Три этажа сверху (СИ) - Ковалевская Александра Викентьевна (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
Им стали попадаться следы больших травоядных, и вскоре они догнали стадо зубров. Скорее всего, это были те же зубры, помешавшие им подойти к переправе осенью. Но страха от вида огромных быков уже не было, и Сивицкий, ни секунды не колеблясь, распорядился двигаться в хвосте стада.
Зубры сначала косились на людей, но потом перестали беспокоиться.
Увидев, что животные привыкли к их присутствию, лыжники прижали палки, чтобы не махать ими, молча заскользили в стороне от быков, а потом обогнали главную самку, шедшую впереди. Осторожно, с оглядкой, поспешили уйти от животных подальше, чтобы не раздражать их.
Эта гонка совершенно вымотала парней, они задыхались, но благодаря зубрам они быстро прошли путь по Большой реке. Чуть передохнули на берегу, с трудом узнав место, где когда-то кончалась натоптанная тропа, ведущая из деревни к реке и, в конце концов, оказались в школе задолго до заката.
Они не разглядели куб, как ни всматривались в небо.
Сивицкий совсем поник.
Он всё-таки поднялся на крышу по закопченным лестницам трёх этажей, с неудовольствием замечая, что свежая нарядная школа стала напоминать бомжатник, несмотря на все усилия Алины сберечь чистоту этих стен.
«Что ж, — мрачно думал Дима, чем хуже — тем лучше…»
Он вышел на крышу и встал в центр, как рассказывал Лёша.
Ковчега не было.
В отчаянии Сивицкий повторил небу то, что однажды сказал комендант Карнадут:
— Ты!!! Слышишь?! Одна девушка стоит четырёх парней! Да!
Он выкрикнул это сквозь зубы. Снял рукавицы, заткнул их за пояс, слепил снежок и швырнул его вверх, в безжалостное и равнодушное небо. И вдруг заметил, как снежок мелькнул на лету, словно, падая, прошёл сквозь яркие лучи.
Сивицкий послал вверх ещё снежок.
Тёмный квадрат вышел из облаков и стал двигаться к земле, увеличиваясь в размерах. Дима успел крикнуть в дверь, ведущую внутрь школы, и вскоре ребята подали Иоанну по вертикальной лестнице, а другие приняли её и втащили на крышу, над которой зависла платформа. Запеленатую, как мумия, девушку положили в ноги Диме, все встали рядом на платформе и потянули перила ограждения вверх.
Подъём вызвал у них спазм в животе и ощущение, что подошвы влипли в пол. Платформа от усилий шести пар рук неслась вверх, школа уходила вниз, становясь маленькой, даль открывалась до горизонта, тоже разъезжавшегося вширь, — и всё это быстро, быстро, быстро. Перила по периметру площадки представляли собой поручень на четырёх вертикальных опорах, расположенных по углам. Соскользнуть вниз под такое совершенно открытое заграждение не составляло труда, но поверхность площадки не была скользкой. Она была чистой, чуть тёплой, как и поручень, это чувствовалось на морозе, и подошвы парней уверенно сцеплялись с покрытием подъёмной платформы.
Глава девятнадцатая. Вне времени
Они влетели в прямоугольную шахту, платформа замедлила ход и вынесла их на площадку, которую они ожидали увидеть — окруженную лесом белых колонн. Мелкие молнии сновали вокруг шахты лифта, но Дима отчаянно шагнул под молнии, и разряды самоликвидировались.
Иванку отнесли в помещение, которое показалось им медицинским: там было бело и матово, стерильно под светоносным потолком, заливавшим бокс ровным светом, а посередине стоял необъятный стол, отдалённо напоминающий ложа с низко нависавшими над ними колпаками. Как только они уложили Иоанну, и Дима собрался снять с неё жалкие тряпки, в которые он закутал девушку в школе поверх одежды, в бело-матовой комнате взвыл звуковой сигнал и голос стал повторять фразу на чужом языке, слышанном от Фа Земина. Парни догадались, что их просят выйти. Они вышли сквозь диафрагму входа. Сивицкий намеревался остаться, но сигнал не прекращался до тех пор, пока не вышел и он. Тогда Сивицкий нырнул сквозь стягивавшуюся диафрагму обратно, и под зумм возобновившегося сигнала прыгнул на просторный стол, улёгся лицом вверх рядом с Иоанной и замер.
