Восьмое правило волшебника, или Голая империя - Гудкайнд Терри (е книги TXT) 📗
– Ты правда думаешь именно так? – переспросил он, упершись руками в бока.
Энн лишь кивнула, не в силах поднять на него глаз. Она плакала. Как горько сознавать, что она всегда рассчитывала на честность других, но не была честна сама с собой.
– Да, Натан, именно это я и имею в виду. – Исповедь окончена. Энн подошла к кровати и упала на нее. – Спасибо, что пришел, Натан. Я больше не побеспокою тебя и понесу наказание без жалости к себе. Если ты не против, я бы хотела сейчас остаться одна и подумать.
– Ты можешь сделать это позже. А сейчас вставай и собирай вещи. Надо кое-что сделать, и быстро.
Энн подняла хмурый взгляд.
– О чем ты?
– Нам нужно многое сделать. Вставай, женщина. Мы теряем время. Надо идти. Мы на одной стороне, Энн. Надо действовать вместе и защищать то, что мы защищаем. – Натан опустился на пол рядом с ней. – Если ты только не решила просидеть здесь всю свою жизнь. – Он подбадривающе коснулся ее руки. – Если нет, пойдем со мной. У нас неприятности.
Энн наклонилась со скамьи:
– Неприятности? Какие?
– Большие. Очень большие неприятности с пророчеством.
– Пророчеством? Неприятности с пророчеством? Какие? С каким пророчеством? – в растерянности повторяла она.
Упершись кулаками в бока, Натан ухмыльнулся.
– Я не могу говорить с тобой о таких вещах. Пророчества – не для непосвященных.
Энн поджала губы, собираясь высказать все, что думает, как вдруг заметила улыбку в уголках его губ. Она улыбнулась в ответ.
– Что произошло? – спросила Энн тоном, которым говорят друзья, решив простить друг друга и забыть о прошлом.
– Энн, ты мне не верила, когда я тебе говорил, – пожаловался Натан. – Снова он, мой мальчик.
– Ричард?
– А кто еще может попасть в те передряги, в которые попадает Ричард?
– Я не думаю о Ричарде, как о мальчике.
Натан вздохнул.
– Я знаю, но тяжело в моем возрасте думать о ком-нибудь столь юном, как о мужчине.
– Он мужчина, – уверила его Энн.
– Да, думаю, да, – ухмыльнулся Натан. – И он Рал.
– В какие неприятности на этот раз влез Ричард?
– Он прошелся по границе пророчества, – пошутил Натан.
Энн скривила лицо.
– О чем ты говоришь? Что он сделал?
– Я говорил тебе, Энн, что мальчик прошел по самой границе пророчества – прошел прямо по тому месту в пророчестве, где само пророчество уже не существует.
Энн заметила, что Натан искренне взволнован, но он не придавал этому значения. Некоторые люди его боялись. Часто казалось, что он говорит полную ерунду, а на самом деле просто немногие были способны его понять. Иногда только сам пророк может объяснить свое пророчество. Своими особенными глазами, глазами пророка, он может видеть то, что недоступно больше ничьему зрению.
Энн целую жизнь работала с пророчествами, поэтому она могла понимать его предсказания лучше, чем многие; понимать хоть что-нибудь из того, о чем он говорит.
– Как ты узнал об этом пророчестве, Натан, если оно не существует? Не понимаю. Объясни мне.
– В Народном Дворце есть библиотеки, в которых хранится много ценнейших книг пророчеств, даже не виденных мною. Хотя у меня были причины подозревать, что такие пророчества должны где-то быть, я все-таки не был уверен в их существовании и в том, о чем они могут поведать. Я изучал книги с самого первого дня, как оказался здесь, и нашел связи с известным предсказанием, которое мы произнесли под сводами Дворца Пророков. Эти пророчества заполняют кое-какие дыры в тех пророчествах, о которых мы уже знаем... Но что важнее, я нашел новую цепь пророчеств, которую никогда не видел раньше. Она объясняет, почему я был слеп, и не увидел того, что происходит. Изучая последствия и изменения в цепи, я обнаружил, что Ричард создал несколько связей, которые ведут к забвению или чему-то подобному. В общем, к тому, о чем я говорил, как о несуществующем, находящимся в небытии.
