О непредсказуемости жизни (сборник рассказов) (ЛП) - О'Кэйн Крис (книги бесплатно .txt) 📗
Тщательно осмотрев содержимое сумки, особенно один из черных камней, Жрица подняла голову и почти уткнулась носом в нависших над каменной плитой Маттиаса, Коперника, которых окружили проникшие в святилище метаморские дети.
— Это еще что за фокусы?! — изумилась жрица. — Кто вас сюда пропустил?! А ну марш за ворота! Маттиас, Коперник, вы куда смотрите?! Выводите их вон и... сами тоже оставьте нас.
Грустные детишки, подгоняемые Коперником, поплелись к выходу, а Маттиас, тоже шагнувший было следом, при последнем слове остановился:
— Нам уйти?!
— Да, — кивнула волчица. — Оставьте Христофора здесь и уходите. Я буду призывать богиню исцеления, она поможет, но цена будет... цена будет высока.
Ящер, уже стоявший у ворот, склонил голову и вопросительно взглянул на Жрицу:
— Извини, но ты можешь хотя бы сказать, что с ним такое?
Волчица нахмурилась:
— Его душа поражена одним из трех проклятий Насожа, так же как и любая человеческая душа, живущая в стенах Цитадели. Трудами наших магов, эти проклятья были... расширены. Увеличен имевшийся в их структуре «коридор изменчивости». Благодаря чему мы можем менять телесную форму, отклоняясь от заданной Насожем. Именно так мы, изначально люди, превращенные проклятьем в бессловесных животных, теперь говорим и ходим на двух ногах. Этот же черный камень усиливает изначальное Насожево проклятье, тем самым превращая морфа в настоящего зверя. В результате наш дорогой наставник молодежи стал бессловесным, хоть и умным животным.
— Не может быть! — Чарльз изумленно уставился на Жрицу — Каким таким чудесным образом один лутин смог сделать такое?!
Жрица строго посмотрела на крыса:
— «Один лутин» этого не делал. «Одна темная сила» сделала это, вручив шаману готовые камни и научив ими пользоваться. Темная сила, я могу добавить, знающая магию проклятий Насожа. Хорошо знающая, — прижав уши, волчица медленно втянула воздух сквозь оскаленные зубы. – Возможно даже, это был сам Насож. Или... Но в данный момент благополучие Христофора важнее. А теперь... стойте. Покажите мне раны, быстро!
Она приложила лапы, «прочувствуя» их прямо сквозь повязки:
— Слава светлым богам, ничего.
— А что там могло быть? — удивился Коперник. — Мы вообще-то и сами с хвостами, не в первый раз за стены вышли. Уж яд-то в первую очередь поискали!
— При чем тут яд! — прошипела Жрица, — не яд я искала, совсем не яд. Но блогодарение светлым богам, эта мысль ни Насожу, ни его рабам в голову не пришла. А сейчас оставьте нас, — она указала на медведя. — Я присмотрю за ним. И... да укажет вам верный путь бог-Учитель, — сказав это, Жрица снова повернулась к медведю и словно окаменела.
Едва слышно встают на место каменные створки ворот.
И вновь я касаюсь взглядом фитиля, и вновь теплый огонек рождается во мраке древней пещеры. Произнося слова, прошедшие сквозь бездны столетий, я шагаю вдоль бугристой стены, одним только взглядом даря свет застывшим свечам.
С привычной грацией прохожу я по ступеням призыва и опускаюсь на колени перед алтарем. Каждый жест выверен судьбой. Каждый шаг — тысячами пройденных ранее.
Я — жрица.
Едва слышно шепчу я слова, прошедшие сквозь мрак и свет веков... Пламя свечей мерцает и колеблется, подчиняясь дуновеньям ветра, ветра напоенного ароматом цветов и свежестью весны. Воздух потрескивает, насыщенный незримой силой и мех мой шевелится под его порывами — как будто невидимая рука проводит по плечам.
Я склоняю голову.
— Дитя мое, — голос Аккалы, богини исцеления, наполнил комнату музыкальным резонансом. — Встань.
Я послушно поднимаюсь.
— Моя Госпожа... Вы почтили меня присутствием... — шепчу я.
Она улыбается в ответ:
— Зачем ты звала меня, дитя мое?
