Восьмое правило волшебника, или Голая империя - Гудкайнд Терри (е книги TXT) 📗
67
Проходя под громадным голубым небом между вздымающимися стенами снежных гор, посреди деревьев, Ричард чувствовал радость оттого, что они снова встали на собственный путь. Ему будет недоставать Дженнсен, но ведь разлука не вечна. Сестре полезно будет пожить самостоятельно, среди людей, которые учатся, как и она, жить собственной жизнью и узнают многое об огромном мире вокруг. Он сам ни на что не променял бы то, чему научился, с тех пор как отказался от защищенной жизни в Хартленде. Если бы не это, он ни за что не встретил бы Кэлен.
Приятно было пройтись и размять ноги. Ричард подтянул лук повыше к плечу, когда из-под ослепляющего дневного света они вошли в тихий лесной полумрак. Он подошел так близко к смерти, что даже почти потерял зрение, и теперь все вокруг казалось ему более ярким. Мхи выглядели более сочными, листья более блестящими, вздымающиеся сосны более величественными.
Глаза Кэлен казались зеленее, волосы – мягче, улыбка – теплее.
Также сильно, как когда-то он ненавидел сам факт того, что наделен даром, так же сильно сейчас он радовался своему дару. Дар – часть его существа, того, что он такое, часть его личности.
Кэлен однажды спросила у него, хотел бы он, чтобы она не обладала силой. Муж сказал, что никогда не пожелал бы этого, поскольку любит ее такой, какая она есть. Невозможно отрезать часть самого себя. Это все равно что отрицать собственную индивидуальность. Он не мог быть другим. Его дар – часть его самого. Его способности затрагивали все, что он делает.
Все проблемы, которые произошли с его даром, были вызваны самим Ричардом. Магия Меча Истины помогла ему понять, что убивает его. Так что это он потерпел неудачу, не сумев понять правду.
Вернуться и знать, что он снова живет в гармонии с собой и готов защищать себя и тех, кого любит, было невыразимо приятно. Ему нравилось быть защитником – не ради любви к сражениям, но из любви к жизни.
День был теплый, и путники взбирались по каменистой тропе к перевалу. Время от времени они миновали ущелья, от которых веяло холодом, но в отсутствие свирепого ветра в этом не было ничего неприятного.
На вершине они остановились у статуи Кейджа-Ранга, сидящего здесь уже тысячи лет в одиночестве, бодрствуя и возвышаясь, над империей тех, кто не видел зла.
В некотором смысле это статуя была монументом поражению. Там, где Кейджа-Ранга и его сподвижники потерпели неудачу, не сумев заставить этих людей видеть правду, Ричард преуспел – правда, не без помощи Кейджа-Ранга.
Ричард положил руки на холодный гранит, на слова «Талга Васстернич», которые помогли ему сохранить жизнь.
– Спасибо тебе, – прошептал он, наклоняясь к лицу человека, смотрящего на Столпы Творения, где Ричард нашел сестру.
Кара положила руки на слова, и Ричард удивился, увидев ее взгляд.
– Спасибо, что помог спасти лорда Рала, – расслышал он.
Когда путники начали спуск, пересекая открытые полосы и двигаясь к густому лесу, Ричард услышал крик оливкового тиранна – сигнал, которому он научил Кару, и который так хорошо им служил.
– Знаешь, Энсон много знает о птицах, – сказала Кара, когда они спустились к небольшому ручью.
Ричард осторожно пробирался сквозь паутину кедровых корней.
– Правда?
– Да. Пока ты отдыхал, у нас было время поговорить, – она положила руку на волокнистую кору красноватого ствола, чтобы сохранить равновесие. Морд-сит перекинула длинную светлую косу на грудь, проведя по ней рукой до самого кончика.
– Он похвалил мой птичий крик, – похвасталась Кара.
Ричард взглянула на Кэлен. Жена пожала плечами, показывая, что не понимает, к чему клонит Кара.
– Я тоже говорил тебе, что ты хорошо его выучила, – ответил он.
– Я сказала ему, что это ты меня научил, и это крик короткохвостого соснового ястреба. Энсон сказал, что таких птиц, как короткохвостый ястреб здесь нет. Крик, которому ты меня научил и мы использовали в качестве сигнала, принадлежит обычному оливковому тиранну. Я, морд-сит, кричу, как оливковый тиранн. Только представь!
Некоторое время они шли молча.
– У меня неприятности? – наконец поинтересовался Ричард.
– О да, – провозгласила Кара.
Лорд Рал не смог сдержать улыбки, поскольку был уверен, что морд-сит не видит его, так же как не видит, что Кэлен обернулась, глядя через плечо, и смотрит на него с особенной улыбкой, предназначенной ему одному.
– Смотри, – подняла руку Кэлен, указывая вверх.
Через брешь в кронах кедров, на фоне ясного синего неба, путники увидели стаю черных птиц, кружащих над лесом и поднимающихся в потоках горного воздуха. Стая больше не охотилась на них. Хищники просто искали чего-нибудь на обед.
– Что там старики говорят? – спросила Кара. – Кажется вроде того, что птицы, в поисках добычи кружащие над тобой в самом начале путешествия, – плохой знак.
– Да, – отозвался Ричард, – Но я не позволю какой-то старой присказке остановить меня. В любом случае, ты же идешь с нами.
Кэлен рассмеялась и получила в ответ сердитый взгляд их защитницы. Женщина засмеялась еще громче, и Ричард рассмеялся вместе с ней. Кара не смогла сдержаться, и когда она перевела взгляд на тропу, Ричард увидел улыбку, скользнувшую по ее лицу.
