Полночь мира (=Пепел Сколена) - Буркин Павел Витальевич (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
Императоры по мере сил помогали ордену, давали ему деньги, оружие, продовольствие. Орден рос, какое-то время он честно служил Правде. Люди, от крестьянина в глуши до Императора, знали, что их не бросят в беде и честно служили стране. Потом... Богатства оседали в орденской казне, начальство научилось использовать это имущество в своих целях. При последних Императорах Воины Правды стали орудием грязной политики, орудием расправы над противниками. Те, кто внизу, продолжали честно служить Сколену, они не могли иначе - но их все больше сковывали корыстные интересы руководства.
- Зачем же в него вступать? - удивленно спросила Эвинна. Она даже разочаровалась: когда Эльфер рассказывал, казалось, что там служат какие-то особенные люди, которым нипочем все соблазны мира. Оказывается, они тоже воруют, подличают, что их легко подкупает золото и податливые девицы. Это неправильно, в мире должно быть хоть что-то святое...
- Но дело-то осталось! - воскликнул Эльфер. - По-твоему, с тех пор в мире стало меньше зла? По тебе и видно...
Эвинна тяжело вздохнула. Эльфер прав. Кто-то должен помогать таким же, как она. Боги создали Мир для всех. Для всех светит солнце, для всех льет дождь, да и чума не разбирает, кто какой касты. Что бы ни происходило наверху, как бы не сгнила верхушка ордена, осталось дело, ради которого служат Воины Правды. И по-прежнему нужны люди, готовые исполнять долг, невзирая на чины и имена.
- Что было потом?
- Потом... потом был упадок - и ордена, и страны. Воины Правды стали зависимы от мирской власти и богатства, и уже не могли ко всем относится одинаково. Некоторые предали орден. Знаешь ли ты, что отец короля Амори, Валигар, был видным Воином Правды? Сам Амори унаследовал его пост. Но ты знаешь, как он распорядился властью. По сути, после Великой Ночи орден распался, каждый, что мог, наворовал из орденской сокровищницы. Сейчас лишь немногие из Воинов Правды служат своему делу. Но еще сохранилась школа для неофитов - там ты можешь научиться, как это делать в самом деле. А как ты распорядишься знанием и умениями - решать тебе. Я... могу тебя туда устроить, если ты решишь пойти этим путем. Подумай хорошенько, пока не поправилась - и скажи, что делать.
Но думать было не надо. Эвинна все решила в самом начале, оставалось только сказать Эльферу. Но - не сейчас. После бегства силы совсем оставили ее, даже такой короткий разговор вымотал ее до предела. Голова девушки откинулась на подушке, и она заснула, даже не дослушав Эльфера.
Мужчина задумчиво взглянул в красивое и правильное юное лицо - и пожалел, что обет безбрачия и воздержания от плотских утех не позволил познать радости любви. Если бы эти обеты отменили еще тогда, до Великой Ночи (уже тогда многие не считали нужным их держать, только грешили в тайне), у него была бы такая же дочка. А может, и не дочка. Но нельзя, нельзя.
"Перед тобой не девушка, а меч, который следует заточить, - укорил себя Эльфер. Меч красив, но если коснуться неосторожно, можно остаться без пальцев. Придется потрудиться, чтобы этот меч был хорошо наточен и разил тех, кого нужно и столько, сколько нужно. Не больше. Из нее выйдет настоящий защитник сколенских жрецов. При правильном воспитании она вернет жречеству былое уважение и богатство, заставит считаться с божьими слугами самого Амори. При неправильном... При неправильном мы породим чудовище!"
Эвинна поправлялась, вскоре она могла ходить без помощи жреца. В старой-престарой часовне их держали только холода - как всегда после Великой Ночи, зима выдалась малоснежная и суровая, а лето - сырое и холодное. Солнце сияло по-весеннему, резала глаза снежная белизна, но ночами завывали северные ветра, ближе к утру было холодно, как в разгар зимы. Разумеется, и не думал таять лед на реках и озерах. Сейчас попасть в болотную деревеньку проще простого. Как-то вечером Эвинна отпросилась сходить на место деревни Фольвед. Эльфер отпустил: прежде, чем думать о будущем, надо попрощаться с прошлым.
Как Эвинна и ожидала, болота замерзли, и она не стала искать заветную тропинку. Девушка двинулась напрямик, через самые страшные топи. Риск, конечно, но идти по тропе, по которой проехали убийцы, было выше ее сил.
