Безупречный элемент (СИ) - Северная Ирина (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Он был возбужден, тело его напряглось, мускулы рук и плеч затвердели, как стальные, объятия становились все крепче, поцелуи требовательней. И все же он контролировал себя, а Фреда чувствовала, как и тогда в парке, что определенные границы не будут перейдены здесь и сейчас. Однако, физически чувствуя, как вибрирует внутри него рвущаяся наружу энергия, могла только догадываться, чего стоил ему этот контроль.
— Подозреваю, что от такого воздержания рано или поздно может наступить окончательная смерть, — будто в ответ на невысказанное Фредой хрипло проговорил он ей в губы, прерывая их долгий поцелуй. — Не хотел тебя пугать, давая понять, как же хочу тебя. Но хотел, чтобы ты это знала.
— Теперь знаю, — улыбнулась она, глядя на него затуманенными желанием глазами, — знаю, не боюсь, хочу, чтобы так и было. Хочу тебя…
Радужки Рейна полыхнули сине-фиолетовым сиянием, он снова приблизил губы к ее рту, прошептал «Это безумие, но ты так сильно нужна мне…» и жадно поцеловал глубоким, очень долгим поцелуем, пока она не начала чуть задыхаться.
— Возвращаю твои сладкие губы только потому, что тебе нужно дышать, — проговорил Рейн, бережно опуская Фреду на пол.
Не спуская с него сияющих глаз, она привстала на цыпочки и тихо сказала ему на ухо:
— Я слышала тебя там. Чувствовала твой запах… Знала, что ты где-то рядом. Спасибо… — и поцеловала его в щеку, затем скользнула губами ниже, прижалась в нежном, дразнящем поцелуе к шее. Он напрягся, крепкие ладони властно легли ей на бедра, чуть притянули к себе. Его эрекция уперлась в низ ее живота, Фреда подалась навстречу, прижимаясь на миг, и тут же мягко отпрянула, отступая от Рейна. Он не стал удерживать ее, лишь продолжал смотреть, не сводя с Фреды потемневших глаз.
Поворачивая ручку двери, она тихо проговорила:
— Помню все, что ты говорил мне, — и добавила тише, — и теперь знаю, как выбросить из головы все кошмары. Знаю, что буду представлять, засыпая…
Она быстро проскользнула за дверь, щелкнул замок.
Для Вагнера в Цитадели не существовало закрытых дверей, тайных комнат и прочих мест, куда он не мог бы попасть. И лишь за эту дверь, похожую на десяток других таких же, он не мог сейчас войти.
Рейнхард медленно отступал от двери Фреды, пока не уперся спиной в стену напротив. Откинул голову, устремив глаза в потолок и стиснул зубы, не давая хриплому крику вырваться из груди.
Он ни за что не хотел избавляться от того, что сейчас наполняло его: тепло гибкого тела, которым она поделилась, проникшее в саму его сущность, чуть хрипловатый голос, еще звучавший в его ушах, аромат ее волос и кожи, вспоминая которые, он тут же твердел и готов был выть, как дикий зверь, от поглощавшего его желания и жажды близости с ней. Такой близости, которая может быть только с ней и больше ни с кем и никогда.
И это вовсе не бред, не самообман и не сказки, он знал, что так и есть.
Веками вырабатывая предельный самоконтроль, помогавший скрывать то, что не предназначено для посторонних, Вагнер научился прекрасно распознавать природу своих ощущений, с легкостью определял их ценность для своего существования. От лишних и ненужных избавлялся сразу, прочие собирал и хранил глубоко в себе. Происходящее с ним сейчас было из разряда «наивысшей ценности», а значит, это никоим образом нельзя было подвергать даже минимальному риску.
Но как тогда действительно не умереть только от осознания, что к ней нельзя прикасаться так, как ему хочется? Как унять жажду, что сильнее жажды крови, да еще, если он точно знал, что она готова и хочет ответить ему взаимностью?
Вагнер медленно сполз по стене на пол и с минуту сидел, не шевелясь, раздумывая, прислушиваясь к себе.
Приняв решение, он легко поднялся на ноги, ловкий и гибкий, как пантера, и двинулся по коридору к лестнице. Экран, что он сотворил, закрывая их с Фредой от возможных любопытных «глаз и ушей», задрожал и испарился, когда он прошел сквозь него.
