Артания - Никитин Юрий Александрович (первая книга .TXT) 📗
Горасвильд тихонько зааплодировал, наклонился к повелительнице и что-то шепнул. Она довольно улыбнулась.
– Ему просто повезло, – объявила она.
– Во всяком случае, – обронил старый маг, – ножны у него за плечами.
– Случайность!
Барвник сказал суховато:
– Простите, Ваше Величество, мне надо идти. Но я знаю твердо, что любовь, которая отступает перед препятствиями, – не любовь.
Иргильда обронила небрежно:
– Пусть даже так. Не так важно, в самом ли деле князь Терпуг любит Итанию… верно и нежно. Важнее то, что он князь из Вантита!
Придон медленно двигался через зал. Перед ним расступались, а те, кто находился далеко, вытягивали шею, стараясь рассмотреть его получше.
Их взгляды его не трогали, но вдруг он ощутил словно дуновение холодного ветра. На него с удивлением и ненавистью смотрел высокий и, похоже, очень сильный человек. Под легкой рубашкой поблескивает кольчуга, Придон хорошо рассмотрел ее через небрежно расстегнутый ворот. Шея незнакомца широка, как ствол дуба, в плечах хорош, во всем теле чувствуется сила.
Уловив, что Придон его заметил, незнакомец повернулся к другому гостю, что-то сказал. Тот коротко взглянул на Придона, кивнул. Плечом к плечу ушли в дальний конец зала, там затерялись. Придон поймал за плечо пробегающего мимо слугу.
– Стой!.. Ты, рыло, ответствуй. Всех здесь знаешь?
Слуга испуганно пролепетал:
– Что вы, господин!.. Здесь столько гостей, кто же их всех упомнит. Да и меняются постоянно.
– Ага, – сказал Придон. – Ладно. Ну, а знатных ты помнишь?
– Да здесь все знатные!
– Ну, знатный знатному рознь, – рыкнул Придон. – Вон тот высокий, у него еще кольчуга под рубашкой… Его знаешь?
Слуга удивился:
– Обижаете, господин. Его каждый знает. Это же сам Янкерд!
Придону почудился в самом имени звон боевых труб и лязг железа. Даже словно бы снова в воздухе повеяло недобрым холодом.
– Янкерд, – повторил он, – Янкерд, говоришь.
– Янкерд, – повторил слуга. – Он самый!
– Все понятно, – сказал Придон. – Но только непонятно, кто такой этот Янкерд. И чем он известен. И что он вообще такое.
Слуга раскрыл рот. Придон смотрел прямо в глаза, наконец до сознания слуги дошло, что есть такие дикие земли, где не слышали о великом Янкерде. Он даже выпрямился, когда сказал уважительно:
– Это же князь из рода потомственных беров, он властелин земель, что граничат с самой Славией!.. Потому у него самое большое войско! А сам он побеждает во всех турнирах. А впервые прославился, когда привез голову Оранжевого Дива и бросил под ноги тцару.
Придон пожал плечами.
– Наверное, у вас тут дивы мелковаты.
– Что вы, господин!
– Ладно, беги, – разрешил Придон. – Больше ничего о нем не знаешь?
Слуга отступил, потер плечо, морщась от сильных пальцев артанина, сказал почтительно:
– Да что там… Потом все узнаем. Ведь он жених нашей Итании Прекрасной.
Придон ощутил удар в живот. Слуга уже исчез, а дыхание не возвращалось, в глазах потемнело.
Часть II
Глава 1
Женщины бросали испуганно-похотливые взгляды. Одна еще при первой встрече украдкой от бредущего рядом мужа открыла грудь, заговорщицки улыбнулась, а когда пришли, с другого конца зала обернулась и сделала приглашающий жест.
За ним никто не приходил, словно о нем забыли вовсе. За это время к его виду чуть привыкли и уже не шарахались с испуганными криками. То одна красотка, то другая начинали, осмелев, кокетничать, показывали то обнаженные ноги, то груди. Одна и вовсе ухитрилась продемонстрировать сочные и вздутые, словно взбитые подушки, молочно-белые ягодицы.
Молодой бер, в окружении таких же разряженных хлыщей, что-то рассказывал, сам похохатывал, бурно жестикулировал. Остальные посмеивались сдержанно, посматривали по сторонам, кланялись более знатным, брезгливо отворачивались от людей ниже по положению.
