Трон Торна - Воронин Дмитрий Анатольевич (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
— Я найду их, клянусь алым щитом на моем гербе, — прошипел барон Тоддт, сжимая рукоять меча с такой силой, что из-под ногтей, казалось, вот-вот брызнет кровь. — Я найду их… и они пожалеют о том, что их матери позволили им появиться на свет. И жалеть они будут долго.
Прошло не менее часа, прежде чем Элла более или менее успокоилась, умылась в ближайшем ручье и переоделась в один из запасных костюмов Айрин. Только тогда отряд смог двинуться дальше. Элла еще всхлипывала и на коне держалась с трудом, но здоровью ее уже ничто не угрожало — магия Айрин затянула все незначительные ссадины и благотворно воздействовала на более серьезные травмы. Если бы они могли позволить себе провести три-четыре дня в спокойных условиях, то девушка выздоровела бы окончательно.
Рон предложил остановиться в ближайшей деревне, барон Тоддт настаивал на том, чтобы вернуться в его замок, где раненой будет обеспечен надлежащий уход. Но сама Элла категорически отказалась ехать в замок: она-де и так взвалила на госпожу кучу проблем, и негоже ей задерживать санию. Она чувствует себя достаточно хорошо, и если выдержала несколько дней в седле почти без отдыха и еды, то уж обычный дневной переход с нормальным ночлегом ей будет и вовсе по плечу. Переупрямить ее никто не смог. Порешили, что двигаться будут неспешно, привалы делать почаще, а на привалах этих Айрин будет долечивать свою подругу.
— Постоялый двор здесь неплох, — заметил Тоддт, когда они въезжали в очередную деревеньку. Стояла она на оживленном тракте, поэтому таверна и впрямь выглядела вполне пристойно. Видать, постояльцев здесь, а следовательно, и барыша у хозяина хватало. — Я, бывало, останавливался здесь на денек-другой. Сами понимаете, сэр Сейшел, когда идет охота, ночь часто застает нас далеко от родовых замков. Да и свинину готовят здесь отменно, не зря ж на вывеске хряка намалевали.
— Да уж, горячее нам бы сейчас не повредило, — хмыкнул Рон. — Да и дамам неплохо было бы провести ночь в нормальной постели.
Барон мог бы добавить, что одна из дам вряд ли проведет ночь в нормальной, в смысле, своей постели, но воспитание не позволило ему даже намекнуть на отношения, которые уже не были секретом, пожалуй, ни для кого.
Низенький крепыш-слуга распахнул ворота перед кавалькадой, тут же на пороге появился сам хозяин — видать, кто-то из слуг подсуетился и позвал его. Да и верно оно — как богатого гостя встретишь, таков и барыш будет. А чтобы понять, что гости приехали не из простых, достаточно хоть на полпальца быть умнее местного деревенского дурачка. Вот и рассыпался хозяин мелким бисером, в речи его появились сплошные «благородные господа», «прекрасные дамы», и даже коней, что слуги уводили в конюшню, он называл не иначе как «ваши, господа, великолепные жеребцы», совершенно не трудясь разделять лошадей на жеребцов и кобыл.
Постоялый двор поразил Рона своей чистотой — достоинство тем более редкое, что основными постояльцами в заведениях подобного рода являются наемники, проводящие свободное время в поисках очередного нанимателя хуторяне, пригнавшие на базар телегу с урожаем, да реже купцы… В общем, люди, привыкшие ко всякому, для которых где доброе пиво, там и дом, а уж обращать внимание на паутину в углах, копоть на потолке, чад в воздухе, да смотреть себе под ноги, не накидано ли там чего да не налито ли, они не приучены.
Барон настроился ужинать основательно, долго, с чувством. На чисто выскобленном дощатом столе появились и поросенок, зажаренный целиком, и перепела, блюдо редкое в тавернах, подходящее больше для богатых домов, и горы другой снеди, в том числе и нехитрой — наваристая каша, пирожки с разной начинкой, окорока, сыр, пиво… Поначалу у Рона даже возникло сомнение, что вся эта прорва поместится в желудках сидящих за столом, но, заметив, с каким здоровым аппетитом барон и его гвардейцы приступили к уничтожению яств, понял, что они справятся. Сам он ел немного, может быть, сказалась старая привычка наемников — всегда сохранять легкость движений, поскольку в случае чего целостность собственной шкуры куда важнее сытости.
