Разящий клинок - Кэмерон Майлз (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Как только взвился рой стрел, порыв ветра, наведенный Гармодием, преодолел герметическую оборону врага.
Несомые мощным воздушным потоком, триста стрел прицельным градом обрушились на ближайший корпус отступавшей пехоты. Тяжелые, в четверть фунта, они пробили чешуйчатую броню и кожаные доспехи горцев. Сорок человек полегло...
Герцог не мог и представить такого ущерба от неприятельского залпа. Очередные потери — погибли его воины, его личные бывалые солдаты, ветераны десятка кампаний. По воплям раненых все, кто находился на поле, поняли, что враг палит с убийственной дистанции, а они со своими щитами показывают спину.
Герцогское воинство ударилось в панику.
Далеко справа, где сэр Бесканон частично собрал латиникон, наемные альбанцы, галлейцы и окситанцы дрогнули и дали деру, приникнув к холкам горемычных тяжеловесов.
Деметрий не стал распекать родителя. Он повернулся к магистру:
— Сделай же что-нибудь!
Аэскепилес глубоко вдохнул и взмахнул рукой.
Тонкий, почти прозрачный огненный ковер растекся от него по полю, покатившись к врагу, и за три удара сердца покрыл четыреста шагов.
Белое пламя нахлынуло на лучников приливной волной со скоростью галопирующей лошади.
— Держаться! Заряжай! — скомандовал Калли.
Большинство лучников подчинилось, но пара-тройка негодных уродов попятилась. Калли смотрел на огонь в надежде, что это иллюзия. И тот, подкатившись ближе и разделившись, будто разрезанный ножом, заструился в стороны вдоль позиций лучников.
Пламя не было полностью безобидно, поскольку напугало лошадей. Одного маленького пажа хватало только на то, чтобы содержать в порядке шестерку кобов, и лошади посильнее или позлее, когда на них покатилась огненная стена, пригнули головы, вырвали из рук пажа поводья и разбежались.
Нелл укусили; она упустила своенравного чалого скакуна капитана и гневно ударила его кулаком. Конь посмотрел удивленно, и она вновь завладела поводьями. Кляча Калли попыталась вырваться, встала на дыбы, и Нелл подбросило. Затем капитанский конь дернул головой, и девочка рухнула лицом в кровавую грязь. Поводьев Нелл не выпустила, и чалый коняга переволок ее через тело фракейца. Она взвизгнула, когда тот — еще не умерший — вскрикнул.
Тогда ее подтащил и поставил на ноги Длинная Лапища, самый приятный субъект среди лучников. Он улыбнулся ей и вернулся на передовую.
— Заряжай! — рявкнул Калли. — Пли! — крикнул он, когда позади них поднялся ветер.
Второй залп рассеялся, и уже больше стрел пропало зря. Лучники были потрясены огнем. Но свыше сотни стрел получили полную поддержку Гармодия, и они пали на центральную тагму страдиотов, морейских рыцарей в кольчугах, с копьями, луками и маленькими стальными щитами. Стреляли издали и сквозь кольчуги сразили немногих, зато их лошади пострадали серьезно, и скромный отряд будто взорвался, когда они бросились врассыпную.
Красный Рыцарь поднял руку и послал в источник вражеской магии плотный луч изумрудного света.
Аэскепилес воздел похожий на зеркало щит величиной с трех конников.
«Очень умно», — признал Гармодий и увернулся от отраженных чар.
Тагма атанатов была разбита, и к панике наемников подключились страдиоты. Андроник наблюдал за герметическим боем, как за детской игрой, где мяч летает туда-сюда, туда-сюда.
— Мои люди гибнут! — проревел он.
Аэскепилес копнул поглубже и навел чары, которые мигом раньше и сотворил. При дворе он устраивал диковинные показы и выставки, благо умел, когда хватало времени, обращаться с неодушевленными предметами. А ткань и дерево когда-то были одушевленными. Сработал он наспех, и колдовство явилось порождением чего-то глубинного, сокрытого внутри. Аэскепилес выпустил свое творение на волю.
Луки полопались со странным звуком, похожим на крик. Со всех сорвалась тетива. Лучникам покалечило лица, Калли едва не лишился глаза. Воины дрогнули. Несколько лучников упало.