Рассказчик, заметив Придона, заговорил громче, а когда увидел, что артанин не обращает внимания, еще больше повысил голос. До Придона донеслось:
– Спрашивают артанина: как будет по-артански: «вперед»?.. «Аглы», отвечает артанин. Хорошо, говорят ему, а как будет по-артански «назад»?.. Тут он отвечает так это надменно, как все они умеют: у гордых сынов великой Артании нет слова «назад»! Мы поворачиваемся и – «аглы»!
Придон медленно вперил в него взгляд. Он не потянул руку к рукояти топора, но многие уже усмотрели это страшное оружие в его ладони. Вельможа смертельно побледнел, его затрясло, словно уже видел вскинутый над собой топор, уже представил, как отточенное лезвие с хрустом разрубит ему череп, как язык вывалится на сторону, как острое железо рассечет грудь и живот так, что из вскрытого желудка потечет все, что сейчас молодецки и по-мужски усвоил на пиру…
Другие поспешно отступили, а молодой бер не смог сдвинуться с места, ноги как приросли к полу. Остановившимися глазами смотрел на огромного варвара. Придон так же неспешно подошел ближе, посмотрел в белые от ужаса глаза, поинтересовался медленно, с расстановкой:
– Так как… было… твое имя?
– Мое имя… – пролепетал вельможа, губы тряслись, как листья осины в бурю, – мое имя… Кохан…
– Кохан, – повторил Придон. – Твое имя было Кохан…
Светлые штаны вельможи потемнели. Под ногами начала расплываться лужа. Он видел, что варвар смотрит уже не на него, а на могильный камень, на котором написано «Кохан».
Придон брезгливо поморщился, отступил. В Артании, если такое случилось бы с кем, тут же выхватил бы нож и покончил с собой. А этот… сегодня же, сменив штаны, будет шутить с женщинами, с теми женщинами, что видели его позор!
Вельможа, видя, что сейчас его отпускают живым, попятился. За ним потянулась желтая струйка мокрых следов.
– Смени имя, – сказал Придон. Подумал и добавил: – И лицо.
Он сам не знал, как это сменить лицо, но, похоже, этот трус, что тоже не знает, исчезнет из дворца. Не из стыда перед другими, а из страха перед ним, мужчиной.
Ему казалось, что за спиной посмеиваются, потому ходил с надменным лицом, посматривал на все и на всех свысока, чуть откинув голову, а руки слегка растопыривал, так выглядит страшнее, косые мышцы спины раздвигаются, как крылья летучей мыши, руки как бревна – готовы задеть всякого, кто неосторожно окажется поблизости.
Мужчины шарахались, варвар явно нарывается на драку, эти дикари не могут без ссор и поединков, полузвери. Женщины хихикали и, напротив, старались пройти так, чтоб задеть его грудью или коснуться бедром.
К нему все еще никто не шел, он в нетерпении бродил по залу, осматривался. Жаль, оставил Луговика, здесь такие пространства, что проще бы на коне…
Во всех уголках этого огромного помещения, размером с городскую площадь Арсы, преследовал тяжелый приторный запах. Не цветов, цветы пахнут иначе, не древесной или даже горной смолы, а чего-то настолько сладкого, что в желудке протестующе квакнуло. Внезапно захотелось соленых огурцов или кислых ягод.
Люди тоже со сладкими лицами, сладкими взглядами и сладкими улыбками. Говорят тихо, словно сговариваются что-то украсть или кого-то зарезать во сне, осматриваются по сторонам, сладко улыбаются и кланяются, если кто смотрит в их сторону.
Осмотрев весь зал с его статуями, картинами, барельефами, пошел бродить дальше, по залам, по дворцу. Перед ним все так же шарахались, а стража только ошалело провожала взглядами, но никто не рискнул пойти за ним следом. Он видел, как все смотрели на горящие в помещении странным зеленоватым светом ножны. Похоже, здесь уже пронесся слух, что варвар добыл, сокрушил, поверг и доставил, так что никто не рискнул приставить стражу или попробовать отобрать топор.
Может быть, потому, что теперь доверяют, или же, что самое близкое к правде, подумал он саркастически, тупые куявы просто растерялись. Никто не ожидал, что он вот так явится, въедет на коне, войдет по-хозяйски, бросит повод одному из самых знатных, теперь же поздно переиначивать, дубоголовый варвар уже освоился держаться именно так.
