Маледикт - Робинс Лейн (книга бесплатный формат TXT) 📗
— Больше никогда не посылай меня заманивать кого бы то ни было в смертельные ловушки, — сказал Джилли. — Я не могу. Я буду помогать тебе во всем остальном. Но пожалуйста, Мэл… не заставляй меня убивать ради тебя.
— Тише, — Маледикт уложил голову Джилли к себе на колени, откинул с его лица светлые волосы, мокрые от ночного тумана. — Я обещаю. Больше никогда. Никогда в жизни. Мне так жаль, Джилли. Мне очень жаль.
Маледикт гладил золотистую сеть волос до тех пор, пока Джилли не перестало трясти и лампа не начала тускнеть; он не замечал наблюдавшего с лестничной площадки Януса.
23
Арис стоял в холле городского особняка Вестфолла. Хозяин дома, никогда не отличавшийся сдержанностью эмоций, свойственной остальной знати, при появлении короля вскинул брови и округлил глаза. Арис кивнул и прошествовал дальше в сопровождении мастиффа и вереницы гвардейцев. Король улыбнулся: он и сам себе дивился. Вестфолл периодически устраивал послеобеденные собрания, но они проходили совсем иначе. Если гостям хотелось поразвлечься, надо было прежде скрыться от хозяина, который пользовался любой возможностью высказаться в защиту классового равенства или втянуть новую жертву в дискуссию о неизбежности наступления нового мира.
— Сир, — обратился к королю лорд Эхо, стоявший неподалеку. — Не ожидал встретить вас здесь.
— Уверен, сегодня мне предстоит еще не единожды услышать подобное удивленное высказывание. И в равной степени не сомневаюсь, что причина, по которой нас созвал Вестфолл, вызовет интерес. Мне в самом деле приятно, когда мои советники всем довольны, — проговорил Арис. Он сказал правду лишь наполовину: сам он пришел по одной-единственной причине.
— Стало быть, вы посещаете мероприятие, которое вас не очень занимает, — заметил Эхо с непринужденностью, позволительной при долгом знакомстве.
— Меня смущают производственные вопросы, Доминик, — ответил Арис. — Как, по мнению Адама, машины, которые повышают уровень производства, помогут нам, когда проблема остается прежней: наши доходы нам не принадлежат. Не вижу смысла трудиться на благо Итаруса.
— Рано или поздно срок обязательств, наложенных при капитуляции, истечет, и наши соглашения будут считаться выполненными, — сказал Эхо.
— А пока двигатели Вестфолла будут заменять бедняков-рабочих. — Арис покачал головой. — Вы с Вестфоллом оба забываете, что страна состоит не из машин, а из людей.
— Но ведь бедняки…
Арис жестом оборвал речь Эхо.
— Прошу меня извинить. Я пришел, чтобы сделать приятное Адаму, а не выслушивать его соображения. И еще я полагаю, что вы проводите слишком много времени среди самых подлых обитателей нашего города. Это ожесточает вас, вы не способны понять, что добро существует на всех уровнях. Мое предложение все еще остается в силе. Идите ко мне в Королевскую гвардию, и я сделаю вас ее капитаном.
— Ваша гвардия, сир, не мыслящее существо, а только армия. Я предпочитаю заниматься решением проблем.
— Как пожелаете, — ответил Арис. Когда Эхо попытался последовать за ним, король покачал головой, и советник отстал. Арис беспрепятственно шел дальше, и немногочисленное собрание отвешивало ему поклоны. К королю оборачивалось столько знакомых лиц — и все же не было того единственного, которое он желал бы видеть. Он сдвинул брови при виде Мирабель, шепчущей что-то на ухо Брайерли, и принялся гадать, какой еще яд она собирается разлить теперь, и не объясняется ли отсутствие Маледикта ее присутствием. Арис нетерпеливо похлопал себя по ляжке, Бейн догнал хозяина и запыхтел рядом.
Арис проскользнул в прохладные коридоры — по-прежнему в поисках Маледикта. Он надеялся чаще видеть юношу теперь, когда у него в руках были гроссбухи, от которых зависела судьба короля. Пока Янус не уехал из Мюрна с Амарантой Лавси, Арис ждал, что Маледикт использует власть над счетами, чтобы заставить короля отказаться от мысли женить Януса. Быть может, Маледикт всерьез говорил, что не намерен как-то использовать гроссбухи против Ариса. Королю очень хотелось верить ему, и не только ради безопасности Антира.
