Заступа - Белов Иван Александрович (книги регистрация онлайн .txt, .fb2) 📗
– Аннушка, доченька, не надо! – На двор ворвалась перепуганная Матрена. Из-за тщедушной бабкиной спины выглядывал дед Кузьма, на кой-то черт вооружившийся кочергой. – Дочка! – Матрена коршуном упала Аннушке на спину и потянула назад. – Не трогай его!
Ледяная хватка разжалась, и Рух не поверил глазам. Снегурка послушно уступила бабке Матрене и позволила увлечь себя прочь от распростертого упыря.
– Хорошо, матушка, – голос Анны был пропитан нежностью и любовью. Из расквашенного и свезенного на щеку носа Снегурочки сочилась прозрачная студенистая кровь. Улыбка перестала быть обворожительной, напоминая волчий оскал. И все равно прекраснее женщины Рух на своем веку не встречал. Прекраснее, опаснее и смертоноснее. В узкие оконца упали первые солнечные лучи, и в следующий миг Анна исчезла, превратившись в блещущий смеющийся вихрь.
– Сильна, сучка, ох и сильна. – Бучила отфыркался и грохнул выпитый кувшин пива на стол. – Чуть не скрутил мерзавку, сбежала.
– Вы, Заступа, обещали нам не мешать, – с капризными нотками пожаловался граф Донауров.
– И в мыслях не было. – Рух без сил повалился на стул. – Я виноват, если первым Снегурку нашел? О, вижу новые лица.
Помимо самого Донаурова, крысоподобного Карла Альбертовича и вечно хмурого Старостина, в комнате присутствовал немолодой мужчина крайне благородной наружности, одетый в приталенный, вышитый серебряной нитью темно-синий камзол.
– Граф Михаил Сергеевич Донауров, – представился щеголь. Рух удивленно вскинул бровь – число графьев Донауровых росло, как опарышей на гнилье.
– Мой любезный дядюшка, – пояснил Донауров-младший и поморщился, словно надкусив кислючий лимон.
– Изволю приглядывать за любимым племянником, – рассмеялся Михаил Сергеевич. – Он, знаете ли, вечно влипает во всякие передряги, весь в отца, упокой Господь его душу. Мой брат был лучшим из людей, с момента его безвременной гибели для меня дело чести – опекать Александра.
– Ага, молодец, так держать, – одобрил Бучила. – Так о чем это я? Ах да, Снегурка – сильная стерва и будет становиться все сильней с каждым выпитым мужиком.
– Красивая? – затаил дыхание Александр.
– Очень, – признался Рух.
– Раз так, предлагаю схватить ведьму живьем! – Дядюшка обвел присутствующих торжествующим взглядом. – Как вам идея?
– Идиотская, – дал оценку Бучила. – Легче медведя-шатуна голыми руками скрутить. Ты это, графский дядя, брось.
– Потрясающе, потрясающе! – перебив Руха, крикнул Карл Альбертович. – Александр Петрович, миленький, ваш дядя подал отличную мысль. Вы прославитесь на всю Европу, схватив тварь живьем! Только подумайте! Научное сообщество будет рукоплескать вам.
– Мне нравится. – Александр возбужденно сжал кулаки. – Решено, хватаем Ледяную деву живьем, чего бы ни стоило.
– Вы тут все полудурки, – ахнул Бучила. – Себя послушайте со стороны. Ну херню же несете.
– Придержи язык, упырь. – Старостин бросил ладонь на рукоять палаша.
– Ты сначала свой у хозяина из задницы вынь. – Рух с готовностью пошел на конфликт.
Старостин побледнел и потащил из ножен клинок. Бучила приглашающе скалился.
– Прекратите! – сорвавшись на фальцет, крикнул Александр Донауров. – Не провоцируй моих людей, Заступа. У тебя был шанс, ты его упустил. Теперь за дело возьмутся мастера, а ты посмотришь со стороны.
– Просрал, а не упустил, – ухмыльнулся Старостин.
– Хватит! – повысил голос Донауров. – Спокойно. Выяснять отношения будете после.
– Все там ляжете, – пообещал Бучила. – Предлагаю другой план: я бомбу с серебром и святой водой сделаю, заманим Снегурку и подорвем, ошметки по селу полетят. То, что останется, лопатой соберете в мешок.
– Брать будем живьем, – с расстановкой сказал Донауров. – Никаких бомб. Никакого серебра. Испортить мне победу я не позволю!
– Ну и хер с вами, всего хорошего. – Бучила вдруг успокоился и вышел за дверь. А чего, если люди дураки, им уже не помочь.
– Живьем? – удивился Фрол, выслушав рассказ до конца.
– Ага, – кивнул Рух, разглядывая висящее на стене лоскутное одеяло с огромным солнцем и красными петухами. В избе у пристава было тепло, опрятно и чисто. Жена, полненькая и тихая, робко поздоровалась и увела детей в соседнюю горницу. – Я сам не поверил. Ладно графья с жиру бесятся, Старостин просто псина цепная, что велят, то и делает, но вот этот, Карл Альбертович, меня поразил. Башка у него варит, про Снегурку знает едва не больше меня, а сам гузно рвет, чтобы живой ее брать. Вот скажи, на кой черт она живой им сдалась? В клетке держать?
