Волшебники Маджипура - Сильверберг Роберт (онлайн книга без TXT) 📗
3
Покои леди Тизмет в Замке находились совсем неподалеку от тех, в которых обитал ее брат, будучи принцем: на противоположной стороне двора Пинитора, в его внутренней части, где балконы Вильдивара смотрятся в узкий вытянутый бассейн, созданный во времена лорда Симинэйва. Здесь среди множества дорогих безделушек, которые она собирала всю свою сознательную жизнь, — бархатных штор и подушек, диванов, покрытых редкими мехами, шкатулок с кольцами и ожерельями из всех известных человеку разновидностей драгоценных камней и гардеробов, заполненных неимоверно дорогими платьями, плащами, шубами и шляпами — Тизмет дожидалась возвращения леди Мелитирры.
Она уже час тому назад отправила свою первую фрейлину за Санибак-Тастимуном, и Мелитирра до сих пор не возвратилась.
В конце концов она все же появилась, но одна; на ее обычно бледных щеках горел яркий румянец, а ледяные голубые глаза сияли гневом.
— Он скоро придет к вам, моя госпожа, — сообщила фрейлина.
— Скоро? Я жду уже целый час, и он говорит: «Скоро»?
— Я долго сидела в его вестибюле. Мне сказали, что он проводит встречу и не велел его беспокоить. Я приказала передать, что его желает побеспокоить сестра короналя, но мне пришлось додать еще невесть сколько времени, чтобы услышать, что маг глубоко скорбит из-за того, что доставляет неудовольствие леди Тизмет, но он в данный момент в обществе могущественнейших магов королевства творит магические обряды, а некоторые из них ни в коем случае нельзя прерывать. Но он будет к вашим услугам в первые же мгновения после того, как процесс закончится. Мелитирра тяжело дышала, вздымая красивую грудь, ее глаза сверкали от ярости. — В ответ на это, — продолжала она, — я решила вести себя понастойчивее и велела передать, что леди Тизмет не привыкла к пренебрежению, и, если ее заставят ждать, она укажет на это безобразие своему брату лорду короналю.
— Вы вели себя совершенно правильно, — сказала Тизмет.
— Эти слова, похоже, его несколько напугали. Во всяком случае, камердинер, который носился туда и сюда с посланиями, вернувшись, сказал, что меня просят войти внутрь, чтобы я могла собственными глазами увидеть, насколько серьезное колдовство там творится. Что я и сделала.
— И что, там и впрямь творились могущественные заклинания? — поинтересовалась Тизмет.
— О, я же не в состоянии судить об этом. Но определенно это был какой-то великий конклав. Все это происходило в личных апартаментах Санибак-Тастимуна, где оказались какие-то колдовские устройства высотой до потолка, а воздух там, моя госпожа, был просто сизым от курений и настолько пропитан благовониями, что, я уверена, мое платье до сих пор пахнет ими. И какая же там была толпа! Наверно, пятьдесят волшебников, если только я не сбилась со счета.
Я заметила там еще двоих су-сухирисов, целую кучу вруунов, ну и, конечно, людей, знаете, тех, из Тидиаса, которые носят высокие медные шапки, и еще какое-то волосатое, похожее на человека чудище — даже больше, чем граф Фархольт, и гораздо уродливее — и еще множество других. Не только те маги и чародеи, которые были при дворе лорда Конфалюма, но и новые, каких я никогда прежде не видела и не хочу видеть впредь. Все они стояли кольцом вокруг Санибак-Тастимуна, что-то пели, хлопая в ладоши, и время от времени неожиданно выкрикивали какие-то странные слова: «Битойс! — кричали они, — Реммер!» И еще всякую всячину в этом роде. А Санибак-Тастимун развел передо мной руками, как будто хотел сказать: «Видите, госпожа Мелитирра? Мы здесь заняты серьезным делом». Так что я повернулась и ушла, правда, получив обещание, что он придет сразу же, как только освободится.
— Н-да… — протянула Тизмет. Она была немного обеспокоена рассказом своей наперсницы. — Раньше он бросал все дела, получив мое приглашение. Я всегда думала о нем как о первом из союзников, как о поверенном моих сокровенных тайн. Неужели теперь, когда Корсибар стал королем, что-то изменилось?