— Спаси нас Христос! — вскричал Калли, основательно напуганный. Его лицо заливала кровь.
Гармодий принял власть над телом капитана и сотворил заклинание; перевел дыхание и повторил, безжалостно истощая хозяйские резервы, которые, как он отметил, с каждым днем увеличивались.
Из капитанской десницы вырвалось пламя. То был не луч, а огромный круглый сгусток чистого огня, который соткался в мгновение ока и с глухим ревом.
«Проклятье! — воскликнул капитан. — Уходим! Провались оно все!»
«Либо мы, либо он!» — пролаял Гармодий. Он удержал власть над телом Красного Рыцаря и отправил свое творение в полет.
Ужасный огненный шар поплыл медленно — по герметическим меркам. Заклинание внушало страх, его мощь приводила в оторопь. Аэскепилесу осталось только защищаться: изо всех сил он отбил сферу в северном направлении.
В ту же секунду он ощутил ее нематериальную природу, и волоски у него на шее встали дыбом.
Морок.
— Попался, — пробормотал Гармодий устами Красного Рыцаря и выщелкнул светящуюся горошину.
Аэскепилес сумел прикрыться, опустошив последний амулет и потайное, невидимое кольцо, но из седла его вынесло, а лошадь погибла эффектно. Магистр лишился чувств.
Однако вражеские лучники были спешены, их скакуны бесновались, а тетивы оказались испорчены. Обе армии пребывали в ужасе от обмена энергетическими ударами. Зрелище наполнило людей страхом, и если морейцы бросились к обозу, то воины Красного Рыцаря приросли к месту, не желая стронуться ни на шаг.
Гармодий полностью контролировал тело Красного Рыцаря. Он согнул его пальцы и вздохнул — маг почувствовал, что противник пришел в смятение, а сам он почти лишился потенциальной силы.
Он ощущал себя живым и смаковал это чувство. Дыша всей грудью, он смотрел, как враги обращаются в бегство.
Плохиш Том сверкнул на него глазами.
— Ну же! — сказал он. — Давай, старина! Мы еще их догоним!
Безумный горец хотел преследовать три тысячи морейцев двумя сотнями альбанских рыцарей.
«Не знаю, что будет, если я разобью эту статую, — проговорил Красный Рыцарь из глубины своего Дворца воспоминаний, — но хочется верить, что тебе придет конец и я верну свое тело».
«Неблагодарный щенок, я только что спас твое войско!» — ответил Гармодий, но все-таки вышел вон, вдохнув напоследок запах травы и лошадей.
Красный Рыцарь резко вернулся в чувство и увидел тех, кто собрался вокруг: Ранальда и Плохиша Тома, Майкла, Элисон — все напряглись в седлах и рвались в бой.
— Вперед! — приказал он.
Трубач, который тоже крутился рядом, подал сигнал. Первый звук получился похожим на гусиный гогот. Второй вышел чистым и был повторен.
— Ну ты и болван! — проревел капитан. — Вперед! В атаку! — призвал он и выехал дальше с воздетым копьем, чтобы его увидели все, но вред уже был нанесен. Смятение, наступившее в его рядах, мучительно затянулось.
Ко времени, когда копейщики пришли в движение, отступление начал последний отряд вражеских страдиотов, который находился в тысяче шагов. Вардариоты разгромили неприятельских истриканцев — а может быть, поглотили их; что же касалось корпуса альбанских наемников — латиникона, — то его разметало на все четыре стороны. Воины попросту сдавались.
На капитана обрушилась сильнейшая головная боль, но он сумел обратить на них внимание Плохиша Тома.
— Они похожи на людей, которым нужен новый хозяин.
— А ты похож на собачье дерьмо, — проговорил Ранальд, взяв его за плечо.
Красный Рыцарь позорнейше выругался, заставил себя сесть прямо и возглавить атаку.
Его рыцари со всей посильной скоростью ровным строем устремились вперед и погнали фракейцев по полю Ареса. Через милю езды по траве они соединились с одетыми в красное вардариотами и неспешно поехали плечом к плечу. Лучники позади них ловили разбежавшихся лошадей. Пажей бранили, но не особенно строго.
Калли с улыбкой забрал свою лошадь у Нелл.