– Господам видней, – робко возразил Фрол. – Нам-то что?
– А ничего, – понурился Рух. – Нет, пусть, как хотят, я не в претензии, просто дерьмом от этого дела разит за версту. Самое интересное, что за добрый человек стариков надоумил духа лесного призвать? Цель какая – селу урон нанести? Так есть сотня способов проще и действенней. Я представить боюсь, сколько денег и сил затрачено, чтобы человечью душу в скляночке запереть. Бред.
– Думаешь, не выйдет у них? – затаил дыхание.
– Голову на отсеченье даю.
Фрол чуть помолчал, водя пальцем по столу, и сказал:
– Не знаю, Заступа, не по моим то мозгам. Мне вражину покажи, я ее как клопа раздавлю. А думы думать, эт не по мне. Ты лучше скажи, вот Снегурочка, дух лесной из девки убитой. И откуда столько девок убитых в лесу?
– То история давняя и не особо приятная, – отозвался Бучила. – Раньше выбирали красивую девку и в самый разгар зимы увозили в чащу. Иные сами отдавались, нам теперь не понять. Считалось, это убережет от лютых морозов и нечисти, ублажали старых богов, торопили весну.
– Помогало? – едва слышно спросил Фрол.
– Когда как, – неопределенно пожал плечами Бучила. – И смотря с какой стороны поглядеть. Я так смекаю, богам на такие штуки плевать. Но людям надо во что-то верить, особенно если вокруг наполненный ужасами, несущий смерть и забвение лес. Так и жили, пуще всего страшились умертвий и сами их плодили, не нам судить и уж точно не мне. С тех пор и бродят мороки загубленных девок, пытаются согреться, ищут крови живой, озлобленные, несчастные, потерявшие память. Нынче, слава богу, их мало осталось, и вот тебе на.
– Она, выходит, не виновата ни в чем? – Фрол поднял глаза.
– Лиса виновата, если курицу душит? Волк виноват, выедая у козы потроха? – спросил Рух. – Просто иначе не могут, в этом их жизнь. Так и Снегурка, зверь своей сутью, не ведающий, что он творит. Мечется, стонет, ищет тепла, а находит только стылость и тлен. И попомни меня, у сказки этой поганой не будет счастливого нравоучительного конца. Изведем девку ледяную, и душа освобожденная прямиками сверзится в Ад, где стократ большей муки хлебнет. И только Конец Света освободит. Может, оттого его многие торопят и ждут? Может, слишком много невинных в Пекле горят?
– Ты речи крамольные брось, – поежился Фрол. – Не дай Бог услышат чужие, вместе на церковный суд загремим. Лучше скажи, что задумал? Ведь по глазам вижу, пакость готовишь.
– Пакость будет, по пакостям я огромный мастак, – хищно улыбнулся Бучила. – До вечера отлучусь, а ты, друг мой ситный, проследи, где охотнички драные будут Снегурку ловить.
Бледное, похожее на прозрачную льдинку, зимнее солнышко окрасило закат фиолетовой марью и утонуло в бескрайних снегах, уступив напору бархатистой пепельной темноты. Дым из труб столбами утекал в морозные небеса навстречу матово стекленеющим звездам. В крохотных оконцах угасали огни, Нелюдовом овладевала стылая ночь, зябко кутаясь в искрящийся вьюжный платок.
Рух Бучила поднялся на занесенное пушистым снегом крыльцо и тихонечко постучал. Дверь открылась почти сразу, будто Фрол поджидал.
– Ты, Заступа?
– Я. Проследил?
– Проследил. Граф со сворой к старикам Митиным с час тому как зашел и остался. Мои люди приглядывают издалека. На кой им бабка с дедом, никак в толк не возьму… Заступа! Заступа!
Рух не слушал и не оглядывался, устремившись по улице на другой край засыпающего села. Сука, сука, сука! Как Донауров с компанией узнали про Митиных? Крайне неприятно думать, что есть кто-то на свете не глупее тебя. Прямо чешется из-за этого в самых неприличных местах. Нет, но как? Как чужие люди в немалом размером селе смогли за пару дней безошибочно вычислить стариков? При этом никакого открытого розыска не ведя? Это что за фокусы? Фокусникам таким поиметым руки надобно отрывать. Угадали? Да как? Как? Ведь ни словечком не проболтался, даже Фролу ничего не сказал. Старики протрепались? Тоже сомнительно. Тайна у них страшная и опасная, такая если и открывается, то попу на смертном одре. Глупости это, глупые глу-пос-ти. От тревожного предчувствия по спине бежал холодок. Ловля Ледяной бабы стремительно превращалась в клубок мерзких загадок и тайн.