Я осторожно глажу медведя, все-таки добравшегося до миски с пряниками и сейчас сидящего в обнимку с «драгоценным» тазиком.
— Взгляни сама Госпожа. Его проклятье усилено одним из этих, — я показываю лежащие на алтаре черные камни. — Прошу, помоги ему.
Сияющая ладонь богини накрывает один из камней. Лицо ее на миг становится отрешенным...
— Дитя мое, то, чего ты просишь, не пройдет даром ни тебе, ни ему. Ведь это не исцеление тела, но исцеление души...
Я киваю:
— Пусть так, моя Госпожа. Ибо я отдаю тебе в залог самую себя.
— Но он — нет. И ему не объяснили, что это повлечет за собой.
— Это моя обязанность и он узнает, когда будет исцелен.
— А если он откажется?
Я медленно втягиваю воздух сквозь зубы...
— Тогда его цену оплачу я.
— Да будет так, — улыбается богиня, на единый миг встречаясь со мной взглядом.
Миг? А может быть столетье?
Когда я отвожу глаза, Ее уже нет в святилище, лишь заливающий древнюю пещеру ослепительный белый свет медленно истончается, гаснет. Прикрыв глаза ладонью, я жду, пока глаза вспомнят мерцающее сияние свечей, потом подхожу к алтарю. Дерюжные мешочки пусты и... на плече медведя тоже нет камня. Сам он мирно спит, все еще обнимая, теперь уже пустую миску. Лишь на плече, под бурой шерстью светится метка — двойная спираль, знак Аккалы, богини исцеления.
Открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь в кровати, а вдохнув хорошенько и ощутив знакомые запахи, понял, что кровать — моя. А еще понял, что в комнате я не один. Знакомая картина.
— Жрица, — выдохнул я. — Как давно?
Напрягая до предела слабые глаза, я различил размытый силуэт в ногах кровати. Потом нашарил на тумбочке монокль... когда я успел разорвать эту Насожеву цепочку?! Ах да... Скорее всего, не я. Теперь понятно, откуда слабость...
— Христофор. Ты очнулся. Как себя чувствуешь?
— Без сил. Полумертвый, — я попытался приподняться и почти сумел, но потом рухнул назад, на матрац.
— Слабость пройдет, — улыбнулась Жрица, когда я продышался.
— А что... кхе, кхе! Что собственно случилось?
— Что ты помнишь?
— Помню... какой-то лутин коснулся меня чем-то... Потом все какое-то размыто-непонятное. Кроме э-э-э...
— Кроме миски с пряниками, — волчица еще раз улыбнулась. — Что ж... Неудивительно. Какое-то время ты был истинным зверем, безмысленным животным. Тебя поразила враждебная магия, через созданный руками врага амулет. Эта магия усилила проклятье Насожа до такой степени, что погасила свет твоей души. Лишь Аккала, богиня исцеления смогла помочь тебе. К сожалению, ее помощь не бесплатна и тебе придется исполнить гейс.
— Гейс. А если я откажусь?
— Твое право, — нахмурилась волчица. — Поскольку исцеление было навязано. Но тогда исполнять его придется мне. Так как именно я поручилась от твоего имени.
Я слабо кивнул:
— Понятно. И в чем же заключаются мои... мистические обязательства?
— Они просты... в той мере, в коей могут быть просты любые дела богов, — Жрица села на дубовый табурет, стоявший у кровати. — Я передам тебе слова богини. Слушай: «Маленький ребенок вскоре войдет в ворота Цитадели. Ребенок, несущий глубокие шрамы на душе и теле. Ты должен будешь принять на себя заботы о нем, помочь ему исцелиться, взрастить его, как собственное дитя. Должен будешь защищать, направлять, учить...»
— Кхе! Кхе!! — в изумлении я прервал слова Жрицы. — Кхе!.. Это что же, мне сына сватают?!! Ох... Мда. Не то чтобы я был против, но... но... Как же я его узнаю?!
— Не беспокойся, — губы волчицы опять тронула улыбка. — Богиня позаботится об этом. Я же всегда помогу тебе советом, ободрением... и всем остальным, чем смогу.
— Ну... выбора-то у меня, как бы и нет. Буду исполнять, что теперь. И Жрица... спасибо. Ты спасла мне жизнь.