Натан прохаживался по маленькой комнате, в то время как одна его рука лежала на бедре, а другая чертила в воздухе невидимые линии.
– Эта связь ведет к вещам, которых я никогда не видел, цепям, которые, как я знаю, должны быть здесь, но были утеряны. Эти цепи – секретные пророчества, хранящиеся в Народном Дворце. И теперь я знаю, почему именно тут. Даже я, найди их годы назад, растолковал бы их неверно. Цепи связаны с определенными пустотами. А так как это пустоты, их природа неизвестна, и они просто не могут существовать.
Ричард сейчас там, где пророчество не видит его, не может ему помочь, и что хуже, не может помочь нам. Но кроме того, что мы не можем видеть нашего мальчика с помощью пророчества, он словно бы сейчас находится в месте, где не существует то, что он делает, и сам он тоже там не существует.
Ричард в месте, о котором мы ничего не знаем.
Энн знала, что Натан не преувеличивал. И хотя она не совсем поняла его, женщину прошиб холодный пот.
– Что мы должны делать?
Натан выбросил вперед руки.
– Мы должны пойти туда и найти его. Мы должны вернуть его в мир, который существует.
– Хочешь сказать в мир, в котором его видят пророчества?
На лице Натана снова появилось хмурое выражение.
– Я так тебе и сказал, разве нет? Мы должны каким-то образом вернуть его в поле видимости пророчеством.
Энн откашлялась.
– Или?
Натан подхватил лампу, а затем ее сумку.
– Или он исчезнет из видимых черт пророчества и никогда не появится в этом мире.
– То есть, если мы его не вернем, он умрет?
Натан укоризненно взглянул на нее.
– Я говорил со стенами? Конечно, умрет! Если этот мальчик не в пророчестве, если он порвет все имеющие отношение к нему связи с пророчествами, тогда он сделает недействительными все линии пророчества, в котором существует. Если Ричард сделает это, пророчества станут ложными, и цепи этого мира никогда не свяжутся с ним. Ни в одной из других связей его нет – поэтому он умрет.
– А что будет со связями, в которых его больше не будет?
Натан схватил ее за руку и потянул к двери.
– В таком случае на каждого упадет тень. Каждого живого. Настанет очень долгое и темное время.
– Стой, – Энн заставила его остановиться.
Она вернулась к каменной скамье и оставила на ней Рада-Хань.
– У меня нет силы уничтожить его. Может, его стоит закрыть здесь.
– Запрем двери и прикажем охране, чтобы они охраняли его здесь, за щитами, вечно, – одобрил Натан.
Энн предостерегающе потрясла перед ним пальцем.
– Даже не думай, что без Рада-Хань я позволю тебе вести себя неподобающе.
Натан снова улыбнулся. Он согласен. Прежде чем закрыть дверь, мужчина повернулся к ней.
– Кстати, общалась ли ты с Верной через дорожный дневник?
– Да, чуть-чуть. Она сейчас в лагере и очень занята. Они готовятся к защите перевалов на Д’Хару. Джегань начал осаду.
– Что ж, насколько мне удалось узнать у военных здесь, перевалы надежны и какое-то время продержатся. – Натан наклонился к ней. – Пошли Верне письмо. Напиши ей, что когда пустая повозка окажется рядом, она должна ее впустить.
– Что это значит? – удивилась Энн.
– Пророчества не для непосвященных. Просто сообщи ей.
– Хорошо, – задержав дыхание, произнесла Энн, когда Натан подтолкнул ее в узкую дверь. – Но я, пожалуй, не стану писать ей, что это от тебя. А то она еще не обратит внимания. Ты же знаешь, Верна считает тебя глухим.
– Она никогда не хотела узнать меня по-настоящему. – Он оглянулся. – Она просто не видела всего, что есть во мне.
Энн хотела сказать, что, возможно, Верна знала Натана слишком хорошо, но удержалась. Когда мужчина направился к внешней двери, она схватила его за рукав.
– Натан, что еще ты не сказал мне о найденном тобой пророчестве? О пророчестве, где Ричард исчезает в забвении.
Энн хорошо знала Натана. Обычно он говорит далеко не все, что знает, поскольку предпочитает скрывать самое тревожное. Некоторое время он печально смотрел ей в глаза.