Наконец он отыскал Маледикта: тот изучал портрет светловолосой женщины в фамильной галерее Вестфоллов. Юноша нахмурился и что-то тихо сказал своему слуге.
— Леди Розамунд. Мать Селии Розамунд и бабка Януса. Кажется, она приходится Вестфоллам дальней родственницей. — По мере приближения Ариса речь слуги слышалась все отчетливее.
Против обыкновения, Маледикт, похоже, не мог найти слов и смотрел на портрет с открытым ртом. Потом прикоснулся к полотну.
— Селия очень похожа на нее.
— В этом весь смысл благородного происхождения, — заметил слуга. — Аристократы на портретах различны только платьем да убором, а достигается такой эффект близкородственными браками. Не беда, что приходится порой плодить идиотов.
Гвардеец кашлянул; слуга обернулся, побледнел и опустился на колено. Улыбка Маледикта исчезла, в глазах появилась настороженность. Он положил ладонь на плечо слуги.
— Можешь встать, — разрешил Арис. — Твои рассуждения не новы, уверяю тебя. Если бы я тратил время, наказывая за них, мне некогда было бы заниматься государственными делами.
Слуга понурил голову и неуверенно поднялся.
— Можешь оставить нас, — сказал Арис.
Слуга обернулся к Маледикту за разрешением, тут же одернул себя и, поклонившись, вышел.
Маледикт покачал головой.
— Теперь он будет переживать по этому поводу несколько недель. Здесь полностью моя вина. Я разрешил ему любое свободомыслие.
— Не его мысли навлекут на него беду, — возразил Арис, — а его язык.
— И все же… приятно услышать откровенные слова, — проговорил Маледикт. — Нечасто такое удовольствие выпадает. — Он повернулся спиной к стене, увешанной портретами.
— Да, — согласился Арис почти шепотом. Оказавшись возле Маледикта, он всякий раз ощущал тепло — и всякий раз ему дивился. Король откашлялся. — Должен признаться, что не ожидал встретить тебя здесь. Послеобеденные собрания у Адама известны тем, что навевают скуку.
— Тогда зачем вы их посещаете? — спросил Маледикт, нахмурившись при виде другого полотна, с изображением тучного джентльмена в мехах.
— Я попросил список приглашенных, — пояснил Арис. — И когда прочел твое имя… — Король не без удовольствия заметил, что щеки юноши слегка порозовели.
— Ах, и что же я могу такого сказать, ради чего вы станете терпеть рассуждения об экономике или эгалитаризме? Скучнейшие рассуждения, смею заметить, — чуть суховато поинтересовался Маледикт.
Арис перехватил быстрый взгляд Маледикта, брошенный на гвардейца, и сменил тему.
— Я думал, ты расскажешь мне, как продвигаются ухаживания Януса. Мишель ничего не знает. А Амаранта…
— И вы спрашиваете об этом меня? — Маледикт понизил голос до оскорбленного полушепота. — Вы полагаете, что Янус делает перерывы в ухаживании, чтобы слать мне отчеты?
— Я не знаю, что думать, — взорвался Арис. — Янус не прислал ни одной весточки. Если честно, я не ожидал, что при выборе жены он будет руководствоваться в первую очередь политическими соображениями. Я считал, что его не интересует жизнь при дворе, и тем не менее… Амаранта по меньшей мере сложная женщина.
— Зато очень красивая, — заметил Маледикт; голос его доносился как будто издалека. — И, возможно, Янус считал, что его выбор вас порадует. Ведь Амаранта — дочь советника.
— Ты возлагаешь вину за его ухаживания на меня, — заключил Арис, пораженный тягостностью своего огорчения. Но чего же еще он ждал?
— Все мы делаем то, что должны делать, — проговорил Маледикт. Тихая усталость в его голосе прозвучала для Ариса как прощение.
— И все же мне ненавистна мысль о причастности к твоему горю. Если бы только это было в моей власти — я бы удовлетворил твои желания. — Набравшись смелости, король погладил мягкие локоны на затылке юноши.
— Я не верю, что вы бы так поступили. — Губы Маледикта медленно расплылись в улыбке.