Болота замерзли, лишь кое-где чернели полыньи - но их нетрудно обойти. Эвинна шла напрямик. Зимние болота встретили тишиной, кратким и хмурым зимним днем. Тяжелые облака неслись по небу, в них не было ни просвета. Выл ветер в дальних елях, ельник скрадывали ранние сумерки. Тихо. Бурый мерзлый камыш уныло шелестит, чуть слышно скрипит под ногами снег. Вокруг ни души, нет даже звериных следов. Грустный, покинутый всеми мир, словно впавший в предсмертную кому...
Вот бывшее общинное поле - так и торчат из снега стебельки измельчавшей ржи. На обочине валяется полусгнивший обломок деревянной сохи. "Он сломался за год до нападения, Аргард еще бранился, а потом поплевал на руки и сделал новый, прочнее. Почему я помню такие мелочи? И где деревня?" Три страшных года способны вытравить из памяти что угодно. Она уже собиралась уходить, не солоно хлебавши, когда увидела чей-то скелет с проломленным черепом. Рядом валялось перерубленное пополам копьецо. Эвинна стиснула зубы, чтобы не закричать: это было копье давнего друга сотника Эгинара, заменившего детишкам отца. Он умер достойно, как мужчина и воин, до последнего защищая доверявших ему селян. Именно здесь алки ворвались в село в ту ночь... Потом тут прошли избитые, связанные крестьяне, снова подневольные, обреченные все, что удастся скопить, отдавать безжалостным завоевателям. Алкам не откажешь в здравомыслии: не убили никого, кроме матери и ее семьи. Хотя наверняка изнасиловали всех женщин, как Фольвед, и не по разу. Из самых глубин души поднялась темная, не рассуждающая ненависть. А она-то думала, что жажда мести давно отгорела, оставив окалину пустоты на душе. "Став Воином Правды, я заставлю алков ответить за все!" - решила Эвинна. Ради такого стоит учиться.
Вот и ее дом. Сперва Эвинна хотела спуститься по лестнице, но от прикосновения к двери крыша обрушилась. Эвинна вошла в руины, стараясь не потревожить прах близких людей. "Свиньи, а Тьерри убрали!" - зло подумала она. Ее родных бросили тут валяться, зверье обглодало им лица. Младшенькую, Амти, и искать бесполезно - небось, разрубили ее на части и останки в болото бросили. "Месть - мужское дело, - подумала Эвинна и поразилась чеканной четкости мыслей. - Но что делать, если все мужчины рода погибли? Тогда долг мести ложится на любого, кто уцелел. Потому что, если не отомстить, зло наберет силу и найдет новые жертвы".
Она собиралась уходить, когда в дальнем углу, в слежавшемся снегу, что-то сверкнуло в последних отблесках заката. Драгоценностей ценнее тонких медных браслетов у мамы отродясь не водилось, а оружие бы давно проржавело в болотной сырости. Так что же там такое?
Эвинна раскидывала снег руками, пока по пальцам не скользнуло что-то острое, а снег на руках окрасился кровью. "Дуреха, могла без пальцев остаться!" Но Эвинна уже нашла рукоять и вытянула из снега и смерзшейся грязи меч отца. Удивительно, как его не нашли алчные алки, когда он выпал из ее рук четыре года назад. Еще удивительнее, как меч не проржавел насквозь в болотной сырости, обычно она съедает железо куда быстрее. Стоило отчистить лезвие от грязи - и оно сверкнуло в тусклом свете зимнего дня. По ровной, по-прежнему смертоносно-острой стали вился странный дымчатый узор. От Эльфера Эвинна знала: такие мечи умели делать еще недавно, в Империи. Но, как и многое другое, секрет был утрачен в Великую Ночь.
Их делали по заказу самого Императора, они вручались как высшая военная награда Империи - лично владыкой. Отец никому, даже Фольвед, не рассказывал, за какой подвиг вручил меч властитель. Тот самый, последний перед Великой Ночью Арангур Третий. Она не знала его цену - ее вообще никто не знал, цена таким мечам - беззаветная верность Империи и кровь, пролитая в неравных боях, чаще всего и жизнь. Потому их так мало: немногим удавалось совершить достойные их подвиги и остаться в живых. Родне павших мечи не давали: если награжденный погибал в бою, они хранились в тронном зале. Как символ высшей воинской почести, знак близости к Императору. Ходили легенды: такой меч наделен душой и едва ли не разумом. Видя, что меч не нашли алки, но три года спустя обнаружила она, Эвинна поверила. Значит, она достойна отцовского меча. Это обязывает совершить подвиги, достойные отца?