Сигнал прекратился.
Диафрагма входа стянула лепестки, комната наполнилась туманом, глушившим все звуки, матовая стена стала совершенно непроницаемой. Парни недолгое время оставались за стеной с внешней стороны, но потом разошлись по хронокапсуле, пытаясь понять её секреты.
Через два часа из медбокса к ним вышел смущённый Дима.
Он был до блеска вымыт и весь перетянут красной сетью. Кроме сетки, плотно облегавшей его тело, на нём не было ничего. Такую штуковину Таня и Паша сняли со старика, а ребята с трудом, но располовинили её, сделав превосходные сачки для ловли рыбы. Но то, что на нём сейчас собственная жизнесеть, не радовало Диму: Иоанна осталась на медицинском столе и так и не пришла в сознание.
Дима помнил начало медицинских манипуляций. Красная сеть опустилась из колпака, накрыла Иоанну и его, и словно расплавила нижнюю одежду, остававшуюся на нём и на девушке. Тряпки отвалились клочьями, их убрала ползающая штуковина, тихо втянув в себя и просачиваясь даже под спины лежащих. При этом покрытие ложа прогибалось, пропуская аппарат-уборщик.
Сивицкий держал голову приподнятой, чтобы контролировать ситуацию, и ужаснулся, когда увидел освобождённую от одежды правую ногу Иванки: её ступня распухла, над средним пальцем гноилась ранка, плюсна представляла сплошной синяк, и чернота поползла выше щиколотки.
А сеть вжималась в тело всё ощутимее. Она была приятно тёплой, но чувствительно врезалась в плоть. Сивицкий испугался, что его и девушку перережет эта сеть, как перерезала одежду, но быстро понял, что сеть врезается в разные места поочерёдно, и когда дискомфорт проходит, всё возвращается в норму. Дима не заметил, как отключился. Проснулся он с ощущением давно забытой абсолютной чистоты и свежести. Он слез с высокого стола. Сеть на нём и Иванке образовала рисунок и была изящно красива, как замысловатая татуировка. У Иоанны сеть переходила в сплошное густое полотно на ступне и голени правой больной ноги. Следующая заплата покрывала бедренный сустав. В отличие от Сивицкого, у Иванки был ещё и капюшон с густым переплетением красных волокон на правом ухе и шейных лимфоузлах. На правом лёгком спереди и сзади сеть тоже была густой. Девичье место закрывалось подобием трусиков танго, как у Димы его пацанские приметы.
Дима оторвал взгляд от небольших кружков, прячущих соски Иванки, и внимательно осмотрел собственную сеть. В целом, она была равномернее и «дырявее», чем на Иванке, густела лишь над свежим пустяковым порезом повыше запястья, в области селезёнки и над левым коленным суставом, который временами действительно хрустел и беспокоил его. Но сзади серьёзная заплатка закрывала поясницу. Отощавшие, но тугие ягодицы сквозили из-под узоров паутины.
«Офигеть, мужик в гламурных кружевцах…»
Сивицкий вздохнул, ещё раз бросил взгляд на лежавшую неподвижно Иванку и стал изучать показания монитора, повторившего в 3D узоры их жизнесетей. Над его изображением всё было спокойно, но проблемные места на теле синели кляксами, показан процент повреждений и общий, как он понял, ресурс организма. Над иванкиной жизнесетью тревожно мигали надписи и менялись столбики цифр, едва понимаясь к тридцати пяти процентам, иногда дотягиваясь до пятидесяти, и снова падая вниз.
Сивицкий думал о том, что нужно немедленно доставить сюда деда Фа или Насту Дашкевич, а лучше обоих — срочно прочитать символы на пульте ковчега и перевести эту махину к лагерю. Здоровье у всех, как видно невооруженным глазом, здорово пошатнулось. Вован страдает от болей в недолеченной руке… У Макса на холоде гноится глаз… То ли ещё будет. Разобравшись в системах, они первым делом спасут Иванку.
Парни встретили Сивицкого тоже свежие, вымытые электроникой ковчега в тесных пеналах-душевых. Одеты они были в просторные штаны длиной до середины голени и белые рубахи длиной почти до колена из синтетического, но приятного на ощупь материала. Они показали Диме, где он может взять одежду, и Дима тоже оделся и, наконец, почувствовал себя человеком, прикрыв кружевной срам.