— Может быть, и нет. И скорее всего, нет. Я думаю, что су-сухирис предан вам так же, как и прежде, но именно в этот момент на самом деле слишком углубился в свою магию и не мог пойти на риск прервать заклинание. Надеюсь, что дело обстоит именно так; ведь иной вариант не пойдет на пользу ни ему, ни, самое главное, вам. Конечно, при таком количестве дыма и с такими непонятными песнями можно высвободить из-под земли полсотни ужасных демонов или вызвать чуму и засуху на дюжине континентов размером с Алханроэль… Но я должна признаться вам, госпожа, что никогда не любила ни вашего су-сухириса, ни кого-либо из этих голосистых магов вообще. Они пугают меня. А он в особенности. Он кажется мне холодным и опасным.
— Что он холоден, это верно. Все его соплеменники таковы. Но опасный? Он мой друг, Мелитирра. Он, насколько я знаю, с искренней добросовестностью служит мне и подсказывает разумную линию поведения, Я полностью доверяю ему.
При этих словах послышался стук в дверь.
— А вот и он, наверно. Вот видите? Он пришел, как только освободился.
Действительно, это пришел Санибак-Тастимун. Он рассыпался в извинениях за свою задержку и его опоздание и стал умолять леди Тизмет о прощении. Причем говорилось все это в не свойственной двухголовому магу униженной манере, отчего Тизмет сама почувствовала неловкость. Он был занят, сказал волшебник, созданием пророчества на весь первый год правления короналя, великого оракула, который сможет послужить ориентиром для политики короналя. В заклинаниях участвовали все придворные геоманты и прорицатели, обряд нельзя было бы прервать, даже если бы пришел сам корональ; в противном случае королевству мог быть нанесен величайший вред.
— Ну и прекрасно, — не выказывая внешне облегчения, которое испытала, сказала Тизмет. — Так и должно быть; полагаю, было бы неразумно требовать, чтобы мои дела рассматривались прежде государственных. Но теперь, Санибак-Тастимун, вы освободились и располагаете временем, чтобы немного поговорить со мной?
— Я полностью в вашем распоряжении, госпожа.
— В таком случае, скажите: вы помните тот сон, который я видела в Лабиринте, о двух тронах в тронном зале?
— Конечно.
— На днях я видела, как лорд Корсибар входил в этот зал — видимо, в первый раз после возвращения в Замок — и сел на трон, как если бы желал примериться к нему. Я вошла следом за ним. Мы говорили немного о том, что он стал королем, о той радости, которую принесло с собой это событие. А потом я рассказала ему о моем сне, о втором троне, который он сам приказал мне занять. Он слышал меня, но по тому, как он держался, я увидела, что он даже не хочет сделать вид, будто придает моим словам какое-то значение. Он никак их не прокомментировал, лишь заметил вскользь, что человек может увидеть во сне много всякой всячины. Потом я попросила его позволить мне самой посидеть на троне, на что он ответил, что это невозможно, и мы вышли из зала. Что вы скажете на это, Санибак-Тастимун?
— Только корональ может сидеть на троне короналя, госпожа. Это древнейшая традиция.
— Никто бы не знал об этом, только он и я. У нас с Корсибаром одна плоть, Санибак-Тастимун. Мы девять месяцев, обвившись вокруг друг друга, прожили в животе матери. Конечно, он мог позволить…
— Это было бы кощунством. Не может быть никаких сомнений, он был бы рад позволить вам это, но побоялся, и по очень веским причинам.
— Да. Он сам сказал мне насчет кощунства. Но оставим это. Почему же тогда он игнорирует мой сон о втором троне?
— Что вы хотите этим сказать, госпожа?
— Неужели я не должна иметь никакого властного положения в королевстве? С момента нашего возвращения из Лабиринта об этом не было сказано ни единого слова. Я все та же леди Тизмет и не имею никакого иного титула или ранга; различие лишь в том, что я, в прошлом дочь короналя, являюсь теперь сестрой следующего короналя. Но сама по себе я никто и ничто. И корональ ни разу за это время даже не поинтересовался моим мнением по поводу государственных дел, хотя постоянно советовался со мной в первые несколько дней после того, как пришел к власти.