***
… Фреда стояла под обжигающим душем и рыдала в голос, даже не старалась унять истерику. Она то плакала, то начинала смеяться, как одержимая. Потом успокаивалась и снова начинала смеяться и плакать. Вспомнив, что завтра, а точнее уже сегодня, 31 декабря, осознала, что лишена возможности хотя бы приблизительно «нормально» отметить Новый год и снова горько рассмеялась.
Но тут же вспомнила губы Рейна на своих губах, его твердое тело, прижавшееся к ней. Что-то горячее и терпкое, как расплавленный шоколад, заполнило ее изнутри, растекаясь по всем венам. Фреда скользнула руками по своему телу, касаясь гладкой кожи. Затем открыла дверцы душевой кабинки и посмотрела в висящее напротив зеркало. Когда пары горячей воды рассеялись, в зеркале возникло ее отражение.
Она рассматривала себя, поворачиваясь и изгибаясь, провела ладонями по прямым плечам, по гибкой талии и стройным бедрам, приподняла тяжелые мокрые волосы, открывая шею, разглядывая высокие груди, округлые и налитые, с нежно розовыми ареолами сосков.
Висящий на шее Custos, который она не снимала даже, когда принимала душ, оттенял ее смуглую кожу. Светлый, чуть светящийся круг лежал как раз в центре солнечного сплетения. Фреда приложила ладонь к амулету и мгновенно представила, как губы Рейна целуют ее, руки ласкают, его крепкое тело требовательно и властно вжимается в нее… И поняла, что сойдет с ума, если не перестанет об этом думать. Или если этого не случится на самом деле.
Вагнер сказал, что она справилась и выиграла им время. Фреда так пока и не поняла, с чем она справилась, но точно знала, на что она хотела бы потратить выигранное время, а дальше — будь, что будет.
Глава 23. My moon, my man…
My moon, my man…
Take it slow
Take it easy on me
Shed some light
(из песни feist)
Фреда проспала весь день, ни разу не пошевелившись, не изменив позы, не запомнив снов, но точно знала, что сны снились, и в видениях она снова переживала все испытанное у Аспикиенсов.
Проснувшись, посмотрела на экран смартфона и не сразу поняла, что уже почти вечер. Она совершенно утратила правильное ощущение времени, ложась спать под утро и просыпаясь к закату, словно вампир.
— Первый шаг к возможному обращению сделан, — невесело прокомментировала она, поднимаясь с постели. Тело ломило так, будто она участвовала в марафонском забеге, кружилась голова, но в остальном самочувствие было вполне приличным, особенно, если учесть, чего ей пришлось натерпеться накануне.
После четырнадцати часов сна вряд ли скоро снова захочется спать. А жаль, ведь тогда ей придется провести новогоднюю ночь, тупо пялясь в телевизор в этих четырех стенах. Больше заняться будет нечем, и выйти никуда нельзя. И уж точно Вагнер не повезет ее на прогулку по новогодней Праге (размечталась!), ведь он, выезжая с ней в город, всегда стремился избегать многолюдных улиц, а сегодня все улицы города станут такими. Скорее следует ожидать, что кто-то или что-то уже уготовили ей новые «экзамены на выживание» и еще одну бодрую ночку.
Заранее скучая, Фреда умылась, оделась, долго билась с волосами, которые никак не хотели укладываться в приличную прическу. Она не до конца их высушила, перед тем, как лечь спать и вот теперь копна волос, действительно напоминала копну, торчащую непокорными вихрами во все стороны.
Ужасно захотелось есть. Заглянула в холодильник, отметив, что он снова пополнен свежими продуктами. За все время своего пребывания здесь, в Цитадели, она ни разу не встретила никакой обслуги, представления не имела, кто убирал в помещениях и регулярно заполнял холодильник. Она знала, что некто сидит за рулем лимузина, но ни разу не видела таинственного водителя. Вагнер как-то упоминал, что здесь есть еще постоянные обитатели, но ничто ни разу не указало на чье-то присутствие.
Однако учитывая, что Цитадель отнюдь не являлась простым местом, удивляться чему-то было не разумно. Кажется, тут можно бродить годами и каждый раз попадать в разные помещения, как в параллельные миры. Вспомнить хотя бы, как она нашла ту каменную залу, в которой увидела Вагнера. Фреда чуть не поперхнулась тостом, когда память услужливо предложила ей снова полюбоваться незабываемой картиной.
