. Будем делать свое дело и надеяться, что этого не случится.
ТИРИОН
Ему снились Лорд-Покойник и собственный лорд-отец. Во сне они были единым целым; когда отец обхватил его каменными руками и собрался подарить ему серый поцелуй, Тирион очнулся с ржавым привкусом крови во рту и колотящимся сердцем.
— Наш мертвый карлик вернулся к нам, — сказал Хелдон.
Тирион потряс головой, сбрасывая остатки сна. Горести. Он заблудился в Горестях.
— Я не мертвый.
— Это мы еще поглядим. Утка, будь хорошей птичкой, подогрей нашему дружку суп. Он, должно быть, изголодался.
Тирион лежал на палубе «Робкой девы» под колючим, пахнущим уксусом одеялом. Горести позади. Он тонул, и ему привиделся сон.
— Почему я весь провонял уксусом?
— Лемора тебя натерла — говорят, будто это помогает от серой хвори. Сомнительно, конечно, но и вреда никакого. Лемора и откачала тебя, а Грифф вытащил. Ты был холодный как лед, губы синие. Яндри хотел бросить тебя обратно, но парень ему не дал.
Принц… Память вернулась разом: каменный человек с серыми потрескавшимися руками, проступившая из костяшек кровь. Тяжелый, как валун, он тянул Тириона вниз.