Ильтар тоже лениво отщипывал небольшие кусочки мяса и отпивал крошечные глотки вина — не местного, довольно, впрочем, неплохого, а своего, из заветной фляги. Рон его очень хорошо понимал — после драгоценного эльфийского напитка даже лучшие вина из подвалов самого императора покажутся ослиной мочой.
Сегодня людей здесь было немного. Пожалуй, в иные времена под крышей «Дикого вепря» собирались компании куда более многочисленные, но сейчас в Империи было неспокойно и на дорогах стало менее людно. Трое купцов, не счевших нужным сесть за один стол со своими слугами и охранниками, неторопливо тянули вино, вполголоса обмениваясь тихими, им одним слышимыми репликами. С десяток мужчин поскромнее, видать погонщики и охрана, шумно хлестали пиво, не забывая сопровождать возлияние обильной закуской. Да еще несколько явно местных, забежавших на огонек опрокинуть кружечку-другую. Вот, пожалуй, и все посетители — а зал таверны мог вместить людей чуть не втрое больше. Здесь имелись и широченные, на большую компанию, столы, и крошечные столики на одного-двух. Стены были увешаны оружием — это было модно, и многие трактирщики с удовольствием украшали свои трактиры и таверны щитами и мечами, копьями и арбалетами. Обычно оружие это было никуда не годным старьем, а то и просто муляжом, вырезанным из дерева долгими зимними вечерами, вычурно раскрашенным и вывешенным на всеобщее обозрение. В «Диком вепре» тон задавало оружие охотничье. Среди рогатин взгляд Рона сразу отметил одну, явно настоящую — порядком выщербленный стальной рожон видать не раз бывал в деле. Были здесь и разные охотничьи инструменты: железные капканы, угрожающе распахнувшие свои зубчатые пасти… остроги, коими опытный рыболов мог успешно бить не только рыбу, а и иную добычу, двуногую… самострелы, что устанавливают у звериных троп, такая штука пришпилит оленя к дереву, да так, что и сам он не оторвется, и охотник изрядно помучается, освобождая свою добычу. Охотничьи луки, пара топоров, с коими ходят на медведя… Остальное оружие, включая страшные на вид боевые топоры, массивные щиты, кистени и палицы, было откровенно бутафорским. Но все это вместе создавало довольно приятное впечатление — он, наемник, чувствовал себя здесь уютно и спокойно.
Расторопные девушки-служанки со смазливыми мордашками сновали между столами, поднося очередные порции угощения. Вот кто-то из стражников, выпив явно больше, чем следовало, смачно хлопнул одну из служанок по мягкому месту. Та взвизгнула… Хозяин поднял бровь, и спустя буквально несколько секунд возле ловеласа предстал детинушка, в плечах, пожалуй, раза в полтора пошире могучего барона Тодцта. Он что-то прошептал на ухо стражнику… Рон со своей скамьи не слышал слов, но они, видимо, оказались более чем убедительными, поскольку молодой воин тут же сник и на протяжении всего вечера даже не рисковал поднять глаз на хорошеньких девушек.
— Интересно, что он ему сказал? — пробормотал Рон.
— Он сказал, что сегодня клиентов обслуживают дочери хозяина, и он, хозяин, вполне способен подсыпать нахалу крысиного яда в пиво, — сообщил Ильтар, отличавшийся куда более чутким слухом. — Солгал, наверное.
— Наверное, — Рон рассмеялся. — Ладно, друг Ильтар, пора, кажется, и на покой. Наш друг барон, я думаю, на мерен пить до утра, но я на такой подвиг не способен.
Сейшел поднялся и неторопливо двинулся к широкой лестнице, ведущей на второй этаж — туда, где располагались отведенные им комнаты.
Он проснулся как-то сразу, как бывало не раз, когда угроза, еще неявная, неоформившаяся, начинала витать в воздухе. Бывало, это чутье спасало жизнь, бывало, просто не давало выспаться. И это не означало, что звериное, годами оттачиваемое чутье наемника на опасность сработало зря — иногда опасность эта проходила мимо.
Он прислушался. Кругом царила непривычная тишина — такая тишина просто невозможна на постоялом дворе, да еще ранним утром, когда ночная тьма сменяется рассветными сумерками. В это время всегда слышны какие-то звуки, даже более отчетливо, чем днем. Где-то шумно топает по своей комнате постоялец, решивший уехать затемно, гремят на кухне котлами поварята, хлопает дверь, впуская молочника со свежим молоком.
